Сабир Азери - В тупике Страница 7

— Честное слово, отцом клянусь, я правду говорю! Совсем не за тем вас разбудил, о чем вы подумали…

— Интересно, а зачем же еще приходят среди ночи к одинокой женщине? А? Скажи на милость? Молчишь! А ведь, небось, и не подумал даже, что будет, если старая Сона увидит или Гасанага проснется! Да ведь после этого Балага и тебя, и меня на шашлык пустит. Подумал ты об этом своей пустой башкой? А?

Кафар наконец улучил момент, избавился от ножа, положил его на стол.

— Я спал уже, и вдруг меня будит крик… Слышу, ты с кем-то ругаешься… Гонишь кого-то: «Убирайся отсюда, подлец!» — так ты кричала… А потом, слышу, ты задыхаешься, хрипишь… Я сначала и не знал, что думать, а потом думаю, может, воры к ней забрались — душат, убивают…

Губы Фариды тронула улыбка; она опустилась на диван, прикрыла колени полами халата. Но улыбка тут же и сбежала с ее лица.

— Не придавай особенного значения, — тяжело вздохнула она. — Будешь теперь слышать вроде бы и драки, и крики… Не обращай внимания — это я во сне… Бывает… Ладно, иди, давай, спать, иди. — И тихо, словно сама с собой говорила, добавила: — Правильно сделал, что разбудил… Такой плохой сон снился…

Кафар вернулся в свою комнату, снова улегся в постель, но заснуть ему не удавалось очень долго…

Не могла уснуть и Фарида, все ворочалась с боку на бок; на Кафара она уже не сердилась, даже посмеялась про себя: «Черт бы этих мужиков побрал, надо же, с какой жадностью смотрел на меня». Она откинула одеяло, снова расстегнула пуговицы рубашки, сладко потянулась и легла ничком, прижимая подушку к груди. «Проклятый, весь сон разогнал!» Она снова повернулась на спину, огладила себя ладонями. Грудь горела, как в огне; она отбросила одеяло, но и это не принесло облегчения — жар охватил все ее тело. Она спустила ноги, прошлась, чтобы успокоиться, по комнате. Но жар, охвативший ее тело, становился все сильней. «Сукин ты сын! Откуда только ты свалился на мою голову!» Но потом вдруг задумалась: а с чего же она так злится-то на Кафара, за что его-то ругает? И сердце ее наполнилось такой мучительной, такой безысходной печалью, что сразу перехватило горло и, не в силах сдерживаться, она горько разрыдалась. Чтобы ни Гасанага, ни Кафар за стеной не слышали ее рыданий, Фарида, сотрясаясь от слез, снова бросилась на постель, зарылась лицом в подушку. «А все этот негодяй Джабар! Не захотел стать мужем, как полагается, вот и страдаю я теперь одна-одинешенька в расцвете лет», — подумала она и зарыдала еще сильнее…

…Фарида готовила обед, когда Кафар вернулся с занятий. Заслышав его шаги, она вышла из кухни, и они столкнулись на лестнице. На Фариде было новое ситцевое платье — белое в черный горошек, она только-только сшила его. Платье плотно обтягивало ее полноватую фигуру и очень шло ей — даже подруги на работе в один голос сказали об этом, а уж от них-то похвалы не очень дождешься. Да она и сама чувствовала, что платье удачное, — на улице все мужчины, даже совсем сопливые молокососы не могли оторвать от нее глаз… Сейчас Фариде удалось как-то так лихо повернуться на лестнице, что встрепенулась под ситцем ее туго обтянутая грудь. Кафар замер на мгновение, смутился, хотел молча прошмыгнуть к себе, но Фарида кокетливо остановила его:

— А что, в ваших краях здороваться при встрече не принято?

Кафар смутился еще больше.

— Д-добрый вечер, Фарида-баджи. Фарида расхохоталась.

— «Добрый вечер»! Да какой же сейчас вечер, когда еще день в разгаре!

— Извините, Фарида-баджи, добрый день.

Она в ответ тряхнула головой, преграждая путь к двери Кафаровой комнаты.

— Кажется, я тебя больше не пугаю по ночам?

— Нет, не пугаешь. — Кафар отвел глаза: его словно ожег странный блеск в глазах Фариды; он решительно обошел ее и сказал, уже стоя в дверях:

— А где у нас Гасанага? — Но Фарида не ответила.

Кафар сел за стол, разложил книжки и вдруг затосковал. Ему страшно хотелось поговорить с Фари-дой еще а чем-нибудь, все равно о чем. Переодевшись, он вышел на веранду.

— Почему же все-таки не видно Гасанаги?

— Да спит он. Нездоровится что-то, утром еле подняла, даже опоздала по его милости на работу. Ладно еще начальник цеха у нас человек хороший, всегда в таких случаях в положение входит.

Тут Фарида заметила, что Кафар снова исподтишка разглядывает ее, и опять повернулась перед ним так, чтобы пошла ходуном грудь.

— Как, по-твоему, идет мне новое платье? — спросила его Фарида.

Кафар опешил от этого неожиданного вопроса.

— Не понял…

— Я спрашиваю, идет мне платье, нет? — Фарида вдруг повернулась перед ним, да так резко, что Кафар почувствовал на лице приятную свежесть поднятого ею ветерка, а с этим ветерком — и аромат ее тела.

— Идет, — улыбнулся Кафар.

— Только правду говори!

— Не просто идет, а очень идет! Ты в этом платье на бабочку похожа.

— Что-о?! На что похожа? На бабочку? Да разве бабочки такие бывают? — Она махнула рукой где-то возле своих полных, но очень стройных бедер. — Ты только посмотри, какая я громадная!

— Во-первых, ты не такая уж и громадная. Во-вторых…

— Ну-ну, договаривай!

— А во-вторых, твоя полнота нисколько тебя не портит, потому что. — Тут Кафар покраснел.

— Потому что что?

— Потому что у тебя очень красивая фигура. Фарида посмотрела на него и, видно, сжалившись, заговорила совсем о другом.

— Ты, помнится, рассказывал, что у тебя сестра в Сумгаите живет?.. Сестра старше тебя?

— Нет, моложе.

— Моло-оже? А что ж так быстро вылупилась из скорлупки?

— Да ее умыкнули… А так — она всего на полтора года младше меня. Только я после школы еще и в армии служил…

— И что — вправду прямо так и умыкнули? Похитили?

— Ну… если девушку добром не отдают… или начинают парню всякие невозможные условия предъявлять, ну, там, выкуп большой, денег много требуют, вещей, — тогда не то что украдешь.

— Ты тоже свою любимую красть будешь?

— Если добром не отдадут — да. — Кафар улыбнулся. — Но я постараюсь такую полюбить, чтобы все по-хорошему вышло.

Вдруг Фарида задала неожиданный вопрос:

— Ну, а если… а меня ты смог бы украсть, а, Кафар?

— Что?

— Не расслышал, что ли? Я спрашиваю — меня бы ты мог похитить? А?

— Нет. — Кафар опять залился краской и стоял, нервно облизывая губы.

— Почему? — спросила она, как-то уж слишком серьезно глядя на Кафара. Но тут же, не дожидаясь его ответа, поторопилась обернуть все в шутку. — А, ну да! Конечно, как бы ты украл такую громадную женщину? Я рядом с тобой — как верблюд против цыпленка. У тебя и сил-то на такую, как я, не хватит. Ну, скажи честно, хватит силы?

— На то, чтобы тебя украсть? Нет, не хватит, пожалуй.

— Я это и без тебя знала. — Как ни показалось ему это странным, настроение у Фариды заметно испортилось, дальше уже накрывала она на стол молча, не глядя на него.

На обед у нее была курица, судя по всему, не инкубаторская — кости белые-белые.

Фарида наполнила две тарелки, одну поставила перед Кафаром, другую — перед собой; он отодвинул свою.

— Спасибо, я не голоден.

— Ишь ты, не голоден! Можно подумать, вас там, в университете, вместо занятий пловом угощают! Или, может, там есть девушка, которая тебя подкармливает?

Кафар улыбнулся.

— Где они, такие девушки?

Фарида ела без особого аппетита, Кафар так и не притронулся к своей тарелке. Он пил чай, исподтишка наблюдая за Фаридой. Верхние пуговицы ее платья были расстегнуты, в вырезе виднелась ее пышная белая грудь.

— Ты купила это платье? — спросил он для того только, чтобы нарушить молчание.

Фарида удивленно посмотрела на него. — А что такое?

— Красивое очень.

— Сама сшила. Никогда готовых платьев не покупаю.

— Надо же, как ты хорошо умеешь шить! Настроение Фариды улучшилось.

— Зря я, что ли, на швейной фабрике работаю? Они там, на фабрике, тоже моей работой довольны.

Фарида, не доев, собрала со стола и налила себе чаю.

Кафар встал.

— Большое спасибо. Если ты позволишь, я пойду теперь позанимаюсь.

— Иди, — пожала плечами Фарида, — можно подумать, что его здесь насильно удерживают… Ну и недотрога же ты, — вдруг улыбнулась она, глядя на Кафара, — слова ему не скажи — тут же обижается. — Кафар тоже улыбнулся. — Ладно, давай договоримся: если по ночам буду храпеть, мешать тебе — буди, разрешаю. Жалко мне тебя только — не выспишься еще, а потом на лекциях ничего не поймешь…

— И ругаться не будешь, если разбужу?

— Нет, не буду. Только буди по-человечески, тихо, осторожно. Чтоб ни старая Сона, ни Гасанага не услыхали. Договорились?

— Договорились.

Они разошлись по своим комнатам. Кафар смотрел в книгу, а думал совсем о другом: «Интересно, что она теперь делает? Отдыхает или занята чем-то?» Кафар не удержался, подошел к двери, приоткрыл ее — Фарида все еще была на кухне. Занятия совсем не лезли в голову, но Кафар все же заставил себя вернуться за стол.