Сергей Алексеев - Дождь из высоких облаков Страница 10

– Нет, пап. – Она поставила сумку и села на крылечко. – Слушай внимательно... Тут сухой корм для Графа. Но много не давай, он меры не знает. Опять колики замучают. И смотри, чтоб была вода...

– Есть! – по-солдатски отозвался отец.

– И еще, посади его на цепь, пап.

– На цепь?

– Боюсь, опять убежит – не найдешь.

– Нет, на цепь сажать не буду, – упрямо заявил Игорь Александрович. – Ничего себе, привезли собаку на природу!

– Тогда следи за ним. На ночь домой запускай.

– Книги привезла?

– Только два сборника, пап. Сальваторе Квазимодо Франц Верфель. Жана Фоллена не нашла...

– Опять из библиотеки?

– Пап, у нас же поэзию лет пятнадцать уже не издают. Тем более западную... Договорилась на три месяца.

– Да... – Он усмехнулся. – Значит, теперь будем жить вдвоем с лопоухим...

Отец сел рядом, и пес тут же полез к нему на колени.

– Тебе веселее будет. Но гулять обязательно на поводке! И недалеко!

– А тебе как будет?

– У меня работы много. Поздно приезжаю, он, бедный, скулит. Опять не вытерпел, на лестнице наделал.

Он взирал на дочь со спокойствием старца.

– На что мне собака?

– Ты же весной сам просил Графа?

– Если бы ты мне своего жениха привезла и показала. А лучше сразу внука. Я бы тогда успокоился.

– Пап, ну прекрати. – Надежда поморщилась. – Не надоело? Одно и то же каждый раз... – Но тут же засмеялась: – Я тебе одного жениха привозила, так ты его прогнал.

– Какой это жених? Чужой муж! Привозила она...

Надежда по-детски приласкалась.

– Не сердись, пап. Что делать, если нет уже свободных, смелых и решительных мужчин? Как ты, например? Сколько тебе было, когда ты на маме женился? Вот! А мама была в два раза моложе.

– Не заговаривай мне зубы. – Он оставался непреклонным. – Как вы наловчились увиливать! И в телевизоре вы точно такие же, ничего прямо не скажут... Любить вы не умеете, вот что.

– Ты опять обобщаешь...

Он не услышал.

– Образование получили высшее, а чувства у вас остались на уровне начальной школы. И хватает их только на собак да кошечек... Останешься вон с ушастым век доживать! И меня оставишь, с Жаном Фолленом...

– Не оставлю, – вдруг серьезно возразила она. – Кажется, я встретила того единственного. И неповторимого. Его зовут Андрей.

Отец поверил, но со старческой иронией махнул рукой:

– Потом опять что-нибудь найдется. Три жены, алименты...

– Он не женат, папа. И никогда не был...

– Молодой, что ли?

– Ему тридцать пять лет.

– И холостой? Не поверю. При нынешних-то соблазнах. Кто такой? Чем занимается?

– Не знаю, пап, – обреченно вздохнула дочь. – Говорит, ассенизатор.

– Ну! Понятно... Ничего про себя не рассказывает?

– Ничего. Ездит на джипе с мигалкой. Куда-то улетает, потом прилетает... Но как он танцует, папа! Мы с ним даже какой-то приз завоевали...

– На джипе с мигалкой и танцует? Прохиндей.

– Мне так не кажется... Он невероятно сильный человек, но при этом очень спокойный. А когда танцует – взрывной, ярый какой-то... И глаза все время печальные. Прохиндеи ведь не умеют печалиться, правда?

Отец не ответил, сдержанно приласкал собаку, пряча скупую одобрительную улыбку, и вдруг встрепенулся.

– А что мы сидим тут? Пойдем, угощу тебя свежими грибами.

– Мне уже пора. – Надежда встала. – Сейчас будет электричка... Давай книги, которые не нужны, и я поеду...

– Ладно, проводим, – согласился Игорь Александрович. – Ну что, лопоухий? Остаешься со мной? Вот уж мы с тобой побродяжим!

Они сидели в роскошном, английского стиля, кабинете Ильи, в одинаковой позе, облокотясь на приставной стол. За спиной Ивана топился камин. Перед каждым стоял стакан с коньяком и две открытых коробки с сигарами. Оба курили и гасили окурки о каталог. И окурков было порядочно – разговор шел давно, долгий и невеселый.

– Ну, давай, Илюх! – Иван поднял стакан. – Студенческий тост – за любовь.

Мрачный и уже пьяненький Илья молча чокнулся и выпил до дна не поморщившись, после чего выудил новую сигару и стал неумело прикуривать.

– Из семьи я не мог уйти сразу, – продолжал рассказывать Иван. – Из-за дочки... Маргарита слишком рано повзрослела. Все видела, все понимала... В смысле, наши отношения с женой... Не зря говорят, дочери тянутся к отцам. Тот самый случай, все время на моей стороне... И я однажды заметил, она начала дерзить Варваре...

– Варвара – это кто? – уточнил Илья.

– Моя жена.

– А-а... Ты мог уйти. И не ушел, потому что не любил Надю.

– Любил. И сейчас люблю. Не в этом дело...

– В этом, в этом, Ваня! – Илья резко пристукнул кулаком. – Тебе нравилось развлекаться с ней, ездить на дачу, на природу... А потом ты шел в семью как ни в чем не бывало... Ты никогда не думал о ней! О ней! Потому что думал о себе. И вот сейчас все это кончилось.

– Давно кончилось...

– Тем более...

Иван повесил голову.

– Наверное, ты прав, господин издатель...

– Не наверное – а прав! – Илья перевернул бутылку над своим стаканом, но в ней оказалось пусто, и удивленно пожал плечами: – Как можно любить одну женщину и спать с другой? И не год, не два, а целых пять?

– Илюха, ты мастодонт.

– Да, меня так воспитали! Вернее, я сам себя воспитал. В старых и добрых английских нравах.

– Тебя просто никогда не любили женщины.

– Как это – не любили? – возмутился Илья. – Сколько угодно! Особенно в последнее время!

– Они не тебя, Илюх, они твои бабки любили.

– Другое дело, я всю жизнь люблю одну Надежду!

– С пятого класса?

– С пятого! – Он схватил Ивана за рукав. – Пошли!

– Куда?

– Пошли-пошли!

Иван подчинился. Илья ногой распахнул внутреннюю дверь, пропустил Ивана вперед.

– Вот, смотри! Теперь это кабинет пиар-директора Надежды Петровой.

– Круто. Футбол гонять можно.

– Кабинет дождался свою хозяйку.

– Дождался?! – с насмешливым изумлением переспросил Иван.

– А теперь иди вот сюда! – Он ткнул рукой в окно. – Видишь салон? Я совсем скоро отведу ее туда!

Иван придирчиво осмотрел его с ног до головы, неожиданно ловко сдернул очки и так же ловко опять нацепил Илье на нос.

– Не исключено, – резюмировал он. – Но запомни: наша с тобой надежда на лучшую жизнь может сбежать от тебя в свадебном платье. Из магазина.

Илья поправил очки и рассмеялся:

– Это не простой магазин, Ваня! Из него обычно не сбегают!

– Почему?

– В этом салоне, в укромном месте, есть небольшой зальчик, – снисходительно поведал Илья. – И сидит там приятная тетка из местного ЗАГСа. За хорошие бабки обвенчает в три минуты. Под марш Мендельсона. А на втором этаже ра-аскошный ресторан. Для соответствующих торжеств. Сервис!

Иван молча подался обратно, в кабинет Ильи.

А тот с чувством превосходства последовал за ним, еще раз вознамерился налить коньяка, со стуком уронил бутылку на стол и нетвердым шагом двинулся к бару.

Иван педантично поставил бутылку на пол.

– Никогда не ставь пустую посуду на стол! – сказал вслед Илье. – А то будет тебе... сервис!

– У меня пусто не будет! – Тот уже открыл бар. – Гляди, нам все не выпить!

У Ивана был свой ключ, и потому он застал Надежду врасплох: она только что вернулась с работы и переодевалась в спальне. Прямые лучи летнего заходящего солнца били в окно, высвечивая комнату и ее полуобнаженную, загорелую фигуру.

Иван тихо снял ботинки, прислушался и в предвкушении радостной встречи на цыпочках прокрался к открытой двери спальни.

Заглянул, полюбовался...

– Разрешите ворваться. – И добавил громко и насмешливо: – С корабля на бал?

Надежда резко обернулась, испуганно схватила халат.

– О боже! Как напугал... – Торопливо оделась. – Между прочим, нужно стучаться.

Он постучал в дверь.

– Тук-тук! Здравствуйте! Вы меня ждали?

– Привет, ты откуда?

– Оттуда. – Иван обнял ее, хотел поцеловать в губы. Надежда увернулась, подставила щеку.

– И сразу же ко мне? – спросила легко и, отстранившись, ушла из его рук.

– Да, не смывши пыль дорог... – Ее поведение насторожило Ивана. – Мы разминулись с тобой на полминуты. Я из аэропорта в Останкино, а там говорят – только что ушла...

– Лучше бы ты заехал домой, Ваня, – посоветовала она, направляясь на кухню. – Смыл бы пыль, увиделся с женой и дочкой...

– И не увиделся бы с тобой. – Он шел следом. – Я тебе звонил из аэропорта – ты вне зоны.

– На метро ехала... А домой ты позвонил? – Она поставила чайник на плиту, включила газ.

Иван сел на табурет, расстегнул рубашку – жарко...

– Нет, разумеется...

– Готовишь сюрприз? Правильно. Когда неожиданно, всегда больше радости.

Раньше у них были совершенно иные встречи – жаркие, когда вцеплялись друг в друга еще у порога.

Иван открыл окно на кухне и закурил, наблюдая за Надеждой, хлопавшей дверцами шкафов: она была смущена, чувствовала себя неловко и от этого много двигалась, пытаясь скрыть бурю в душе.

Но он все это видел.

– Надя, не опережай события. – Это была их давняя, неисчерпаемая тема. – Все развивается по законам жанра. Варваре я уже сказал, еще до командировки...