Николай Погодин - Собрание сочинений в 4 томах. Том 3 Страница 48

Саня. Очаровательно… за сон…

Каплин. Поэзия… неточно. Но можно выпить.

Зина (Ларисову). Что ж замолчали?.. Выступайте.

Ларисов. Да будет вам известно, Зиночка, я говорю только лишь о том, что составляет сущность моей души.

Зина. Да. Понимаю. Вы страшный человек.

Ларисов. В каком смысле, девочка?

Зина. В каком угодно, мальчик.

Каплин. Я здесь бываю раз в году. Не говорите при мне ничего серьезного. И не кидайтесь друг на друга с какими-то намеками, упреками. Давайте чуть-чуть поживем легко, дружно, наивно. Можно?

Ларисов. Вот ясный ум у человека!

Каплин. Зина, можно?

Зина. Можно, Иван, можно. Ты у нас хороший, действительно очаровательный… ты очень… даже чересчур.

Ларисов. Желаю танцевать… Я специалист по аргентинским танго.

Зина. Только со мной.

Ларисов. Как? Но вы же… вы уверяете, что я страшный.

Зина. Страшное томит.

Ларисов. Я не страшный, но я действительно опасный.

Зина. Опасное манит.

Ларисов. Кажется, не я, а вы… Да вы орешек!

Зина. Кедровый, мой мальчик… в Сибири все орехи — кедровые… Но пойдемте танцевать… а то и музыка кончится.

Они уходят.

Каплин. А мы — с тобой, Саня. Или я тебя начисто не волную?

Саня. Начисто, Иван… И ты люби ее… Она смешная, трогательная, но она!.. Я перед нею преклоняюсь.

Каплин. А кто говорит, что я ее не люблю? Я ее очень люблю… Идем потанцуем.

Саня. Постой, Иван, постой, дело не простое. Я Зине говорю, что ты ее сильно любишь, но я боюсь.

Каплин. Чего?! Чудачка!

Саня. Ты какой-то… слишком угловатый… Вернее, самоуглубленный. Любовь у тебя — интервал между занятиями. А любовь, пойми, не интервал.

Каплин (серьезнее). Возможно… да. И что же?

Саня. Не знаю… но я боюсь.

Каплин (легко). Боязнь есть чувство несовершенное, нездоровое… Саня, не томи меня. Пойдем ходить ритмически.

Саня. Пойдем, дружок, пойдем.

Затемнение

Сцена третья

Студенческая комната (блок) на двоих. Днем. Вавка, Генриета, Воронько, Рузия, Томаз, Денис.

Вавка (со шпаргалкой в руке, Денису). Денис, объясни мне, почему шпаргалка считается злом?

Денис. Уйди. (Работает.)

Вавка. Ты же сам, Денис, готовишься со шпаргалками.

Денис. Уйди.

Вавка. Но ты послушай меня, я хочу сказать умную вещь. Который год я учусь… на втором курсе — два… не сочту даже. И всегда только тогда хорошо понимала предмет, когда готовила шпаргалки. Ты, Денис, объясни: почему?

Денис. Уйди.

Работают.

Томаз (с легким, скорее, интонационным акцентом). Денис Мастеров общается с окружающим миром только в момент крайнего раздражения. Когда он спокоен, то из него получить слово так же невозможно, как утолить жажду в Черном море. Я хорошо сказал?

Рузия. Плохо.

Томаз. Почему, дорогая?

Рузия. «Получить из него»… Кто так говорит?

Томаз. Я так говорю и мой дядя Самсония Чебукиани. Хорошо сказал?

Генриета. Томаз, все Чебукиани[20] танцуют. Зачем ты пошел на физфак?

Томаз. Дорогая Генриета, все Чебукиани работают в колхозе. А я пошел на физфак потому, что меня туда приняли. Мог пойти в другое место. Я человек сговорчивый.

Входит Лев.

Лев (изящно, тонко, с легкой иронией). Привет всему обществу и подчеркнутый привет его изящной части. Шуршат, шуршат шпаргалочки… Жаль, что не пишу стихов. Томаз, и ты изводишь себя изнурительным трудом?

Томаз. Скажи, скажи, кацо! Все знают и ждут, когда ты начнешь оскорблять.

Лев. Оскорбление есть умышленное преувеличение недостатков человека с целью его унижения. Я же изрекаю истины. Ты у нас великий штангист и на всех олимпиадах защищаешь спортивную честь советского студенчества. Но греки, когда они открывали атом, не имели в виду штангистов. Ты согласен?

Томаз (гневно). Прекрати.

Лев (нежно). Я люблю людей, Томаз, мне жаль тебя. (Серьезнее). И ты сам знаешь, как тебе придется плохо в будущем.

Томаз. Не люби людей и прекрати. Я — штангист! Хорошо. А ты стиляга. Посмотри на себя. Ты настоящий стиляга.

Денис (Льву). Уйди! Не видишь — люди работают. Экзамены. Ты очень гениальный? Да? Тогда не водись с нами. Иван Каплин знает побольше всех вас, но никого не критикует. Наоборот, поможет. Чего ты хочешь от Томаза?

Лев (невинно). Не понимаю, чего они из себя выходят?

Вавка (заученно). Ты себя ставишь выше коллектива.

Лев. Это глупость.

Вавка. Индивидуалист несчастный!

Лев. Вавочка, пойди в читалку и попроси словарь на букву «и».

Вавка. Без словаря знаю.

Лев. Выскажись.

Вавка. Ты, Каплин, Женька Салазкин, этот сидень… выделились. Типичные индивидуалисты.

Генриета. Зиночку Пращину прибавь. Одна компания.

Вавка. Я про нее даже забыла. Воображают, что они какие-то передовые и необыкновенные таланты. Гении… А Зинка… эта бывшая крестьянка из глухой сибирской тайги… эта ваша Зинка!..

Входит Зина.

Зина (угрюмо). Что ж она, Зинка?

Вавка. Не скажу… потому что удивляюсь, как ты здесь. После твоего дня рождения пора понять.

Зина (резко). Я здесь затем, чтобы спросить, где Саня.

Рузия. А в самом деле, где же она?

Зина (хмуро). Ты, Рузия, считаешься у нас комсоргом и не знаешь. В этой комнате она живет, вы ее подруги… и никто не заинтересовался, где она, почему не готовится к экзаменам, вообще — что с ней происходит. А ведь твердим: коллектив, чуткость, дружба… Значит, не знаете?

Вавка. Группа у нас плохая! Но эта группа не вонзит нож в спину, как ты вонзила мне. Да если бы не они, меня выгнали бы с четвертого курса по твоей милости. И ты приходишь, как сухая из воды. Все от тебя отвернулись. Все.

Зина. Знаю. (хмуро.) И все-таки бывают положения, когда можно понять и простить.

Вавка. Кого простить? Тебя?

Зина. Нет, тебя и прочих.

Вавка. Девочки, вы слышите! (Изумлена до беспамятства).

Все девушки (одновременно). Что она говорит?!

— С ума сошла!

— Ты, Зина, думай все-таки, когда бросаешься словами.

— Она прощает всех!

— Безумно надоело.

— Пора покончить с этим покровительственным отношением.

— Довольно, Зина.

Вавка. А насчет Сани не вам бы спрашивать…

Зина. Дальше.

Вавка. Вы должны знать лучше нас, где и с кем она бывает.

Зина. Нет, ты скажи… Ведь это очень важно.

Вавка. Ты слыхала, что тебе сказали: довольно! Струна терпения лопнула. Конец.

Лев. Зина, в данной очень обостренной ситуации лучше всего удалиться, но дверью ни в коем случае не хлопать.

Зина. Ты прав, пожалуй… очень прав. Не хочется нарываться на глупые оскорбления.

Оба уходят.

Томаз. Стиляга.

Рузия. А в самом деле, что случилось с Саней?

Вавка. Я знаю все.

Рузия. Скажи, что знаешь.

Вавка. Скажу где надо. Я теперь буду тоже такой.

Рузия. Какой?

Вавка. Такой.

Томаз. Несчастный стиляга! И Зина тоже… вам бросает вызов!

Генриета (мальчикам). Вы ее сделали такой… вы!

Входит Укропов.

Укропов. Где стиляга? Кто?

Томаз. Левка! А ты не знаешь? Какой же ты староста?

Укропов (автоматично). Надо обосновать.

Томаз. А брючки?.. Ты не замечаешь? Ходит, как гусь недожаренный.

Укропов. Это не материал. (Вопросительно.) Рузия…

Рузия. Не знаю.

Томаз. Послушай, как он выражается! «Привет обществу и его изящной половине». Кто так выражается?