Геннадий Семенихин - Летчики Страница 42

— Балуете вы моих отпрысков, товарищ генерал.

— Гм… — протянул Зернов, — а как же не баловать? Или ты забыл, что я твоему Терентию крестный?

— Прошу к столу, товарищи взрослые, — сказала певуче Вера Харитоновна и полной, обнаженной по локоть рукой сделала широкий жест. — Дети у меня уже накормлены, очередь за нами.

От пестро разрисованной супницы, доверху наполненной пельменями, шел вкусный запах. Генерал сел за стол, на его широком лице появилась улыбка, от которой морщинки разбежались под глазами.

— Вера Харитоновна, всякий гость хвалит хозяйку, а я вдвойне. Честное слово, нигде не едал таких вкусных пельменей, как у вас!

Жена Земцова улыбнулась, искоса наблюдая за поведением озорного Терентия, с аппетитом жевавшего шоколад и хитро поглядывавшего на стол. Земцов сидел напротив генерала, подливая в тарелку с пельменями уксус. В центре стола поблескивал хрустальный графин с квасом. Зернов снял с него стеклянную пробку, налил полный стакан и жадными глотками выпил.

— Хороший квасок. Помнится, Вера Харитоновна, что с тех пор, как вы сюда приехали, такой квасок стал и в летной столовой к каждому обеду подаваться. Кстати, сколько лет вы живете в Энске?

— Почти четыре года, Алексей Петрович.

Генерал макнул в уксус горячий пельмень, подул на него и отправил в рот.

— Я нахожу, что многовато. Как ты думаешь, Михаил Макарович, а? Идут годы, меняются люди. За такой солидный срок, как четыре года, новые города и заводы на нашей советской земле повырастали. Люди выросли как! А единица измерения у нас одна. Заслуживает человек большего — надо его двигать, давать ему пошире поле деятельности. Не оправдал надежд, не можешь на своем посту работать — с дороги долой, не мешай нам двигаться вперед, не путайся под ногами.

Земцов и Вера Харитоновна настороженно слушали. Они вдруг почувствовали, что эти слова генерала лишь предисловие к большому, важному разговору. Зернов говорил неторопливо, успевая с аппетитом прожевывать пельмени.

— Иногда бывает поучительно подводить итоги. Четыре года, к примеру, Михаил Макарович Земцов командовал здесь, в Энске, пограничным истребительным полком, — продолжал генерал, чуть прищуря серые глаза. — За это время выросли у него отличные молодые летчики вроде Карпова и Спицына. Через месяц полк получит новую реактивную технику. Про винт забыть придется. Часть не имела на протяжении этих четырех лет ни одной аварии. Выросли летчики, техники, а вместе с ними и командир полка Михаил Макарович Земцов. И было бы слишком большим эгоизмом с моей стороны, — генерал развел руками и добродушно улыбнулся, — держать тебя в Энске дальше.

Вера Харитоновна, не сводя напряженного взгляда с Зернова, спросила:

— Значит, опять переезд?

— Подожди, Вера, не суйся поперед батьки в пекло, — шутливо остановил ее Земцов.

Генерал положил вилку на тарелку.

— Держи голову выше, Михаил Макарович, — подбодрил он хозяина, — речь идет вовсе не о пекле, но изменения в твоей жизни действительно произойдут.

— Какие? — не выдержал Земцов.

— Во-первых, — неторопливо продолжал генерал, — я представил тебя к званию полковника. Во-вторых, весной выдвинут на должность командира соединения. Разумеется, при том условии, если ты успешно переучишь своих летчиков на реактивный истребитель. Справишься с соединением, а? — Серые глаза Зернова ушли далеко в глазницы и оттуда испытующе кололи собеседника.

— Справлюсь, — убежденно ответил Земцов, — если доверят, справлюсь!

— Вот и хорошо! — одобрительно подтвердил генерал. — У тебя, Макарыч, непочатый край оптимизма. — Зернов посмотрел на покрасневшую от волнения Веру Харитоновну и закончил: — А семье Земцовых беспокоиться нечего. К переездам вы люди привычные, жить вам приходилось в самых трудных, самых захолустных гарнизонах. На этот раз речь идет о назначении Михаила Макаровича в соединение, штаб которого в большом городе.

— Вот это здорово! — вырвалось у Земцова. — Но кого же на мое место пришлют, товарищ генерал?

— Вероятно, никого.

Вера Харитоновна решила, что коль разговор перешел целиком на служебные темы, мужчинам следует создать для этого все условия. Кстати, ей надо было присмотреть и за тем, как делают домашние уроки Олег и Виктор. Извинившись, она вышла из комнаты. Генерал принялся за прерванную еду.

— Пельмени-то остывают, — напомнил он Земцову.

— Остывают, — машинально согласился подполковник и равнодушно нацелился вилкой в самый большой пельмень. — По правде сказать, товарищ генерал, вы мне весь аппетит перебили своими загадками.

— Вот и напрасно, — усмехнулся Земцов, — чего-чего, а аппетит никогда не надо терять.

— Ну, а все-таки, кого на мое место надо подобрать?

— Об этом ты мне должен сказать, Михаил Макарович, — с ударением перебил Зернов. — Найти офицера, достойного стать командиром полка, надо здесь, в Энске.

— Вот как! — просветлел Земцов. — Что же, товарищ генерал, у меня есть на примете кандидатура. Полагаю, достойная.

— А именно? — Зернов отодвинул в сторону пустую тарелку и поднес к губам салфетку.

— Майор Мочалов, — спокойно сказал командир полка.

Зернов сцепил перед собой большие ладони и выпрямился.

— Не рано ли? Комэск он у вас новый, изучить вы его как следует не успели. Как видишь, даже сегодня на разборе он с ненужной резкостью обрушился на Ефимкова, не подумал, что этак можно подорвать командирский авторитет своего заместителя. И для чего нужно было сравнивать капитана с Митрофанушкой? Согласись, подполковник, что это непростительная бестактность.

Земцов упрямо замотал головой. Под густо нависшими бровями глаза прищурились, их остановившийся взгляд стал твердым.

— Эпизодическая ошибка, товарищ генерал. Ни больше ни меньше, — возразил Земцов. — Когда я присматриваюсь к стилю работы майора Мочалова, у меня невольно возникает чувство гордости. Если бы каждый комэск был таким, как бы мы далеко ушли!

Зернов улыбнулся. Все же приятно слышать столько хорошего о летчике, которого знал еще юнцом, который когда-то так остро напомнил ему погибшего сына.

— Сдаюсь, сдаюсь! — воскликнул он. — Вера Харитоновна, идите сюда поскорее, мы вас не отпускали от себя надолго. Садитесь поближе. Вам предоставляется редкий случай убедиться, как ваш муж стоит перед начальством за своих подчиненных.

— Горой стою! — подхватил Земцов.

Генерал потянулся к графину с квасом, снова наполнил свой стакан.

— Твоя правда, Макарыч, — согласился он, отпив большой глоток, — подумаем о выдвижении на эту высокую должность майора Сергея Мочалова. А за сегодняшнюю ошибку, допущенную на разборе, ты его отчитай. Не имеет права способный комэск этак ошибаться в отношении к людям.

Галина Сергеевна поднималась по лестнице с туго набитым портфелем в руках. День у нее сегодня был напряженный: шесть уроков, педагогический совет, и она устала. На узкой площадке она остановилась перевести дыхание и удивилась: из квартиры доносились звуки вальса «На сопках Маньчжурии». Играл Кузьма. Галина Сергеевна хорошо знала — муж брался за аккордеон лишь в том случае, если у него что-нибудь не ладилось. Аккордеон ему подарил командир дивизии на фронте за удачный вылет, во время которого Кузьма со своей пятеркой рассеял над стратегической переправой три группы «юнкерсов», заставив их отбомбиться по своим войскам. С тех пор он выучил на аккордеоне только две вещи: «На сопках Маньчжурии» и «Выйду ль я на реченьку». Играл он неверно, страшно фальшивил, и не успевали окончательно растаять грустные, замедленные аккорды первой мелодии, как мехи моментально рвали бойкий мотив второй. Получалось какое-то невообразимое попурри.

Галина Сергеевна открыла дверь и перешагнула порог. Бросив на диван портфель, она стала расстегивать круглые коричневые пуговицы пальто. Кузьма Петрович сидел на стуле между шкафом и этажеркой с книгами. Наклонив голову, он с силой вдавливал большими пальцами клавиши и негромко с хрипотцой подпевал:

Ти-хо вокруг,Ветер туман унес.На сопках МаньчжурииВоины спятИ русских не слышно слез.

— Ты пришел сегодня раньше меня, — обратилась к нему жена, осторожно и неуверенно улыбаясь, — просто небывалый случай.

Ефимков мотнул головой.

— Отлетался рано — и до дому сразу.

Пристально поглядев на мужа, Галина Сергеевна недоуменно пожала плечами.

— Обычно ты приходишь в сумерки.

— А сегодня взял да и пришел раньше, — недовольно нахмурился Кузьма Петрович. — А тебе, Галю, уже и не по душе?

Говорил он рассеянно, глуховатым, ломким голосом. Галина Сергеевна подняла голову. Увидела у мужа тоскливые глаза, прорези морщин на лбу. «Нет, определенно что-то случилось», — окончательно утвердилась в своем предположении Галина Сергеевна и почувствовала, как всю ее захлестывает тревога.