Гийом Мюссо - Бумажная девушка Страница 10

Лицо пылало, голова наливалась свинцом. Предметы расплылись, в глазах стало двоиться.

Второй гудок.

Надо умыть лицо холодной водой, надо…

Комната погрузилась в туман, пол покачнулся. Третий гудок донесся откуда-то издалека, потом я потерял сознание и упал.

7

«Билли» в лунном свете

Музы — призраки, и иногдаОни приходят незваными.[13]

Дождь лил и лил, оставляя на дрожащих от ветра стеклах струящиеся шрамы. Электричество появилось, но лампочки то и дело потрескивали от скачков напряжения.

Малибу

4.00

Том лежал на диване под одеялом и спал беспробудным сном.

«Билли» включила отопление и надела слишком большой для нее халат. Замотав волосы полотенцем и налив чашку чая, она бродила по дому, поочередно открывала шкафы, ящики и даже холодильник, тщательно изучая их содержимое.

Несмотря на бардак, царивший в гостиной и на кухне, ее впечатлило богемное рок-н-ролльное оформление помещения: подвешенная к потолку доска для серфинга из лакированного дерева, коралловая лампа, латунная подзорная труба, старинный музыкальный автомат и много что еще.

Добрых полчаса она провела у книжных полок, вытаскивая наугад то один, то другой том. Заметив на письменном столе ноутбук Тома, она без малейшего смущения включила его, но тут система запросила пароль. «Билли» перебрала несколько комбинаций, имеющих отношение к творчеству Тома, но так и не смогла подобрать заветный «ключ».

В ящике стола девушка обнаружила десятки писем от читателей со всех концов света, причем в некоторые конверты были вложены рисунки, фотографии, засушенные цветы, обереги, брелоки и прочие мелочи. Она провела больше часа, внимательно читая послания и с удивлением обнаруживая, что во многих из них речь идет о ней.

На письменном столе высилась гора конвертов, которые Том даже не потрудился вскрыть: неоплаченные счета, приглашения на премьеры, копии газетных статей, присланные пресс-службой издательства «Даблдэй», выписки с банковского счета. После недолгих колебаний девушка распечатала большую их часть и, подробнейшим образом изучив список последних покупок писателя, погрузилась в чтение газетных статей, посвященных его разрыву с Авророй.

Время от времени она поднимала голову и бросала взгляд на Тома, проверяя, не проснулся ли он, пару раз вставала с кресла, чтобы поправить одеяло, словно сидела у постели больного ребенка.

Она долго рассматривала снимки Авроры в стоящей на камине цифровой рамке. Пианистка казалась воплощением легкости и грациозности, силы и чистоты. Глядя на эти фотографии, «Билли» наивно задавалась вопросом о том, почему некоторым женщинам от природы даны и красота, и ум, и богатство, и таланты, а другим приходится довольствоваться совсем немногим.

Потом она подошла к окну и стала наблюдать за дождем, барабанящим по стеклу. Случайно увидев свое отражение, она привычно расстроилась. «Билли» никак не могла решить, нравится она себе или нет. Лицо казалось ей угловатым, а лоб слишком широким. Глядя на свое нескладное тело, она непроизвольно представляла себе кузнечика. Ну разве можно считать красивой девушку с маленькой грудью, узкими бедрами, ужасными веснушками и фигурой, больше всего напоминающей жердь? Конечно, не стоит забывать про длинные стройные ноги, «смертельное оружие соблазнения», как писал Том в одном из своих романов. Они сводили с ума многих мужчин, правда, далеко не всегда это были джентльмены. Вздохнув, «Билли» отогнала грустные мысли и, покинув наблюдательный пост, поднялась на второй этаж.

В гостевой комнате она обнаружила платяной шкаф, где царил идеальный порядок. Не иначе, здесь жила Аврора. А раз одежда осталась на местах, то они с Томом наверняка поссорились и расстались внезапно. С горящими глазами девушка рассматривала «пещеру Али-Бабы», заполненную вещами самых модных и дорогих марок: пиджак «Балмейн», бежевый тренч «Берберри», сумка «Биркин» и самые настоящие джинсы «Нотифай»!

В выдвижном ящике для обуви обнаружилось то, перед чем померк бы даже святой Грааль, — туфли «Кристиан Лабутен». «Билли» примерила их… О чудо, они пришлись ей впору! Надев светлые джинсы и атласный топ, она добрую четверть часа крутилась перед зеркалом, как Золушка перед отъездом на бал.

Наконец она добралась до спальни Тома и с удивлением заметила, что комната залита голубым светом, хотя все лампы были выключены. «Билли» повернулась к висящей на стене картине и завороженно посмотрела на нежные объятия любовников…

В холсте Шагала было что-то неземное, он, источая слабое свечение, словно пронзал сумрак.

8

Воровка жизни

Поверь, мир не будет делать тебе подарков.Хочешь жить полной жизнью, выкради ее сам.

Теплая волна прокатилась по телу и омыла лицо. Я чувствовал себя в безопасности, мне было хорошо и уютно. Некоторое время я сопротивлялся желанию открыть глаза — хотелось спать и спать, свернувшись в своем коконе, как ребенок в материнском лоне. Потом издалека послышалась музыка: это был припев одного регги-хита, а к нему примешивались знакомые с детства запахи блинчиков с бананом и яблок в карамели.

Дерзкое солнце без спросу врывалось в комнату. Мигрени как не бывало. Прикрыв рукой глаза, чтобы не ослепнуть от яркого света, я посмотрел в сторону террасы. Музыка доносилась из небольшого приемника, стоящего на сервировочном столике из полированного тика.

Кто-то суетился вокруг стола. Мелькнул полупрозрачный подол с разрезом до середины бедра, и я резко сел, прислонившись к спинке дивана. Мне было хорошо знакомо это нежно-розовое платье на тонких бретельках и угадывавшееся под тонкой тканью тело.

— Аврора… — пробормотал я.

Но тут неясный воздушный силуэт закрыл собой солнце и…

Это оказалась не Аврора, а психопатка, которая заявилась этой ночью, выдавая себя за героиню романа!

Я вскочил с дивана и тут же снова закутался в одеяло: я был абсолютно гол.

«Эта чокнутая раздела меня!»

Я поискал глазами джинсы или хотя бы трусы — напрасно.

«Ты у меня получишь!»

Я схватил покрывало и, обмотав его вокруг пояса, выскочил на террасу.

Ветер разогнал облака. Небо было ясным и пронзительно-голубым. «Клон» Билли в летнем платье суетился вокруг стола, как пчела, деловито кружащаяся в лучах летнего солнца.

— Что вы тут забыли? — взорвался я.

— Вы всегда так благодарите за завтрак?

На столе стояла тарелка с блинчиками, два стакана грейпфрутового сока и кофе.

— И потом, какого черта вы меня раздели?

— Все честно: вчера вы без зазрения совести разглядывали меня с ног до головы…

— Но вы В МОЕМ ДОМЕ!

— Да ладно! Не надо так кричать из-за того, что я увидела вашего Исусика!

— Исусика?

— Ну да, вашего Исусика, вашего зверька…

«Моего Исусика! Моего зверька!» — повторил я про себя, получше заматывая покрывало.

— Не волнуйтесь, с размером у вас все в порядке. Уменьшительные суффиксы выражают мое нежное отношение…

— Хватит! — оборвал ее я. — И не думайте, что эта лесть…

Она протянула чашку кофе.

— Вы умеете разговаривать спокойно?

— Кто вам разрешил надеть это платье?

— Оно мне идет, правда? Это платье вашей бывшей девушки, да? Мне кажется, вы не тот человек, который станет наряжаться в женскую одежду…

Я рухнул на стул и потер глаза, стараясь собраться с мыслями. Ночью я наивно надеялся, что непрошеная гостья всего лишь галлюцинация, но нет! Это оказалась настоящая женщина, которая к тому же обладала недюжинным талантом доводить человека до белого каления.

— Пейте кофе, пока не остыл.

— Спасибо, не хочу.

— Вы выглядите так, словно вас только что выкопали из могилы, и при этом уверяете, что не хотите кофе?

— Я не хочу ваш кофе, понятно?

— Почему?

— Мало ли что вы в него подсыпали.

— Думаете, я хочу вас отравить?

— Я много слышал про таких долбанутых, как вы…

— Долбанутых?

— Ага. Нимфоманок, вбивших в голову, что их любимый актер или писатель ответит им взаимностью.

— Это я нимфоманка? Знаете что, старина, кажется, вы принимаете свои фантазии за реальность. А если думаете, что я восхищаюсь вами, то тут вы точно заблуждаетесь!

Я помассировал виски, глядя на раскаленный шар, висящий над линией горизонта. Мало того, что ныла шея, внезапно вернулась и головная боль. На этот раз она обрушилась на затылок.

— Ладно, хватит ломать комедию. Сейчас вы пойдете домой, не вынуждая меня вызывать полицию, договорились?