Алексей Колышевский - Откатчики. Роман о «крысах» Страница 10

Никаких неформальных контактов наладить не получалось, и мало-помалу между Герой и краснодарской пасечницей установилась глухая взаимная ненависть, только и ожидавшая прорыва через образовавшийся кратер. Один из членов «большой шестерки», человек, осведомленный в различного рода интригах и коллекционер сплетен, как-то рассказал Гере о том, что эта самая Лариса сама является страшной откатчицей.

Однажды, во время традиционной еженедельной встречи, проходившей в ресторане «Ки-Ка-Ку», где, как известно, изрядная китайская кухня и пара прелестных живых экзотических уточек расхаживают прямо по залу, этот самый знаток интриг по имени Влад, передав Гере под столом пухлый конверт с деньгами, заявил:

– Знаешь, Герыч, я ведь про эту твою начальницу много чего могу рассказать.

– Давай-давай! Очень интересно!

– Она у вас руководит всей товарной группой «food», то есть «продовольственные товары», около пяти лет, правильно?

– Ну, как-то так. Да. Получается, с самого начала, с самых первых дней деятельности «Ромашки» в Москве.

– Она за это время наработала отличные откатные связи с несколькими компаниями. Здесь и «колбасники», и «консервщики», и «бакалейщики», и «кондитеры», и много кто еще. Вот только с «алкоголиками» у нее как-то не сложилось. А знаешь, почему? Это все из-за моей конторы. Она нас одно время попыталась, что называется, «придушить», а я своим эсбешникам приказ отдал на нее компромату набрать.

– И что, собрали?

– Да оказалось легче легкого! В «Ромашке», чтобы ты знал, никакой службы безопасности отродясь не было. Менты на входе не в счет – это просто наемная охрана. Поэтому никто особенно свои солидные приобретения, скажем в недвижимости, скрывать не торопится. Эта Лариса за три года насобирала до того неплохо, что построила два дома в ближнем Подмосковье, а в самой Москве купила четыре огромные квартиры в элитных новостройках. И все оформлено на нее, представляешь!

– А как же ее лемур?

– Да и он тоже хорош! Он в «Ромашке», после того как со стройки сбежал, занимается распределением мест аренды. Помимо магазина есть же еще огромные площади в торговых центрах, которые сдаются в аренду всяким магазинчикам, ресторанам, лавочкам со всякой ерундой, и так далее. Так там откаты за распределение этих площадей тоже бешеные! Короче, колбасят они вдвоем, да так, что только звон стоит. Он – гражданин Лемурии, на него оформить никакую собственность в России невозможно, и поэтому они все записывают на Ларису. На работу они ездят на служебной «Реношке», а у самих бабла на «Майбах» хватило бы. Не светятся, естественно. Ну и, разумеется, кокаин. Без него тоже не обошлось.

– Да неужели? То-то мне пару раз показалось поведение странным, а вернее, до боли знакомым: глаза навыкате, чрезмерно возбужденное состояние… Вот в чем, оказывается, дело.

– Чудеса бывают? Так вот, я к ней пришел на переговоры. Сели мы за стол. Она и начинает мне задвигать, мол, «ваши условия для нас невыгодны», а я ей так ненавязчиво листочек, где все ее художества записаны, подаю и говорю: «Если вы не против, то у нас к этому листочку и перевод имеется на лемурийский язык. Для того, чтобы руководство ваше в самой Лемурии сразу поняло, о чем идет речь. И копии всех ваших документов о собственности. Так что давайте лучше с вами жить дружно».

– А она?!

– А у нее вся кожа пошла красными пятнами, от нее даже пахнуть стало как-то неприятно. Запах страха – он вообще-то неприятный. Короче, опуская подробности, скажу, что я все свои проблемы устранил, она пошла на уступки и больше нас никогда не трогала. Причем, видимо, у нее такой стереотип выработался по отношению ко всем алкогольным компаниям. Точно знаю, что она ни у кого из нашей отрасли на интересе не сидит. Побаивается. А тебе страшно завидует.

– Она разве что-то знает?!

– Знала бы наверняка, ты бы уже сидел дома. Догадывается. Да тут и догадаться – не великим умом надо обладать. Согласись, что, имея зарплату в семьсот долларов, не брать откаты невозможно. Да еще, к тому же, сидя на самом золоченом стуле из всех в твоем отделе. Я прав?

– Прав. И что мне делать прикажешь? Она меня достала своими придирками. Иногда хочется опустить ей монитор на голову, чтобы эта голова больше никогда ничего не сказала.

– Гера, держись. Крепчать надо. У тебя цель есть?

– Есть. Накосить побольше бабла и уехать отсюда навсегда.

– Ну так и помни о ней. А со вздорными бабами не спорь. Здесь лучше промолчать.

– Да я в курсе. Влад, я тебя, кстати, попросить хотел…

– О чем?

– Ты мне сейчас два процента платишь за оплату согласно условиям договора, так? Я хочу тебя попросить увеличить ставку. Денег выделяют мало, долги растут, как снежный ком, и ты сам понимаешь, что мой бюджет становится все дороже.

– Сколько же ты хочешь?

– Четыре процента.

– Ну ты и засранец! Откуда я тебе четыре процента возьму?! Мне это экономически невыгодно.

– Слушай, не пудри мне мозги, ладно? Я тебе плачу, как часы, у тебя в договоре прописано, что ты должен от «Ромашки» получать деньги через сорок пять дней после поставки товара, и ты их получаешь иногда даже раньше.

– Да пожалуйста! Но я тогда должен буду цены поднять, ты же понимаешь?

– Намного?

– Процента на четыре как минимум. У нас с тобой расчеты безнальные, а нал с каждым днем все дороже стоит, поэтому ты поднимаешь на два, а я на четыре.

– Да и поднимай. Мне по хрену, если честно.

– У тебя на полке цена будет выше, чем у остальных. Не страшно?

– Да брось, кто за этим смотрит?

– Гера, откуда в тебе эта дурашливая уверенность? Ты сидишь на мешке с золотом, а за тем, кто сидит на мешке с золотом, всегда смотрит не одна пара глаз. Любой твой шаг оценивают, анализируют, заранее подозревая тебя в намерении несправедливо нажиться. Делают выводы, концентрируют информацию и затем, предоставив ее в соответствующем виде твоему руководству, добьются твоего вылета. И будешь ты вместо мешка с золотом восседать на куче дерьма.

– Влад, ну я не знаю тогда, что мне делать. У меня денег очень мало. Отдавать этот мизер за два процента для меня крайне невыгодно.

Влад задумался. Отхлебнул из чайной чашки тончайшего фарфора. Поднял чашку на уровень глаз и зачем-то внимательно поглядел на нее. Наконец со вздохом поставил чашку на блюдце.

– Красивая чашка. В красивом ресторане и чашки красивые. Следят за мелочами ребята. Молодцы. Красивая чашка. И не дешевая, кстати. И чай в этой чашке не дешев. Хотя он такой же, как и везде. Просто чашка сделала его дороже. Вот видишь, Герман, я человек не бедный, я просто люблю этот сорт чая и везде заказываю именно его. А делаю я это почти каждый день, так как я каждый день обедаю в разных ресторанах. И поневоле запомнил, сколько и где он стоит. Чисто автоматически. А если человек каждый день в твоем магазине покупает одну и ту же бутылку водки, то ему не безразлична ее цена, и как только она увеличится, он перестанет эту бутылку у тебя покупать. Надо тебе это? Думаю, что нет. А мне тем более этого не нужно. Я стану у тебя меньше продавать и больше за это платить? Я похож на идиота?

– А я?

– Гера, ты жесткий переговорщик, черт бы тебя побрал, прости за выражение. Тогда мне придется поднять цены везде, ты это понимаешь?

– Ну и что? Поднимай.

– Это долго и сложно.

– Влад, еще раз тебя прошу: ну не еби ты мне мозги! Что долго?! Что сложно?! Да ты так же, как со мной сейчас, ты так же встречаешься с целой толпой моих коллег. Я что у тебя, один-единственный на откатах сижу?! Да я уверен, что все! Ну или, во всяком случае, процентов девяносто закупщиков, так же, как и я сейчас, получают от тебя такие же конвертики. Ты знаешь, я бы назвал наш цех, наше сообщество закупщиков «Клубом Любителей Белых Конвертов», сокращенно КЛБК, а для конспирации КОЛОБОК. Все мы, закупщики, вот такие вот «колобки». От бабушки ушли, от дедушки ушли и к тебе пришли за денежками! Дай нам конвертик, дядя Влад!

– Ладно, не паясничай… Договорились.

– Тогда присылай мне письмо с официальным обоснованием повышения цен прямо завтра, и я все одобрю.

– А Лариса твоя не должна это письмо подписать разве?

– Оно как раз для нее.

Влад усмехнулся, жестом подозвал официантку в красном кимоно, попросил ее принести счет. Закурил, выпустил несколько колечек дыма вверх и вдруг рассмеялся.

– Ты чего хохочешь?

– Знаешь, Герман, всегда находится кто-то, кто за все платит. И за эти четыре процента и вообще за все откаты. Народ за все и платит. Все откаты ложатся на плечи рядового потребителя. Получается, что ты должен всему народу!

– Да отвали ты, демагог хренов. Поживи на семьсот долларов в месяц, тогда говори про народ.

– Так живут! Тот же народ и живет! И не на семьсот живет! А на гораздо меньше! В деревнях, вон, вообще люди на натуральное хозяйство перешли: там деньги – это такая редкость, что деревенские друг другу рассказывают, как пятьсот рублей выглядят, а кто видел тысячную купюру, тот на завалинке в авторитете!