Михаил Шолохов - Писатель и вождь. Переписка Шолохова с И.В. Сталиным. 1931-1950 Страница 4

Насыщенным стал бы в этой книге раздел взаимоотношений власти и вешенца после смерти Сталина. По-прежнему почести, но по-прежнему же тайные от народа издевательства. И партнаказания (например, когда Шолохов потребовал опубликовать «Доктора Живаго» Б. Пастернака), и жестокая проработка на совещаниях в ЦК (например, обвинения в том, что проявляет солидарность с буржуазной «реакционной печатью» в критическом отношении к «достижениям» советской литературы), и унизительное отклонение рекомендации коллегиально обсудить положение дел в культуре («т. Шолохов оказался в этом плане под каким-то, отнюдь не позитивным влиянием…»), и цензура с политкупюрами от Брежнева в романе «Они сражались…». И т. д. В свою очередь, писатель отказывается освятить своим словом один из сборников во славу Н. С. Хрущева или, к примеру, в сущности рвет отношения с Л. И. Брежневым, отослав ему резко непочтительное письмо.

Итак, ученые-гуманитарии, учительство и преподаватели, студенты соответственных институтов и факультетов, а главное вся армия книгочеев получают возможность прикоснуться к раскрытой Ю. Муриным тайне: к письмам, которые зафиксировали общение И. В. Сталина и М. А. Шолохова.

Эта книга еще один дополнительный источник для доказательств, что жизнь и творчество великого писателя продолжают нуждаться в самом серьезном изучении. Портрет М. А. Шолохова надо освобождать и от сусальной позолоты былых агитпроповцев, и от густого очернения, что идет от нынешних политконьюнктурщиков. Для этого нужны реставраторы с научно обоснованным замыслом, в белых, как это принято, халатах, при остром лезвии и тонкой кисти, чтобы ненароком не затронуть или не клякснуть лишнего. Увы, пока еще чаще всего в почете бульдозеристы с подрядом на соскребывание третьего по счету российского нобелевца в отвалы истории.

Валентин Осипов

Юрий Мурин. От составителя

В личном фонде И. В. Сталина* имеется дело, содержащее его переписку с М. А. Шолоховым за период с 16 января 1931 г. по 3 января 1950 года. В деле собрано 14 писем и небольших записок Шолохова*, две телеграммы, письмо Сталина и еще пять документов: записка Сталина А. Н. Поскребышеву относительно приема Шолохова Сталиным; три записки других лиц (В. П. Ставский, М. Ф. Шкирятов, Л. П. Берия), адресованных Сталину, но имеющих отношение к Шолохову; копия заявления В. А. Благородова Вешенскому РК ВКП(б) от 27 декабря 1937 г., приложенная к письму Шолохова Сталину от 16 февраля 1938 года. Копия письма Сталина Шолохову от 6 мая 1933 г. (док. № 7) хранится в фонде Политбюро ЦК КПСС (АПРФ, ф. 3, оп. 61, д. 549) вместе с его постановлениями «О Вешенском районе», принятыми после проверки фактов, изложенных в письмах Шолохова.

В сборник включено также письмо Шолохова Сталину от 27 июля 1947 г. (док. № 22), впервые опубликованное В. Осиповым в книге «Тайная жизнь Михаила Шолохова…».

Об одном из малоизвестных высказываний Сталина о Шолохове свидетельствуют строки из письма вождя от 7 июня 1932 г., адресованного Л. Кагановичу. Сталин, находившийся на отдыхе в Сочи, писал: «В Новом мире» печатается новый роман Шолохова «Поднятая целина». Интересная штука! Видно, Шолохов изучил колхозное дело на Дону. У Шолохова, по-моему, большое художественное дарование. Кроме того, он — писатель, глубоко добросовестный: пишет о вещах хорошо известных ему»*.

Впервые о переписке Шолохова со Сталиным упомянул Н. С. Хрущев на встрече руководителей партии и правительства с деятелями культуры и искусства 8 марта 1963 г.: «Наш уважаемый Михаил Александрович Шолохов весной 1933 г. поднял свой голос протеста против того произвола, который творился в то время на Дону. Недавно в архивах были обнаружены два письма Михаила Александровича Сталину и ответы Сталина на эти письма»*.

Эта часть переписки Шолохова со Сталиным (док. № 1–7) относится к началу 30-х годов, когда в результате коллективизации в ряде регионов страны произошло падение сельскохозяйственного производства, поставившее под угрозу снабжение продовольствием городов и армии. По указанию Сталина 14 декабря 1932 г. было принято совместное постановление ЦК ВКП(б) и СНК СССР «О хлебозаготовках на Украине, Северном Кавказе и в Западной области», определившее жесткие сроки (к 10–15 января 1933 г.) завершения хлебозаготовок на Северном Кавказе под личную ответственность руководителей крайкомов и крайисполкомов. Одновременно местным партийным организациям поручалось вести решительную борьбу с теми, кто «саботировал» хлебозаготовки, «не останавливаясь перед применением высшей меры наказания к наиболее злостным из них»*.

Шолохов сообщает Сталину о чудовищных злоупотреблениях хлебозаготовителей, истязаниях людей, издевательствах над ними, изъятии запасов, в том числе семенного зерна. В письме от 4 апреля 1933 г. он описывает появление в Вешенской уполномоченного крайкома по хлебозаготовкам Г. Ф. Овчинникова, который дал «следующую установку: «Хлеб надо взять любой ценой! Будем давить так, что кровь брызнет! Дров наломать, но хлеб взять!»* Отсюда и начинается «ломание дров», заключает Шолохов. Не случайно, что много позже, в статье для «Правды», он назвал руководителей крайкома «врагами народа» за то, что «под видом борьбы с саботажем…. лишили колхозников хлеба»*.

На письма Шолохова Сталин отвечает двумя телеграммами от 16 и 22 апреля 1933 г. (док. № 4, 6) и письмом от 6 мая 1933 г. (док. № 7). Факты, приведенные в письмах Шолохова, вызвали двойную реакцию Сталина. С одной стороны, вождь распоряжается оказать помощь голодающим, чтобы расположить к себе писателя, а с другой — предостерегает его от покровительства хлеборобов, которые «вели «тихую» войну с советской властью».

Другая часть писем Шолохова Сталину (док. № 8-15) касается периода репрессий 1937–1938 гг., когда волна арестов достигла Вешенской.

23 ноября 1936 г, органами НКВД был арестован член бюро Вешенского райкома ВКП(б) Красюков П. Л., а 6 июня 1937 г. секретарь того же райкома Луговой П. К. и председатель Вешенского райисполкома Логачев. От арестованных следственные органы, используя незаконные методы ведения следствия, стали добиваться компрометирующих показаний на Шолохова.

19 июня 1937 г. Шолохов отправляется в Москву и не может добиться приема у Сталина. По возвращении в Вешенскую Шолохов решается на своеобразный политический протест, отказавшись от поездки в июле в составе делегации на 2-й Международный антифашистский конгресс писателей в Испании.

В сентябре у Шолохова побывал генеральный секретарь Союза писателей В. Ставский. В секретном письме Сталину от 16 сентября (док. № 9) Ставский сообщил о «тревожном» поведении Шолохова в связи с арестами его друзей. На записке Сталин пишет поручение Ставскому о вызове Шолохова в Москву для разговора.

25 сентября в течение полутора часов Шолохов беседует со Сталиным, а в ноябре того же года Луговой, Красюков и Логачев были восстановлены в партии и на прежней работе.

Освобожденные земляки поведали Шолохову о преступных методах следствия по выбиванию из арестованных нужных сведений.

16 февраля 1938 г. Шолохов обращается к Сталину с большим письмом (док. № 12), в котором излагает эти факты и подчеркивает: «Т. Сталин! Такой метод следствия, когда арестованный безконтрольно отдается в руки следователей, глубоко порочен, этот метод приводил и неизбежно будет приводить к ошибкам».

Проверкой фактов, изложенных в письме Шолохова, как и в 1933 г., занимался Шкирятов, но на этот раз вместе с представителем НКВД Цесарским. 23 мая 1938 г. Шкирятов и Цесарский доложили Сталину и Ежову о результатах проверки письма Шолохова (док. № 14). Скрывая масштабы репрессий и стараясь выгородить виновных, комиссия не подтвердила очевидные факты, приведенные Шолоховым, признав, однако, что «имели место отдельные ошибки, которые мы исправили», посчитав «нецелесообразным» привлекать к ответственности работников НКВД.

Получив поддержку сверху, органы НКВД не прекратили собирать сведения о «контрреволюционной деятельности писателя Шолохова». Вновь Шолохов отправляется в Москву и через Поскребышева передает Сталину коротенькую записку: «Приехал к Вам с большой нуждой. Примите меня на несколько минут. Очень прошу» (док. № 15).

23 и 31 октября происходят встречи и беседы со Сталиным, записи которых в архиве отсутствуют. О встрече Шолохова со Сталиным 31 октября 1938 г. свидетельствуют воспоминания участников этого события П. К. Лугового и И. С. Погорелова, опубликованные в 1990 г. в спецвыпуске «Литературной России»*.

О результатах ходатайства Шолохова за арестованных земляков говорится в записке Берии и Меркулова Сталину от 20 декабря 1940 г. (док. № 19).