Борис Бондаренко - Залив Терпения (Повести) Страница 46

— Давай поедем в …

И сказал название города.

— Поехали, — сразу согласилась Лиля, не спрашивая, зачем им нужно куда-то ехать и почему именно в этот город. — А денег у нас хватит?

— Найдем.

И оба сразу повеселели, заторопились на вокзал, но когда узнали расписание поездов и стали прикидывать, когда они смогут вернуться домой, получалось, что им удастся сделать это только под утро. Лиля помрачнела, — так не хотелось ей оставаться здесь, — потом тряхнула головой и решила:

— А, была не была… Поехали.

Но он знал, что вчера она поссорилась с матерью — и после этой поездки не миновать ей жестокого скандала. Он отговорил ее — и потом они долго ехали в раскаленном трамвае через весь город, сошли на конечной остановке и пошли куда глаза глядят — лишь бы подальше от людей… А сейчас — помнит ли она об этом?

Лиля молчала, и он сказал:

— Отпуска у меня еще три недели, и если ты захочешь, чтобы я приехал — напишешь или дашь телеграмму, адрес я тебе сразу сообщу.

— Хорошо, — покорно согласилась она, не оборачиваясь, и он быстро подошел к ней.

— Да посмотри же ты на меня!

Лиля повернулась — глаза у нее были сухие, печальные, она виновато улыбнулась ему:

— Ты уже собрался?

— Да, — сказал он, все еще надеясь, на что-то. Но она вздохнула и предложила:

— Присядем на дорогу.

Сели, как и прежде, на диване, но поодаль, молчали. Лиля не смотрела на него — а он не сводил с нее глаз, молил про себя: «Да посмотри же ты на меня, не молчи, скажи, что мне не надо уезжать!» Но она молчала. А когда он встал и шагнул к двери, тихо сказала, не поднимая глаз:

— Извини, я не буду тебя провожать…

Когда он вышел из подъезда и зажмурился от боли в глазах, — таким ярким было солнце, обрушившееся на него, — его оглушил детский гомон, заполнявший двор. Он постоял, высматривая Наденьку, — а она уже сама бежала к нему, словно ждала его все это время, пока он разговаривал с Лилей. Увидев его чемодан, она сразу остановилась, не доходя до него, и медленно прошла оставшиеся десять шагов.

— Вы уезжаете, дядя Саша? — серьезно и, как показалось ему, печально спросила Наденька, глядя на него большими круглыми глазами.

— Да.

— Почему так скоро?

Нет, ему не показалось, — Наденька действительно была опечалена его отъездом, и Александр почему-то растерялся, сказал, оглядывая двор:

— Нужно, Наденька… — И вдруг попросил: — Ты проводи меня немного, хорошо?

Наденька молча кивнула, не сводя с него глаз, и пошла рядом. Зайдя за угол дома, он остановился, поставил чемодан на землю. Наденька с беспокойством спросила:

— А вы приедете еще?

— А ты хочешь, чтобы я приехал?

Наденька потупилась.

— Хочу…

Александр присел на корточки, взял ее маленькие горячие руки и сказал, заглядывая ей в глаза:

— Я приеду, обязательно приеду. И привезу тебе еще одну куклу — еще больше и красивее, чем эта.

— Не надо мне куклу, — сказала Наденька.

— Почему?

— Вы просто так приезжайте.

Он порывисто прижал ее к себе и сказал:

— Я обязательно приеду… А теперь беги, играй.

Но она не уходила — когда Александр оглянулся, Наденька стояла на том же месте и смотрела ему вслед. Он помахал ей — Наденька слабо махнула в ответ, повернулась и медленно пошла вдоль светлой кирпичной стены, и прежде чем повернуть за угол, остановилась и взглянула на него. Александр еще раз махнул ей рукой и зашагал по улице.

Потом были долгие часы ожидания на вокзале, серое, медленно темнеющее небо за высокими окнами — откуда-то неожиданно накатились тучи, низко повисли над городом, и стало по-осеннему неуютно и холодно. Наконец к платформе медленно подошел поезд из шести старых скрипучих вагонов, прицепленных к маленькому, часто дышащему черному паровозу. Устроившись в темном пустом вагоне, пахнущем углём и старым кислым железом, Александр невесело усмехнулся, подумав о том, что, наверно, этот же самый паровоз таскал эти же самые вагоны и двенадцать лет назад, когда они собирались ехать в этот город…

Когда поезд тронулся, Александр прислонился виском к влажному холодному дереву рамы и стал смотреть в окно, через косую решетку следов, оставляемых дождем на грязном стекле. Там, за окном, еще долго видны были большие и маленькие огни города, а когда город кончился, осталась только густая черная пустота апрельской ночи.

5

Он приехал в этот город ночью. Был сильный дождь, когда он вышел на перрон и направился к грязному, плохо освещенному зданию вокзала. И внутри вокзал был очень грязным и казался совсем маленьким. Всюду на скамьях спали люди, и лица у них были очень усталые и тоже казались грязными. Александр с недоумением подумал: что понадобилось этим людям здесь, в маленьком захудалом городишке, почему их так много на вокзале?

Он сдал чемодан в камеру хранения и спросил у дежурной, далеко ли до гостиницы.

— Нет, — сказала она, — совсем близко.

Дежурная объяснила, как дойти до гостиницы, и добавила:

— Только сейчас вы не попадете туда. Ночью там никого не пускают.

— Ну конечно, — с усмешкой сказал Александр. — Было бы довольно странно, если бы столь почтенный город еще и заботился о своих гостях… Не правда ли?

Дежурная с боязливым недоумением взглянула на него и отвернулась, явно не зная, что ответить. «Она думает, что я выпил, — догадался Александр. — Наверно, здесь довольно часто скандалят».

— Извините, — сказал он.

— Ничего, ничего, — торопливо сказала дежурная, и Александр понял: она хочет, чтобы он поскорее отошел от нее.

Он вышел на истертые каменные ступени крыльца и прижался к стене, чтобы на него не попадал дождь, и долго стоял так, курил и смотрел, как идет дождь.

На привокзальной площади было пусто и темно и все время шел дождь, то стихая, то вновь усиливаясь, однообразно шумел, ударяясь о камни мостовой и крыши невидимых домов.

Так и дождался он рассвета, не сходя с места, потом взял чемодан и пошел по пустым улицам. Город был не то что очень старый, но весь какой-то дряхлый, застроенный деревянными, темными от дождя домами, казавшимися слепыми от закрытых ставней. Ветер уныло шумел в садах, раскачивая голые деревья. «Представляю, какая здесь может быть гостиница, — думал он, все более раздражаясь. — Какой-нибудь дряхлый клоповник со скрипучими полами, комнаты на десять человек и могучий храп по ночам… Ладно, потом попытаюсь найти что-нибудь получше, в таком захолустье комната наверняка не проблема. А пока надо хоть немного поспать».

А спать ему очень хотелось — от двух бессонных ночей голова была пустая и тяжелая, в ней лениво ворочались мелкие, ненужные мысли.

Но гостиница, против ожидания, оказалась новой, видимо недавно построенной, и когда Александр вошел в вестибюль, он увидел мягкие кресла и уютный зеленый полумрак.

Дежурная сидела за столом и читала книгу. Ее седые, безукоризненно уложенные волосы в мягком свете настольной лампы казались серыми. Она подняла голову и негромким приятным голосом сказала:

— Слушаю вас.

— Мне нужен номер.

— Пожалуйста, заполните.

Она протянула ему бланк, и то, что дежурная не стала спрашивать документы, приятно удивило Александра. Кажется, это была первая гостиница, где не начинали с допроса — куда, зачем и надолго ли приехал. Он заполнил бланк, а в графе «куда прибыл» сделал прочерк. Дежурная бегло просмотрела бланк и стала выписывать квитанцию мелкими, очень аккуратными буквами. Она закрыла книгу, вложив в нее закладку, и Александр увидел заглавие — «Сентиментальное путешествие» Стерна.

— Пожалуйста, если можно, дайте мне отдельный номер, — попросил Александр.

— Отдельных нет, только двухместные.

— А если я заплачу за оба места?

— Так не делается, — бесстрастно сказала дежурная, не глядя на него.

— Даже в виде исключения?

— Даже в виде исключения, — подтвердила дежурная, не выказывая ни малейшего интереса к его просьбе.

— А если я очень попрошу вас?

— Не нужно меня просить, — она подняла на него вежливые глаза. — Я все равно не сделаю, да, кстати, и нет свободных номеров… За сколько будете платить?

— За два дня.

— Пожалуйста, рубль сорок.

И, подавая квитанцию, сказала:

— Второй этаж, налево, комната двадцать шесть. Если дверь заперта, постучите. Будете уходить — ключ сдавайте сюда.

Безупречная равнодушная вежливость, бесстрастное лицо, — красивое, шестидесятилетнее, — строгая прическа, неяркий маникюр. Кто она? Почему сидит здесь и читает Стерна? Поймав себя на этой мысли, Александр усмехнулся: а зачем ему знать об этом?