Николай Погодин - Собрание сочинений в 4 томах. Том 2 Страница 43

Иволгин. Вольем их в нашу оперативную группу

Дзержинский. Они стреляные воробьи. Выборгская сторона.

Иволгин. У вас на Выборгской стороне третьего дня были убиты двое наших работников. Тоже красногвардейцы. Убиты подло, в спину из подворотни.

Веснин. Мы знаем наш район, можем поднять Красную Гвардию.

Иволгин. Вот этого не надо делать. Там обосновался подпольный пункт, где юнкера и офицеры получают подложные советские документы.

Барабинский. У нас в районе!.. Какой позор!

Иволгин. Я укажу вам все подозрительные адреса, и можно начинать разыскивать.

Дзержинский. Правильно!

Барабинский. Постараемся оправдать доверие партии.

Веснин. Доброго здоровья, товарищ Дзержинский.

Дзержинский. До свиданья.

Ладогин. Товарищ Дзержинский, а это не мешает, что я беспартийный?

Дзержинский. Нет, не мешает.

Ладогин. До свиданья, товарищ Дзержинский.

Все, кроме Дзержинского и Иволгина, уходят.

Дзержинский. Иволгин! Я давно заметил, что у вас дурное настроение. Отчего?

Иволгин. Мучительные мысли.

Дзержинский. Вам тяжело работать?

Иволгин. Нет. Мне кажется, что я должен арестовать свою сестру.

Дзержинский. Арестовать? За что?

Иволгин. Я ничего окончательно не знаю. Роман, любовь… Но чутье подсказывает, что у этого господина не любовь на уме… Оля, моя сестра, сделалась ко мне, к моим друзьям враждебной, чужой. А мы коммуной жили, по-студенчески. Я в партии с шестнадцатого года, приходилось рвать с близкими людьми по политическим соображениям. А тут — сестра. Я ее люблю. Девчонка… Дура. Плохо я ее воспитывал.

Дзержинский. Понимаю, Иволгин. Сколько ей лет?.. Оле?..

Иволгин. Восемнадцать.

Дзержинский. Ребенок. Вы успокойтесь и расскажите, что вам подсказывает чутье.

Иволгин. Где она с ним познакомилась, понять не могу. А чутье подсказывает — офицер, махровый тип корниловца…[56] Да, Олю придется арестовать.

Дзержинский. Может, следует арестовать корниловца, а не Олю?

Иволгин. Но Оля его любит. Это отвратительно.

Дзержинский. За это Олю арестовать нельзя. Если корниловец — враг, надо ее спасти. Олю…

Иволгин. Спасти? Может быть, еще спасти не поздно.

Дзержинский. Думаю что еще не поздно.

Иволгин. Горячее спасибо, Феликс Эдмундович!

Дзержинский. Надо спасти… Оленьку!

Один из залов Петроградского коммерческого клуба. Глухие шторы. Круглый стол посередине. Пустые кресла. Входят Савинков и Спиридонова.

Спиридонова. Куда вы меня привели, Борис Викторович?

Савинков. Клуб петроградских коммерсантов упразднен вместе с коммерсантами. Но в природе не бывает пустоты. Здесь можно встретить интереснейших людей. Недурно кормят. Сохранилась старая французская кухня.

Спиридонова. Вы — барин, гражданин Савинков, неисправимый барин.

Савинков. И не намерен исправляться, гражданка Спиридонова. Любя народ и Русь, я верю в аристократию нации.

Пауза.

Спиридонова. Что за вопрос, который вы хотели мне задать с глазу на глаз?

Савинков. Ах, так? Прямее? Хорошо. Как долго левые эсеры намерены сотрудничать с большевиками?

Спиридонова. До поры до времени…

Савинков (энергично). Вот! А почему эту пору вам не приблизить? Вы, террористка, боитесь крови?

Спиридонова. Я ничего не боюсь, и я не против крови… Но вы хотите поднять юношество, студентов… а какие это террористы! Нужно иметь опору в массах.

Савинков. Согласен, восстания поднять не можем. Но уничтожать поодиночке вожаков партии большевиков мы можем. Пускай за это дело поплатится головой сотня-другая мальчиков и девочек, зато какой эффект!

Спиридонова. Демократическая молодежь за вами не пойдет. Она левеет. Остается аристократическая молодежь — буржуазия, монархисты. Они пойдут стрелять направо и налево, в большевиков, в Марию Спиридонову… Надеюсь, вы этого не хотите, Борис Викторович, как социалист.

Савинков (гневно). Я одного хочу!.. Чего и вы хотите! Но разница между нами состоит в том, что вы легально действуете на политической арене, а я уже в подполье. Я выбрал террор.

В глубине зала появляются Шебурский, Сильвия и человек в зеленом френче.

Спиридонова. Смотрите, Борис Викторович, как бы заодно не выбрали контрреволюцию.

Савинков. «Слова, слова, слова…»

Спиридонова. Как говорит принц Гамлет…

Савинков. Я хочу направить Россию по пути Запада. Если это контрреволюция — я стану на колени перед ней и тысячу раз поклонюсь такой контрреволюции. (Видит пришедших.) Так, значит, «до поры до времени». (Пафос.) Но вы придете к нам! Час этот близится! Мы его приблизим… Если, конечно, кто-нибудь до поры до времени меня не выдаст.

Спиридонова (негодование). Борис Викторович!

Савинков. Не вы, не вы, мой друг, — другие. Ваши люди работают в группе Дзержинского, которую называют Чрезвычайкой… ВЧК.

Спиридонова. Да, они там, но лично вам их нечего бояться.

Стремительно входит Сидней Рейли. Быстро оглядывается вокруг и направляется к Савинкову.

Рейли. Рад вас видеть… (Спиридоновой.) Я могу задать один конфиденциальный вопрос вашему собеседнику? (Савинкову, чуть отойдя.) Господин Брюсс Локкарт здесь теперь?

Савинков. Нет, но скоро все они сюда приедут.

Рейли. Отлично. Понимаю. Мне очень важно видеть высших лиц. Дела. Коммерция. (Так же стремительно удалился.)

Спиридонова. Странный господин. Он жулик?

Савинков. О, что вы! Он крупный турецкий коммерсант по фамилии Массино.

Спиридонова. Массино. Экзотика… Похож на проходимца. До свиданья, Борис Викторович, хоть мы по-разному смотрим на вещи и окончательно не договорились…

Савинков (перебивая). Но гребем вместе, в одной ладье истории. Я провожу вас, Мария Александровна. (Стоящим в стороне). Подождите меня, господа.

Савинков и Спиридонова уходят.

Сильвия. Я не ошиблась? С ним была Мария Спиридонова?

Шебурский. Как? Та самая? Эсерка, убившая какого-то губернатора?

Зеленый френч. Она, конечно. Видел на митингах.

Шебурский. Мадемуазель Сильвия, где я мог вас видеть?

Сильвия (легкий и игривый европеизированный акцент). Вы задаете мне очень вульгарный вопрос.

Шебурский. Пардон. Но я мучительно думаю.

Сильвия. Думать вслух не годится. Вы офицер? (Глядя на него, рассмеялась.)

Шебурский. Не понимаю… Что вас веселит?

Сильвия. Вас испугал один вопрос. Бедняк!

Зеленый френч. Сударыня, этот человек был трижды в лапах моряков и красногвардейцев… Будь вы мужчиной…

Сильвия. А я женщина и могу вас безнаказанно сердить.

Зеленый френч. Точно так-с.

Сильвия. Вы были у них в лапах?.. Восхитительный момент. Люблю людей, которые видели смерть. Не сердитесь… улыбайтесь. (Увидела Савинкова). Я вас покидаю. Гуд бай. (Отходит.)

Шебурский. Чертовски интересна!

Зеленый френч. Нанá[57].

Шебурский. Ротмистр, вы болван.

Зеленый френч. Мишка, Мишка, тебя погубят бабы.

Шебурский. Молчи. Ты будешь говорить с великой личностью.

Зеленый френч. А денег он даст?

Шебурский. Молчи.

Сильвия (она рылась в ридикюле и передала Савинкову несколько конвертов). Это все!

Савинков. Но деньги, дорогая, деньги.

Сильвия. Как я могу вместить их в дамский ридикюль? Потом, сегодня, но не здесь. (Озабоченно оглядывается.) Мой босс не любит, когда темно.

Савинков. Какой, простите?

Сильвия. Тот, который вам платит деньги! Здесь надо включить свет. (В сторону Шебурского.) Поторопитесь с этими… Старик сказал, что он не будет находиться в клубе более пятнадцати минут. Он делает свою политику. Объясните это русским господам.