Николай Погодин - Собрание сочинений в 4 томах. Том 2 Страница 69

(Смотрит в сторону паровоза, напевает свои мотивы.) А тучки плывут красные… горит губерния. Уходи спать, Николашка, все равно не дадим тебе царствовать. (Радостно подходит к колоколу, звонит.)

Входит жандарм.

А я совсем про тебя забыл! Ты где пропадал?

Жандарм. Поговори, поговори. Я тебе дам «забыл». И не твое собачье дело, где я был. Встрял, дурак, в революцию, а я тебе говорил: не встревай.

Юлай. Разве я один? Все встряли.

Жандарм. Всех и выпорют.

Юлай. Одной заднице больно, всем — нет.

Жандарм. Красное знамя носил?

Юлай. Носил.

Жандарм. Ты хоть молчи, стерва глупая. Есаул Каблуков узнает — велит повесить.

Юлай. Велит — пускай. Куда деваться?

Жандарм. Не ты носил, глупость твоя носила.

Юлай. Вот интересно, почему ты меня жалеешь?

Жандарм. «Почему», «почему»… Есаул перепорет вас, и был таков, а нам с тобой дальше надо существовать. Ох, какое нехорошее небо! Палят усадьбы мужички-крестьяне… Ваши башкирцы тоже участвуют.

Юлай. Зря говоришь, мы — народ смирный.

Вбегает Акафистов.

Акафистов (Юлаю, кричит). Ты что?!

Юлай. А что?

Акафистов. Вот я тебе покажу «а что»! Распустились! Кто велел давать отправление? Молчишь, наглая рожа! Я знаю — кто. Но все равно, поезд уйдет, а он останется. (Жандарму.) Иди, Антропов, к господам офицерам, приказывают.

Жандарм. Корнет тверезый, а ротмистр выпивши сильно.

Акафистов. Не наше дело. Мы люди маленькие, последние.

Жандарм уходит. Из вагона появляется Андрон.

Андрон (Акафистову). Их сиятельство сейчас проснулись и спрашивают — на какой станции стоим? А мы, оказывается, все на той же. Что же ты, голубчик, турусы на колесах нам разводил? Нерадиво служишь.

Акафистов (с неприязнью). Отправление дано. Поезд через пять минут отправится… если не произойдет небольшая задержка.

Андрон. Мерси, голубчик. Князь еще велел узнать, как там, марксиста вы повесили?

Акафистов. Я прошу не путать меня с палачами! Я не служу у вашего князя в палачах!

Андрон. Фу ты ну ты… Такая амбиция, что пыль столбом… Никто не говорит, голубчик, что ты палач… А почему может быть задержка?

Акафистов. Его еще арестовать надо… марксиста.

Андрон. Так и скажи, голубчик, а то в бутылку лезешь. Ступай сюда.

Акафистов подходит.

Князь велел передать тебе сотню рублей к приближающемуся праздничку рождества Христова.

Акафистов. Скажи ему: не беру.

Андрон. Мало, что ли? Прибавить можно.

Акафистов (задыхаясь от ярости). Скажи ему… ничего не говори. Не возьму.

Андрон. Интеллигенции подражаешь. Напрасно. Бессмысленное дело. Ну, прощай, провинция. (Уходит.)

Акафистов (Юлаю). Ты смотри у меня. Что слыхал — не слыхал, что видал — не видал.

Юлай. Что я знаю? Ничего не знаю.

Акафистов уходит. Оглядываясь по сторонам, идет Юля.

А ты откуда взялся?

Юля. Как поживаешь, Юлай? Я тебя со вчерашнего дня не видал.

Юлай. Зачем так рано встал, детка?

Юля. Поезд проводить интересно. А ты не знаешь ли, в каком вагоне князь путешествует?

Юлай. Прямо против нас.

Юля. А какое же его окно будет?

Юлай. Не знаю, детка.

Юля. Зайду в вагон, сам узнаю.

Юлай. Зачем тебе? Разве князь буфету должен остался?

Юля. Много лишнего передал… вернуть думаю. (Уходит в вагон.)

Входит Наталья Николаевна.

Юлай. Страшно мне, Наталья Николаевна… Передайте Грише Костромину, что ему несчастье может быть.

Наталья Николаевна. Молчи. Мы знаем.

Юлай. Скажи, кто он тебе доводится?

Наталья Николаевна. Никто… хороших друзей сын.

Юлай. А друзья хорошие?

Наталья Николаевна. Хорошие.

Юлай. Страшно мне.

Наталья Николаевна. Что ж ты второго звонка не даешь?

Юлай. Время не пришло.

Наталья Николаевна. Ох, как медленно идет это время.

Из вагона выходит Юля.

Юля. Тетенька, тетенька, если я тут упаду, ты меня полечишь?

Наталья Николаевна. Какие ты глупости говоришь!

Юля. Все… все вы за дурачка меня считаете. Я покажу, какой я дурачок.

Юлай. А чего ты около окна стоишь?

Юля. Тебе же было сказано: князь мне переплатил. Отдам долг и уйду.

Юлай. А что в газете держишь?

Юля. Саван. (Смеется.) Князю саван в подарок принес.

Наталья Николаевна. Что он говорит?.. Не говори так, мальчик.

Юля. «Мальчик»… Я покажу им, какой я мальчик. (Уходит.)

Входят жандарм и корнет.

Жандарм. Сейчас все у башкира узнаем, он мне преданный. (Юлаю.) Ты, Юлайка, между прочим, господина Костромина здесь не видал? Куда он делся?

Юлай. Как тебя… со вчерашнего дня не вижу.

Жандарм. Ой, врешь, глупая башка! В этом случае врать не советую.

Юлай. Если не видал, как скажу, что видал?

Корнет. Скрываете, мерзавцы? Не скроете. (Бросивши взгляд на Наталью Николаевну.) Осина ждет, и веревка готова. Смел непозволительно. А вы чего ждете?

Наталья Николаевна. Разве я обязана давать вам отчет?

Корнет. Вы здесь не случайно.

Наталья Николаевна. Да, не случайно… Я Костромина провожаю.

Корнет. Вон как?!.. Проводите на тот свет.

Наталья Николаевна. На вашем месте я молчала бы.

Корнет. А я советую вам молчать. (Жандарму.) Ты иди с хвоста, а я пойду к голове поезда. (Уходит.)

Жандарм уходит в другую сторону.

Юлай. Пусть поищут… не найдут.

Наталья Николаевна. Как страшно медленно тянется время.

Прибегает Тася.

Тася. Спасен, спасен… Они пошли искать по вагонам.

Наталья Николаевна. Почему нельзя сейчас отправиться поезду?

Тася. Стрелка еще не на главном пути, семафор закрыт.

Юлай. Без порядка не уедешь. Порядок надо.

Наталья Николаевна. Да разве нельзя взять и перевести стрелку?

Юлай. Две-три минуты дела осталось. Уедет Гриша, не бойся.

Тася. Я ни на шаг не отойду от паровоза. (Идет.)

Наталья Николаевна. А это его не погубит, Тася?

Тася. Я умру, если сама не увижу, как он уедет. (Уходит.)

Юлай. Вот девка… Сто лет любить можно. И то мало.

Наталья Николаевна. О чем говоришь?.. Подумай, что происходит.

Юлай. Терпеть надо. А тебе лучше уйти. Ты сама не своя.

Наталья Николаевна. Да, лучше… но не могу.

Юлай. Тогда терпи. (Дает второй звонок.)

Входит Акафистов.

Акафистов. Ты опять?! Кто тебе сказал, без моего распоряжения не звонить!

Юлай. Ты мне ничего не говорил, только кричал.

Акафистов. Насквозь вижу… Любимца своего спасти хочешь. Вряд ли спасешь. Пока его не возьмут, я поезда не выпущу. (Увидел Наталью Николаевну, думал уйти.)

Наталья Николаевна. Кто это — любимец?

Акафистов. Простите, Наталья Николаевна, я вас не приметил. Мое почтение.

Наталья Николаевна. Нет, я спрашиваю, кого вам взять надо?

Акафистов. На прямой ответ напрашиваетесь — я могу сказать.

Наталья Николаевна. Вот и скажите.

Акафистов. Конкурента моей жизни. Но не я его судья и палач. Это уж вы, пожалуйста, оставьте. Вашего наперсника осудили сильные мира сего, а мое дело десятое. Вы слышите, что говорю? Хоть мне по закону бытия положено мстить ему, но я держу свой характер в узде.

Наталья Николаевна. За что вы его так смертельно ненавидите?

Акафистов. Вы не слушаете, что я вам говорю.