Юрий Слепухин - У черты заката. Ступи за ограду Страница 70

Когда он вернулся домой, было три часа. Донья Мария накинулась с расспросами, благополучно ли улетела сеньора. Жерар удовлетворил ее любопытство, передал Бебин прощальный привет. Телеграммы от Бебы еще не было. Телефон позвонил, едва сели обедать; Жерар схватил трубку с заколотившимся сердцем.

— Кинта «Бельявиста»? Звонят из почтового отделения Морено, здесь получена телеграмма на имя сеньора Бусоньер, международная.

— Из Рио? — спросил Жерар. — Я Бюиссонье, читайте текст…

— «Прибыла благополучно, очень довольна перелетом, пиши отель Гуанабара, авенида Атлантика 425, тысячу раз целую, Беба».

Жерар продиктовал ответ с пожеланием хорошего отдыха и развлечений и вернулся в кухню.

— Это уже от самой сеньоры, — сказал он, усаживаясь за стол. — Так что, донья Мария, остались мы с вами в одиночестве. Передайте-ка мне перец, будьте добры… Спасибо.

— Значит, до осени сеньора не вернется? — сочувственно спросила чилийка.

— Очевидно, нет, не раньше апреля. Кстати, донья Мария, вы как-то говорили, что давно не виделись с родными. Хотите съездить в Чили? Мне ведь одному ваши услуги это время не понадобятся, готовить я и сам умею.

— В Чили? Боже упаси, дон Херардо, чего я там не видала, я и уехала-то оттуда из-за землетрясений. У меня все родные здесь, в Буэнос-Айресе.

— Ну, тем лучше — и вам ближе, и мне дешевле. Серьезно, давай-те-ка отдыхать до возвращения хозяйки, не ей же одной развлекаться, верно? Заплачу вам за два месяца вперед, и катите к своим. А когда сеньора вернется, вас вызовут.

Через неделю он остался в одиночестве, если не считать Макбета и безобразного котенка Дона Фульхенсио. Хуарес уехал еще до отъезда Бебы по каким-то своим таинственным делам, сказал, что пробудет в отсутствии с месяц и, возможно, вообще не сможет вернуться в «Бельявисту».

Жерар был почти доволен своим существованием. Продукты ему доставляли по телефонному заказу, питался он кое-как: готовил себе кофе, омлеты, какое-нибудь несложное рагу по студенческому рецепту, ел много фруктов. Целые дни он проводил в саду — воевал с термитами, которые после отъезда дона Луиса успели начисто сгрызть два куста роз, или просто дремал на траве, с книгой под головой.

Благодаря удачному расположению кинты, открытой всем ветрам, летний зной, непереносимый в бетонных ущельях столицы, здесь, в каких-нибудь сорока километрах, почти не ощущался. Не было и москитов. По вечерам, выключив свет и распахнул настежь все окна, Жерар долгие часы просиживал у магнитофона с трубкой в зубах, слушая Дебюсси, Равеля, Шуберта. Мысли о Бебе не вызывали теперь в нем того гнетущего сознания вины, которым они неизменно сопровождались все эти месяцы. После ее возвращения все пойдет иначе…

В тот момент прощания в аэропорту в нем произошел, по-видимому, какой-то перелом. Что бы ни случилось с ним самим — остаток жизни он употребит на то, чтобы дать Элен хоть какое-то счастье. Пусть она ни о чем не догадывается до последнего момента, а там уж… Он, во всяком случае, сделал все возможное для ее будущего, большего уже не сделаешь.

Каждую неделю Жерар находил в почтовом ящике конверт с желто-зеленой каймой бразильской авиапочты. Письма были коротенькие, нежные и неумелые. Беба описывала то прогулку в окрестностях Рио, то подъем по канатной дороге на утес Пан-де-Ашукар, то поездку на остров Пакете. Он всякий раз отвечал ей в тот же день, так же коротко и так же нежно.

Февраль шел к концу. Выпавшие дожди освежили начавшую было желтеть листву и воздух, напоенный ароматом последних цветов. Иногда Жерар запирал ворота и, посадив с собой Макбета, гонял машину по окрестностям. Дог очень любил такие прогулки, он сидел в заднем отделении и высовывал морду то направо, то налево, наслаждаясь встречным ветром и яростно облаивая встречные и попутные машины. Придя в возбуждение, он ложился грудью на спинку переднего сиденья, свесив лапы, и жарко дышал над ухом хозяина, ворча и словно прося прибавить скорости.

Однажды кончился запас табака — трубочного кэпстена, который можно было достать только в двух-трех табачных лавках в столице. Просидев день без курева, Жерар к вечеру не выдержал и, чертыхаясь, отправился в гараж.

— Сегодня, старик, тебе со мной нельзя, — сказал он Макбету, который бросился было к машине, восторженно виляя хвостом. — Еду в город, тебе там делать нечего, так что сиди и стереги дом. Ясно?

Уже за Итусаинго на дороге начались сплошные заторы. Жерар приехал в центр к тому времени, когда магазины закрывались; едва успев купить табак, он с пакетом в руках вышел на улицу, уже озаренную колеблющимся разноцветным заревом реклам, и ему вдруг захотелось остаться в столице. Сев в машину, он задумался. Опять вечер в одиночестве, с музыкой Клода Дебюсси? Ему стало почти страшно от воспоминания о тишине пустой виллы.

— Ба, съезжу-ка я в «Гэйлордс», — вслух пробормотал он, вспомнив ресторан, где в свое время бывал с Бебой. — Там, по крайней мере, приличный коньяк и нет нуворишей… Слишком для них дешево…

Решительно захлопнув дверцу, он нажал на стартер и стал медленно разворачивать машину.

Большой зал ресторана оказался полон. Напрасно поискав глазами свободный столик, Жерар прошел к бару и присел на высокий никелированный табурет. Знакомый бармен приветливо кивнул ему головой, осведомился о делах и здоровье и, не дожидаясь заказа, подал рюмку «кордон блё» и нарезанный лимон на тарелочке. Жерар одним духом вытянул коньяк, пососал лимон и, кивнув бармену: «Повторить», начал набивать трубку, оглядываясь по сторонам.

Молоденькая девушка в темном полувечернем платье взобралась на соседний табурет, — слишком молоденькая для такого времяпрепровождения, как подумал Жерар. Она сидела отвернувшись, и лица ее он не видел, но что-то очень юное было в линии ее шеи и затылка, украшенного модной прической в виде лошадиного хвоста.

— Ола, бармен, — позвала девушка со странной смесью робости и апломба в голосе. — Если можно, один коктейль, пожалуйста.

— Какой прикажете, сеньорита?

Задав вопрос, бармен прошел вдоль стойки, чтобы взять с полки шекер; девушка повернула голову вслед за ним — Жерар увидел маленькое розовое ушко, изогнутые ресницы и чистый профиль. Это было то лицо — то самое, неправдоподобная юная прелесть которого ошеломила его несколько месяцев назад у зоологического магазина.

Часть III

Четырнадцатая соната

— Так какой вы желаете, сеньорита? — повторил бармен, открывая шекер, похожий на маленькую блестящую авиабомбу.

Явно не подготовленная к такому вопросу, девушка окончательно смешалась, но тут ей в глаза бросилась спасительная табличка с названиями коктейлей.

— О, простите, я не расслышала, — улыбнулась она. — Пожалуйста, приготовьте мне этот, м-м… «хайболл»!

— «Хайболл», сеньорита, очень хорошо, — кивнул бармен.

— Или нет, постойте! — Девушка разглядела более соблазнительное название. — Лучше «строуберри-физз».

— Хорошо, сеньорита, — покорно согласился бармен.

Жерар выпил вторую рюмку. Обидно разочаровываться в людях… или в лицах. Такое лицо! И такое поведение. А ему еще думалось — когда он вспоминал девушку у витрины со щенками, — что с таким профилем и с такими глазами она не может быть обыкновенной, как все, что ей место не в жизни — в сказке. И вот сказочная принцесса сидит на высоком табурете бара и как ни в чем не бывало тянет через соломинку свой «физз». Сколько ей может быть — лет шестнадцать? Семнадцать самое большее.

Он искоса бросил на соседку сердитый взгляд — быстрый, словно фотографирующий взгляд художника. Какой профиль, силы небесные… Есть лица, словно наляпанные небрежной кистью, есть грубо вырубленные, есть — среди мужских — вырезанные из бронзы стальным резцом, а это — словно уверенная рука гения легко и безошибочно очертила его тончайшей пастелью. Сколько веков усовершенствования человеческого рода, сколько поколений должны были смениться на земле, чтобы появилось такое лицо…

Жерар снова оглянулся. Девушка сидела подавшись вперед и облокотившись на стойку. По-детски обхватив руками стоящий перед ней высокий стакан, она тянула жидкость через соломинку, из-под опущенных ресниц следя за понижением уровня. Жаль, но что ж делать! Увы, не она первая и не она последняя.

Кивнув бармену на пустую рюмку, он достал из кармана купленный по дороге «Иллюстрасьон». Очередной скандал в Национальном собрании, снежные заносы в департаменте Сены-и-Уазы, прием, устроенный родителями мадемуазель Анжелик Гранвиль де Фершампенуа по случаю ее отъезда в Соединенные Штаты, забастовка горняков в Лилле. Светская хроника, рекламы, последние модели Диора… «Пятьдесят четвертый год начался под знаком Вечного Возврата — мода явно вернулась к обыгрыванию естественных линий женской фигуры. Взгляните на эти снимки первых весенних образцов — покатые плечи, тонкая талия и несколько подчеркнутые бедра убедительно свидетельствуют, что…»