Николай Погодин - Собрание сочинений в 4 томах. Том 1 Страница 90

Кульков. Замечен в седле непорядок, приказано устранить, значит, будет устранен.

Старшина. Седло у конника обязано содержаться, как любая часть твоего телосложения. Кавалерист без седла хуже бабы без юбки — извините за слово! В любую минуту вас настигает бой… что вы делаете?

Кульков. Бросаюсь на врага.

Старшина. Как?

Кульков. В седле.

Старшина. То-то и есть, товарищ Кульков! (Уходит.)

Шатров (Солонкину, как будто ничего не случилось). Ну, понимаешь такой этюд?

Мансуров. А что такое этюд?

Шатров. Вот, к примеру… (Играет на двух струнах.) Это этюд… А вот… (Играет мелодию в полном звучании.) Это целая песня! Японцы нападают на нашу заставу. Это этюд. Японцы переходят границу по фронту — это война. Понятно говорю?

Кульков. Придумают же — этюд! Этюд твою…

Солонкин. Не выражайся.

Шатров. А это уже вариация.

Кульков (сердито порвал бумагу). Ни черта не могу сочинить!

Солонкин. А все оттого, что ты рассеянный.

Кульков. Опять я не такой… Пиши сам!

Солонкин. Я не брался. Ты корреспондент заставы. Ты и пиши!

Шатров (ни на минуту не бросая гитары). Азиз, иди сочинять. Пиши, Кульков, без предисловий… (Диктует.) «Наш уважаемый бык…».

Кульков. Ну, ты дурака строишь…

Шатров. Давай без шуток. Пиши: «Наш бык Туман… Туман…»

Кульков. «Туман», «Туман»… Кроме Тумана, я и сам ничего составить не могу!

Солонкин. Сначала ты напиши заглавие: «Как наш бык Туман задержал двух нарушителей».

Кульков. Хорошо. Задержал двух нарушителей… дальше?

Мансуров. Погоду дай. «Погода была…». Какая была погода?

Кульков. Хорошая.

Мансуров. Пиши: «Погода была хорошая».

Солонкин. «А застава занималась курсом стрельб…».

Шатров. «Храбрые пограничники зорко следили за…».

Кульков. Не надо — храбрых. К чему этот форс?

Солонкин. Вот ведь какой ты человек! Почему не надо храбрых?

Кульков. Ты храбрый?

Солонкин. А ты какой?

Кульков. Какой есть, такой и буду.

Шатров. Приказываю на личности не переходить. Скромность — первое качество храбреца. Переходи к фактам. Где находился бык Туман?

Кульков. Бык гулял вдали от заставы, в тайге, близ Озерного распадка.

Шатров. Азиз, как далее развернулось событие?

Мансуров. Лейтенант Черкасов услыхал, что бык кричит. Он сказал…

Шатров. Кто сказал?

Мансуров. Лейтенант сказал.

Шатров. Поставь знак препинания и пиши: «Лейтенант сказал…» А то получится, что бык сказал. Грамматика… Что сказал лейтенант?

Мансуров. Лейтенант сказал: «Зачем кричит бык? Может быть, на него кинулся чужой медведь?»

Кульков. Так… даже интерес берет! Диктуйте!

Мансуров. «Бык делал такой крик, что все птицы поднялись с деревьев. Начальник приказывал мне и Кудеярову скакать на этот шум и узнать, что за дело? Мы вскочили по коням и прибежали на Озерный распадок. Бык…».

Шатров. Постой! (Кулькову.) Поставь многоточие. Когда очень интересно, ставят многоточие. Поставил? Отлично! Теперь напиши интригующую фразу: «Какая же картина представилась нашим глазам?» Азиз, продолжай!

Мансуров. «Бык Туман стоял около болота, кричал как сумасшедший и бил рогами землю, а перед его мордой лежали два маузера, но в болоте сидели два японо-маньчжура и были белые, как стенки, потому что никогда не ожидали, что бывает такой сердитый бык».

Кульков. Постой, я уже отстал.

Мансуров (продолжая). «И мы сразу поняли, в чем дело! Нарушители не могли стрелять быка, потому что выстрел их выдаст. Они не могли бежать, раз бык их атаковал. Они просто сделались белые, как стенки!»

Шатров. И прибавь, что наш Туман вырос на таежной заставе, никого, кроме своих бойцов, не видал и видеть не может. Вот это есть небольшой этюд из нашей лесной жизни.

Входит Черкасов. Бойцы, когда они отдыхают, могут не вставать.

Черкасов. О чем пишете, товарищи?

Шатров. Пишем в газету, как Туман атаковал нарушителей.

Черкасов. Следует написать, как товарищ Кульков взял шпиона.

Кульков. Это же простая служба, товарищ начальник. А тут необыкновенный случай, при участии животного.

Черкасов. Необыкновенное — это анекдот. Обыкновенное — жизнь. Если хотите учиться писать, то берите обыкновенную жизнь и отмечайте лучшее.

Кульков. Неловко и совестно писать про самого себя. Как хотите, а я не буду.

Черкасов. Пусть сделают другие.

Шатров. Мы это сделаем без Кулькова, товарищ начальник!

Вбегает Софья.

Софья. Солонкин, Кульков… по нашему расписанию вы обеспечиваете ледник. Студень, я спрашиваю, вынут?

Кульков. Красноармейцу Солонкину следовать за мной на ледник и вынуть студень.

Солонкин. Есть следовать за вами на ледник.

Оба уходят. Появляется повар Долгий.

Долгий. Азиз, помоги козла жарить. Невероятно жирный козел! Жир истекает, и получается чад. Я около этого козла совершенно расстроился.

Мансуров. Не умеешь — не берись.

Черкасов. Откуда взялся козел?

Мансуров. Я подстрелил.

Черкасов. Сколько патронов истрачено?

Мансуров. Пара.

Черкасов. На одного козла?

Мансуров. На одного козла и на одну козу.

Черкасов. А ты знаешь, Азиз, что каждый патрон стоит пять копеек золотом?

Мансуров (обиделся). Придет время — отдам этот долг. Обещаю отдать долг. (Уходит с поваром.)

Входит Таня. На ней праздничное платье.

Таня. Шатров, посмотрите ноты! (Передала ноты.)

Шатров. Слушаюсь. (Взял ноты, уходит.)

Софья. Посмотрите, как она оделась!

Таня (Черкасову). Алексей Степанович, может быть, здесь такие наряды не к месту?

Черкасов. Мы не дикари и не нищие! (Софье). Давно мы, Софья Андреевна, таких девушек не видали! (Вдруг.) Ну, концерт так концерт! (Зовет.) Михаил!

В окне появляется Бахметьев.

Бахметьев. Я готов, Алексей Степанович! (Неожиданно.) Софья, кто это?!

Софья. Узнай!

Бахметьев. Танюшка, это ты?

Таня. Я… А что?

Бахметьев. Повернись ко мне лицом!

Таня. На. (Повернулась.) Что скажешь?

Бахметьев. Не нравится. На артистку похожа… на плохую!

Таня. Перестань. Не нуждаюсь!

Черкасов. Хозяйствуй скорей, товарищ начальник!

Бахметьев. Сию минуту.

Черкасов. Как граница?

Бахметьев. Ничего нового.

Софья. Присоединяйся к нам, Михаил!

Бахметьев. Горю желанием!

Таня. Можешь дома сидеть…

Бахметьев (еще раз посмотрел на Таню). Бывшая Нежданова…[116] (Исчезает.)

Софья бьет сбор в гонг. Появляются бойцы. У людей хорошее расположение духа. Таня всем прикалывает цветы. Многие сами подходят к ней, вытягиваются, чтобы получить цветок.

Таня (подходит к Черкасову). От чистого сердца скажу вам — тоскливо будет без вас. Очень тоскливо! (Вдруг.) Алексей Степанович, останьтесь еще дня на три. Можно?

Черкасов. Что вы?! Три дня… у меня все согласовано! В четыре утра сажусь в московский экспресс и…

Таня. А вы не опоздаете? Я бы на вашем месте сейчас же уехала. Можете сейчас ехать! (Взяла об руку Мансурова и Шатрова. Преувеличенная веселость.) Вы готовы? Волнуетесь? А я страшно волнуюсь. Давайте начинать! Нас ведь ждут!

Шатров (выходит на середину). Мы начинаем концерт! Посвященный… не знаю, как лучше высказаться!

Таня. Концерт, посвященный отъезду начальника в отпуск, в четыре часа утра!