Дмитрий Беразинский - Курс оверклокинга для операторов машинного доения.

Дмитрий Беразинский

Курс оверклокинга для операторов машинного доения.

Ироническая пастораль с детективным финалом

Оверклокинг - форсирование мощности компьютера с целью повышения его производительности .

Прострация

Артем проснулся неожиданно рано - в половине шестого утра. На улице бормотали о рыбалке, бормотание это началось слева, затем некоторое время жужжало где-то позади. Когда Fade-эффект затих в правом ухе, Артем спросонья подумал, что, несмотря на двадцать семь долларов, карточка 5.1 от Creative [1] все-таки весьма неплоха, раз способна создавать такие эффекты. Затем внезапно вспомнил все, словно Шварц в боевике по мотивам творчества Филиппа Дика, и свесил бородатые ноги с истоптанной кровати.

Он сегодня впервые идет на работу! Работать предстоит не постановщиком задач или сетевым админом, не удаленным программистом, не испытателем «железа» и даже не бета-тестировщиком. В этой богом забытой местности его способности выглядели легендой из экзотических сериалов. Нет, дяденька, работать Артему предстояло в качестве электрика при местном совхозе. Спасибо и за это. Когда бы не сосед-завгар, то не видать бы ему и этой должности. Сука сосед!

Артем встал с кровати и по дрожащему полу подошел к трюмо - пыльная поверхность зеркала отобразила худого, но ширококостного волосатика с изможденным лицом. Свитер толстой вязки привычно улегся на место, а пятерня придала лохматости некоторый шарм. Артем скупо выругался и протер антистатической салфеткой поверхность зеркала. К сожалению, качество «картинки» не улучшилось. Подправить бы эту рожу в «Фотошопе», чтобы не пугать пейзан!

– Какие надежды мы подавали! - пропел он, - ан нет уж и надежды! Ну, здравствуйте, родные пенаты!

Где-то под полом шуганулась здоровенная крыса, а на улице завыл пес.

Глава 1.

Приезд

Люди возвращаются из города в деревню в редких случаях. Вернуться назад к природе, как говорят немцы, «ZURUCK ZUR NATUR» - это значит отказаться от более-менее сносной зарплаты, от теплого сортира и магазинов со свежим хлебом и всегда присутствующими в ассортименте яйцами. Это значит расстаться с надеждами, что обуревали тебя в молодости и вернуться на круги своя. И подохнуть на этих кругах, ибо реализовать себя в этой топи практически невозможно. Оставь надежду, всяк сюда входящий. Возвращаются в деревню брошенные мужья, спившиеся интеллигенты и прочие потерявшие надежду индивидуумы. В основном, неудачники.

Артем принадлежал сразу ко всем категориям. Его «цурюк цур натур» был обдуманным шагом больного организма, уставшего от ничего неделанья, больной печени и полной безнадеги, овладевшей им к тридцати годам бренного существования. В этом «натур» Артем родился, здесь же вырос, отсюда же слинял сразу после окончания школы с надеждой забыть милые улочки и тополя как можно скорее. Воспитавшая его, сироту казанскую, тетка недавно умерла, оставив на попечение домик в родной деревне с десятью сотками надела, покосившимися дворовыми постройками и нехитрой живностью: симпатягой боровом и десятком чудно кудахчущих куриц, за которыми присматривал строгий огненно-рыжий кочет. Еще был дворовый пес по кличке Майор - разнузданное и придурковатое создание, гавкающее на любой шум - даже на звук собственных выхлопных газов. Глупые и преданные глаза его смотрели на мир, как на источник бесперебойного питания, и период неопределенности перед приездом Артема весьма тяготил песика. Майор ждал своего генерала, чтобы начать новую жизнь.

По счастью, в сумке парня нашлось несколько куриных мослов от употребленных дорогой «ножек Буша», и кобелек с радостным визгом принялся за них. На собачьи вопли вскоре пришла соседка - баба Маня, помнившая Артема еще безволосым младенцем с пухлым личиком.

– Ишь, как жрякает! - удивилась она, - как Алла умерла, три дня в рот ничего не брал. Совала насильно - отпихивался. Ну, здравствуй, крестничек!

– Здравствуйте, тетя Маня, - поздоровался парень, - а у вас здесь почти ничего не изменилось.

– А чему тут меняться? - пожала плечами женщина, - речка и лес на месте. Только вот люди какие-то хреновые стали. Кто здоровый, а кто и заболел… да и пьют много. Радиация, видать… пойдем-ка ко мне что ли, Тема, поболтаем с дороги. У Аллы в доме холодно, хотя я и протапливала день назад. Что ты хочешь - февраль во дворе. Картошечка с грибками поспела недавно… ты как, водку уважаешь?

– Тошнит меня уже от водки, - признался Артем, - мне бы как-нибудь без нее обойтись.

– Как все запущено! - проворчала женщина, - но от винца домашнего моего не откажешься, надеюсь?

– Кружечку выпью, - дал себя уговорить он, - но только одну.

– А насильно вливать в тебя никто и не будет, - пообещала тетя Маня.

Уж стемнело за окном, и зажегся на столбе единственный на всю улицу фонарь, а Артем с тетей Маней все беседовали за жизнь. Он, ничего не скрывая, рассказал о своей городской жизни, о разводе и связанным с ним бытовым пьянством, из-за которого пришлось потерять приличную работу. Вместе с работой пришлось оставить и место в общежитии, так что о переезде в деревню он задумался до теткиной смерти. Ее безвременный уход лишь подстегнул Артема в мыслях.

– Так что, ты к нам насовсем? - спросила соседка, - вот и хорошо. Алкиной хате давно хозяин требовался. А баба… баба сама найдется. Ты главное меньше за воротничок заливай, так от предложений отбою не будет.

– Да ну вас, теть Маня! - отмахнулся Артем, - я о бабах и не думал.

– Ну и напрасно! О них всегда надо думать. Пока молоденький…

Соседка обеспокоено глянула на висящие часы.

– Ишь ты, уже половина шестого! Пойду, покормлю Алкиного борова… тьфу, что же я говорю, глупая! Пойду твоего борова покормлю, да курей закрою. А ты располагайся, у меня переночуешь, ну а завтра пойдешь хозяйство свое обозревать. Винишка хочешь еще?

– Да ну его, обойдусь, - ответил парень, - а сумки мои там никто не сопрет?

– А Майор на что? - удивилась соседка, - ты не гляди, он хотя и дурачок, но гавкает исправно. В случае чего и куснуть может - вон третьего дня Колька Пасечник по пьяни перепутал хаты, так до сих пор задницу к аптекарше бинтовать ходит.

Колька Пасечник наведывался к аптекарше вовсе не по этому, но уточнять соседка не стала. Весьма веселило парня то, что она использовала в разговоре ласкательно-уменьшительные суффиксы, точно директор известной московской фирмы «Песик и Котик».

Утром Артем с помощью сердобольной женщины привел в порядок теткин дом и под ее надзором вытопил печь.

– Ничяво! - одобрила его манипуляции тетя Маня, - кочегаром тебе не быть, но пожарчик в случае чего можешь нешутошный устроить. Главное запомни, сыночек, - вот эту херовинку спустя десять минут, как выгорит печечка, закрывать нужно.

– А почему? - спросил Артем.

– По качану! Раньше закроешь - можешь угореть и не проснуться. Сильно опоздаешь с заслоночкой - будешь в холодной хате ночевать. «Вьюшкой» хреновинку то кличут, запомнишь? Ладно, я пошла. Денежки хоть есть у тебя, горюшко мое?

– Есть малёк, - ответил Артем, - на пару месяцев хватит.

– Тогда ты богатенький Буратино, - засмеялась женщина, - я буду заходить, помогать по хозяйству. Смотри, не угори и не замерзни!

Тетя Маня ушла. Парень глянул, как согбенная фигурка ее прошла через двор и исчезла за калиткой. Да, акции его котируются невысоко - на уровне грудного младенца. Но ведь он родился и вырос в дерене, ему не привыкать бегать в холодный сортир и умываться из пол-литровой эмалированной кружки. В конце-концов, человеку, который добрый десяток лет на «ты» с самым сложным механизмом, что сотворили человеческие руки… неужели он не пропишет первичный DNS какой-то печке, чтобы в хате стало тепло!

Перво-наперво, он решил осмотреть свое «наследство». Дом находился в интересном состоянии, то есть, при отсутствии хозяйских рук вскоре мог перейти в разряд нежилых построек. Почти новая баня, да ровесник дома - сарай, навес для дров и неожиданно шикарный погреб. В принципе, неплохо. Артем с удовольствием спустился под землю и лично проинспектировал банки с вареньями и соленьями, кадки с зерном для домашней птицы и сусеки, где хранился летошний картофель. С интересом залез в просмоленный коробец и убедился, что борову еще жить да жить. Шматы сала в полпяди толщиной лежали в несколько этажей, а сверху еще располагался небольшой закопченный окорок.

– Спасибо, тетя Алла! - выдохнул Артем, - благодаря тебе бывшему сисадмину умереть с голодухи не грозит.

Заглянул он и в сарай, почесал за ухом флегмата борова. Пересчитал куриц, и, обнаружив в уголке полдюжины еще теплых яиц, возрадовался. Вспомнил, что тетка всегда оставляла одно яйцо на месте, остальные же пять по-хозяйски отнес в дом. Холодильник у тетки Аллы был почти новый, но вот телевизору лет пять назад стукнуло ровно десяток. Соседка говорила, что он не работает, и мастер из райцентра вот уже год обещался завезти какой-то «перемножитель».