На широкий простор - Якуб Колас Страница 70

— Ну, вот я вам и Савку привел, — торжественно объявил Бирка.

— Садись с нами!

В хате было тепло. Савка повесил шапку на крюк. Кожушка он не снял, а только расстегнулся. Не с руки ему было раздеваться. Савка считал, что раздеваться можно только в компании равных людей, — разве мог он сравняться с ними, кулаками-богатеями? Что такое Савка? Вор, конокрад, человек, которого можно подкупать и посылать на разные темные дела. И если его пустили в хату и посадили рядом с собой за стол, так только потому, что нуждаются в нем. Мысль об этом тенью промелькнула в голове Савки, и он почувствовал себя униженным.

Приступать сразу к делу, начать расспрашивать, с чем пришел Савка, никто первым не решался. Перебрасывались малозначительными словами и фразами, не имевшими ничего общего с миссией Савки.

— Выпей, Савка, закуси, ты, верно, голодный с дороги.

Бруй налил ему стакан самогону. Савка бросил жадный, нетерпеливый взгляд на закуску. Залпом выпил самогон и со стуком поставил стакан. Хмель разлился по его телу, ударил в голову. Как волк, глотал он шкварки и запихивал в рот кислую капусту. Капуста хрустела у него на зубах, а челюсти двигались, как жернова.

Войт и приятели, наблюдая за Савкой, видели, что он пришел не с пустыми руками. Но Савка молчал, ожидая, когда ему начнут задавать вопросы. Как он будет отвечать, он еще и сам не знал. Как и всегда, у Савки не было никакого обдуманного плана действий. Он поступал по настроению, под влиянием минуты…

— А мы тебя, Савка, ожидали, думали о тебе, беспокоились за тебя, — вкрадчиво заговорил войт. — Ну, как же ты сходил? Что видел, слышал? Расскажи.

Савка вытер губы и, нагнувшись, громко высморкался под стол.

— Ожидали меня? Думали про меня? Беспокоились за меня? Эх, Савка, чувствуешь, в каком ты почете, какая честь тебе… Ничего, ходил ногами, глядел глазами, слушал ушами, — с горькой иронией заговорил Савка.

Войт и его приятели, поклевав носами, почти положили головы на стол.

Наступила неловкая пауза, некоторое замешательство.

— Это все правильно. Но ведь мы сами знаем, что ходил ты ногами, а не головой, — в тон Савке попытался пошутить Бруй.

— А на кой черт Савке голова? — в том же тоне продолжал Савка. — Зачем она ему? За Савку поумней головы подумают. А Савкино дело — ногами топать.

— Ты, Савка, чем-то расстроен. Не в духе ты. Выпей еще.

Хозяин налил ему самогону. Но Савка оттолкнул руку Бирки, протянувшего ему стакан.

— Не хочу! — категорически заявил он.

Поведение Савки вызвало общее недоумение.

— Что ты, Савка, бунтуешь? — строго обратился к нему войт. — Отвечай толком, когда с тобой люди разговаривают!

— Люди? Какие люди? Кто люди — вы? Сволочи вы, а не люди. Я лодырь, вор, конокрад, пропащий человек… Я совсем не человек… Но вы, вы пятки моей не стоите! Я крал и торговал лошадьми, а вы торгуете людьми и своей совестью. Вы дрянь, погань, дерьмо. На вас плюнуть и растереть!

— Савка, распустил ты язык! Ой, смотри у меня! — пригрозил войт.

С Савкой что-то случилось. Туманные его речи начинали серьезно беспокоить войта и его бражку. Они еще не теряли надежды узнать причину столь странного поведения своего агента.

Но Савка уперся: он был непоколебим, словно камень. Он бранился, поносил подвыпившую компанию и глумился над ней, как только мог.

Наконец войт потерял терпение:

— Довольно задаваться, Савка! Довольно паясничать! Я найду способ заставить тебя говорить то, что надо!

— Ты заставишь меня говорить то, что вам надо? Про старого Талаша, про Мартына Рыля, где и как найти их? Дудки! Ступайте сами да поищите. А я вам больше не слуга.

Савка поднялся и уперся кулаками в бока, опрокинув на столе стакан и бутыль с недопитым самогоном. Он презрительно поворачивал то в одну, то в другую сторону свою кудлатую голову с шапкой черных волос. Горделивая поза Савки Мильгуна крайне не понравилась войту. Сердито поглядывали на Савку и собутыльники войта.

Войт круто повернулся к Савке, крикнул:

— Ты чего ломаешься тут? Садись!

В ту же минуту он схватил его за плечи и с силой сжал их, пытаясь посадить Савку на скамью. Сопротивляясь, Савка вскинул руками и локтем смазал войта по носу.

— Прочь, панский холуй!

Войт не снес этого оскорбления, размахнулся и стукнул Савку по зубам. Поднялся шум, крик. Войт и Савка сцепились, яростно колотя друг друга. Бирка, Бруй бросились помогать войту. Тогда Савка схватил со стола нож и пырнул войта в бок. Войт побледнел и зашатался, схватившись за бок, а Савка изо всей силы толкнул стол. Стол с грохотом опрокинулся. Савка, как тигр, перепрыгнул через него, рванул с крюка шапку и кинулся к двери. Бирка и Бруй — за ним.

— Держи, держи его! Караул! — кричали они, преследуя Савку, и этот крик воплем отчаяния дрожал во тьме глухой полесской ночи, тревожа заснувших собак.

Савке, верно, удалось бы убежать, если бы вместе с хозяевами не погнались за ним и собаки. Его догнали и оглушили ударом кола, свалили с ног, били и топтали, а потом чуть живого приволокли в хату, где в это время войту промывали и завязывали рану. Рана оказалась неглубокой и не очень опасной, хотя нож и задел край печени. Войт распорядился отправить Савку куда нужно и передать там, что Савка имеет связь с повстанцами. Пускай снимут с него допрос: Савка знает, где прячутся повстанцы.

Для белопольской контрразведки Савка Мильгун был просто находкой. Как только стало известно, кто такой Савка, куда и зачем он ходил и для какой роли был предназначен, руководители контрразведки устроили экстренное совещание. На совещании решили немедленно учинить Савке допрос, пустив в ход все средства, для того чтобы добиться от него нужных показаний. На Савку надели наручники и в сопровождении сильного конвоя повели в камеру, где допрашивали арестованных.

Когда Савка бегло осмотрел камеру с ее странной обстановкой и какими-то непонятными приспособлениями, о назначении которых можно только догадываться, он