Николай Мохов - Тёмная сторона бизнеса Страница 10

В машине я спускаю пар и матерюсь на этого Андрюшу:

— Герой-Любовник, блядь. Ему мало, как он облажался в Тюмени, твою мать.

— А он облажался в Тюмени? — спрашивает Палыч.

— А почему, ты думаешь, его прозвали Героем-Любовником? Этот дебил Стас не смог вскрыть одну контору. Взяли этого второго дебила, чтобы он устроился на работу. Он не смог. Тогда он решил соблазнить секретаршу. Уж не знаю, как он её соблазнял и чем, но на встречу к Андрюше секретарша пришла со своим парнем, который этого Андрюшу знатно отмудохал. Поэтому ему и погоняло: Герой-Любовник.

Пока мы стоим в пробке, я дозваниваюсь до Миши:

— Что у нас с техникой?

— Возникли некоторые трудности. Дело в том, что мы настроили трекеры на то, чтобы они пересылали сигнал. Но мы настроили так, что они пересылают сигнал каждую миллисекунду. Объём информации получается слишком большой… базовая станция перегружается… — Миша сыпет техническими подробностями, от чего у меня заворачивается мозг.

— Хорошо, когда это всё будет работать? — нетерпеливо перебиваю его.

— Пока ещё не могу сказать…

— Что с дронами для аэрофотосъёмки?

— Мы с Палычем нашли команду, — в этот момент я кошу взгляд на молчаливого Палыча. — Хорошие ребята, работают с Министерством обороны. Им нужно где-то три месяца, чтобы сделать коптер, который нам нужен.

— У нас нет трёх месяцев. Максимум один. Я хочу встретиться с ними завтра. Ты подготовил новый отчёт по Берковой?

— В процессе.

— Подготовь. Отчёт нужен завтра утром, — я хочу подложить соломку, если завтра Соня провалится, а Серёжа так и не сможет устроиться на работу, то на руках всё равно будет материал, который можно использовать для удовлетворения аппетитов Чугункова.

Я поднимаюсь по лестнице в квартиру пацанов. Сегодня Стас и Черкес должны были съездить на Горбушку и закупить оборудование для завтрашнего мероприятия. ДК Горбунова — это раздолье для таких как мы. Здесь можно купить всё, что угодно. Вплоть до спецтехники для съёма звука с окон, жутко дорогой и  абсолютно бессмысленной. Сегодня нам нужны игрушки попроще: диктофоны для записи беседы. Обычный цифровой диктофон крепится на тело или даже кладётся в карман, а микрофон прячется в рукаве. Только и всего. Этого хватает.

— Смотри, что мы купили, — Стас показывает ручку, в которую вмонтирована камера.

— Рации взяли? — рациями мы пользуемся для связи экипажей. Раньше я думал, что это дешёвые понты в век мобильных телефонов. Но убедился на своём опыте — общение по рациям хрен запишешь, а отсутствие записей разговоров во время наблюдения — меньше геморроя. К тому же, на соединение по мобильному уходит драгоценное время.

— Телефон Соне купили?

— Ты просил купить ей айфон, и с ним, возможно, будут проблемы, — телефон нам нужен для того, чтобы контролировать ситуацию во время встречи. Соня звонит, а мы через микрофоны слышим, что происходит.

— Ей нужно будет перезвонить из туалета. Там плохое здание, экранирует всё, может не дозвониться...

Всё это я слушаю, лежа на диване. И в конце концов отрубаюсь под технические описания Стаса и Черкеса.

Я обожаю прохладное московское утро. Меня заряжает энергией, когда просыпается этот мощный город. Никогда бы не  мог подумать, что понравится жить в столице. Всегда с   большой иронией наблюдал за девочками и мальчиками, которые едут покорять Москву. Однако мы сами понаехавшие… Впрочем, это лирика. На сегодняшней планерке меня все бесят.

— Где будут располагаться машины? — ребята очень неуверенно отвечают.

— Рации кто-нибудь зарядил? Что с ручкой? — я постепенно завожусь. — Кто-нибудь разобрался, как работает эта ёбаная ручка?

— Соня, ты собираешься идти в этой одежде? — костюм Сони буквально кричит о том, из какого города она приехала. — Так возьми денег и срочно езжай на Киевскую — купи себе что-нибудь приличное. Блядь, цирк шапито. Быстро — времени мало. Где Палыч?

— Я звонил ему, он только встал, — говорит мне Черкес.

— Блядь, этого ёбаного придурка нужно закопать на стройке Чугункова, — я ношусь по квартире с желанием кого-нибудь убить.

— Миша, отчёт по Берковой готов?

— Нет ещё, в процессе.

В конце концов, мы выезжаем на встречу. Соня в новом стильном платье заходит в бизнес-центр.

— Стас, что со связью?

— Оборвалась. Я же предупреждал.

— И хули толку, что предупреждал. Надо было решение найти, а не предупреждать! — бешусь я.

В конце концов, все утыкаются в телефоны. Я злобно курю одну за одной. Какого чёрта я вообще делаю здесь? Соню вряд ли будут убивать. А если будут, то вряд ли мы ей поможем. Уезжать? Как-то глупо уже...

Через полтора часа Соня выходит из здания. Мы осторожно её ведём — проверить, нет ли хвоста…

— … И тут он говорит: мне почему-то хочется тебе верить. Хотя я понимаю, что, может быть, ты подослана SBG.

— А ты что?

— Я промолчала на это . А он продолжил рассказывать свою историю, как их кинул Чугунков, что он очень опасный бандит. И они хотят, чтобы о SBG все узнали. И хотят устроить им пиар-войну, а параллельно обратиться в ОБЭП. Он мне передал ещё документы, которые собрала их служба безопасности.

Я читаю документы из папочки. Ух ты, а они нашли каналы обналички. Это любопытно.

— Ладно, ты молодец. Пацаны, вы в косяках, но это обсудим завтра. Сейчас все свободны.

Отчет о походе Сони я печатаю буквально за полчаса. Теперь можно выдохнуть и пойти выгулять Надю. Интересно, как живут другие пары? Девушка видит меня достаточно редко, потому что в основном я ношусь по городу как заведённый. Мы едем с ней в «Пушкинъ».

Я как всегда плохо понимаю, о чём с ней можно разговаривать. Поэтому я слушаю её щебетание уже в ресторане. О её подругах, о том, как устраивается Соня в Москве. Рядом с нами, ближе к центру зала, сидит выводок итальянок. У них грубые черты лица, и они о чём-то громко клокочат. Под Надюшино щебетанье и клёкот итальянок я заказываю себе «Бушмилз», чай и оливье. В Пушкине очень вкусный оливье. Ну а виски лучше всего пить с чаем.

— Я очень переживаю за маму, — Надя обладает характерным женским качеством — переживать за кого-нибудь. Подруг, мам. Я этого не понимаю. Мне кажется, что в моём организме отсутствует какой-то важный компонент, который отвечает за переживания. Я не могу никому сострадать. А в последнее время вообще чувствую себя роботом...

— А чего ты хочешь?

— Хочу побыстрее стянуть с тебя это платье и уложить в нашей спальне. Потом хочу ласкать тебя, твою пизду… А потом очень жёстко оттрахать. Так, чтобы тебе было больно. Но не очень сильно, — Надя краснеет.

— Да нет, чего ты хочешь от жизни. Как ты видишь наше будущее? — и ставит этим вопросом меня в тупик. Как я вижу наше будущее? Я об этом не думал.

— Слушай, сейчас у меня хаос. Из этого хаоса мне нужно вылепить большой красивый бизнес. Бизнес, который не будет связан с разведкой, потому что мне хочется чего-то конструктивного. Играть в бизнес-войны всю оставшуюся жизнь. Нет, этого я не хочу. Но сейчас… Сейчас об этом всём говорить рано… Это хаос, который надо пережить…

Я чувствую, что она хочет услышать что-то другое. Но что именно, до меня не доходит. Разговор прерывает звонок Чугункова.

— Как всё прошло? — Антон говорит по телефону всегда отрывисто, будто задыхаясь.

— Всё прошло хорошо, есть кое-какая информация. Можем встретиться завтра, я её передам.

— Хорошо, давай во «Временах года» встретимся.

— Антон, мне нужны деньги.

— Деньги готовы, можешь их забрать у Бекасова завтра утром. А днём встретимся.

Мы с Надей в молчании едем домой. Я мысленно готовлюсь к  разговору с Антоном. С мыслями о SBG укладываю её в постель. Секс получается вынужденный и механический. Надя бежит в ванную, а я иду на лоджию.

С нашей лоджии открывается вид на «Москва-сити». Рядом Кутузовский проспект. Небоскрёбы на фоне сталинок выглядят фотошопом. Неугомонный город… Закуриваю сигарету и пристраиваюсь на подушке. Вспоминаю, как у нас всё начиналось с Надюшей. Я её увидел и решил добиваться. Даже не решил, а почувствовал, что не могу без неё. Целую неделю она меня динамила. Я предупредил заказчиков, что две недели буду занят — влюбился. Воевать активно не было необходимости, и мужики меня поняли.

После недели прогулок, кофепитий и посиделок в кафешках я понял, что дольше не выдержу. Все попытки утащить её в койку, натыкались на возражение — у неё работа, она занята. Чёрт с ним, я позвонил её начальнику и сказал несколько слов:

— Женя, ты мне должен. И я хочу попросить тебя об ответной услуге. Завтра вечером моя девочка должна быть свободна.

На следующий день я подъехал за ней к бизнес-центру.

— Ой, привет! А что ты тут делаешь?

— За тобой. Сейчас ко мне поедем.

— Но у меня работа!