Александр Зиновьев - Иди на Голгофу Страница 10

Христос тоже звал к бунту и покорности одновременно. Для него это было естественно: его бунт — бунт духа, а не тела, то есть бунт бестелесного Духа. Кесарево — Кесарю, Богово — Богу! А как быть мне? Мой бунт есть бунт одушевленного тела, бунт Духа, немыслимого без тела. Я хочу невозможного, ибо нет никакой религии для тела. Для тела есть идеология. И все же я не оставляю своей претензии. Пусть противоречие. Но именно противоречие движет миром — не зря же я в свое время получил пятерку по философии.

Я — атеист

Самое трудное в моем положении состоит в том, что я — атеист. Парадоксально? Ничуть. Есть один-единственный (вырожденный) случай, когда религиозный человек может быть атеистом: если он сам есть Бог. Бог не может верить в свое бытие, ибо он не может относиться к себе как к чему-то вне его самого.

Но оставим в стороне чисто логический аспект дела. Верующий безбожник одно из самых удивительных, но вполне естественных явлений нашего времени. Религия в моем смысле предполагает Бога как своего создателя, но она не включает понятия Бога в свое содержание. Понятие Бога необходимо лишь отдельным видам религии как обособившимся частям Религии. Идея Бога в них обозначает их религиозную природу, их принадлежность к некоему всеобъемлющему целому. Идея Бога есть признак Религии как целого в ее обособившихся частях. Само же целое не нуждается в этой идее, ибо оно как целое эквивалентно ей.

Понятие Бога двойственно: оно отчасти есть понятие идеологии и лишь отчасти — религии. В контакте с другими духовными явлениями (идеологии, науки, искусства) религиозные элементы в конкретных видах религии принимают такой вид, что абстрагировать в них первоначальную религиозную природу довольно трудно. Представление о боге как о всемогущем существе, как о творце природы и человека имеет совсем нерелигиозную основу, хотя и входит как составная часть в конкретную форму религии. Лишь в качестве гипотетического лица, к которому обращается религиозно действующий человек, Бог есть элемент религиозной ситуации, но не самой Религии как таковой. Со временем я объясню эту мысль подробнее.

Как стать религиозным человеком, будучи продуктом современной культуры, в том числе будучи атеистом, что дает человеку нашего Общества религиозность, вот главное, чему я учу людей. А прочее (лечение болезней, улучшение фигуры и тому подобное) есть лишь побочное мое занятие, как и у Христа.

Искушения

Совершенно случайно я стал свидетелем сцены искушения в нашем подъезде: лысый и пузатый отец трех взрослых детей совращал рано созревшую дочку своего соседа и приятеля. И вроде бы добился успеха. Меня эта сцена навела на размышления, можно сказать, космического масштаба. Но ведь грандиозные идеи и образы христианства возникли тоже на такой банальной житейской основе. И меня, как и Христа, искушал Сатана. Сначала он явился мне в облике знаменитой на всю страну «Целительницы». Она уговаривала меня стать ее «помощником», обещая мне третью часть выручки, кооперативную квартиру и прочие блага. Она настойчиво совала мне в руки пачку купюр, которая не поместилась бы в кармане пальто. Но я устоял. Претендовать на роль Бога и купиться на положение тайного провинциального богача — это было бы самое унизительное падение. Потом Сатана явился мне в облике заведующего секретной научно-исследовательской лабораторией. Он предложил мне место в своей лаборатории, гарантируя через год сразу защиту кандидатской диссертации и однокомнатную квартиру в закрытом районе недалеко от города. Я отверг и это предложение, ибо все тайное, скрытое, закулисное противно природе Бога. Наконец, Сатана явился ко мне в облике помощника товарища Сусликова — товарища Корытова. Он предложил мне стать «техническим» помощником, обещая неслыханную власть над людьми в подведомственной ему сфере партийного руководства. Я отверг и это предложение, ибо власть над телами людей лишает существо, претендующее быть Богом, власти над их душами. Кесарево — Кесарю, Богово — Богу.

В этом я подобен Христу. Но со времени Христа прошло почти две тысячи лет. Кое-что за это время изменилось в мире. Изменились и формы искушений. Появились такие, против которых наверняка не устоял бы и Христос. Вот вам конкретный пример тому. Я вошел в храм (то есть в забегаловку), когда там уже собралось много народу. Преобладали местные интеллектуалы. Кто-то из них получил гонорар, и они его коллективно пропивали.

— Эй, Христосик! — воскликнул один из них, увидев меня, — Топай сюда. Если ты на самом деле Бог, докажи свою силу. Вот тебе бутылка. Если выпьешь одним дыханием и после этого пройдешь по половице до двери и обратно, не качнувшись в сторону, мы поверим в твою божественную силу и платим десятку. А если нет с тебя десятка и бутылка. Согласен?

Ни слова не говоря, я взял бутылку и только мне известным способом вышиб пробку. Способ этот всегда поражает воображение свидетелей. Я беру бутылку, смотрю внимательно на пробку, и она с шумом выстреливает в потолок. Свидетели замирают от изумления и восторга. Так я и сделал и на сей раз, повергнув интеллектуалов в уныние и оцепенение. Затем я опрокинул бутылку в рот и всосал ее содержимое в себя с такой скоростью, что собравшиеся не успели разглядеть, что произошло. Этот трюк тоже могу делать только я один. Многие образованные алкаши (особенно из «националистов») и партийные руководители предлагали мне большие деньги за обучение ему. Но я отказался. Не потому, что захотел держать в секрете свои трюки, а просто потому, что сам не знаю, как это у меня получается, и потому не могу научить других. Если бы я мог научить других, наша страна давно потешалась бы такими «фокусами».

Однажды я демонстрировал свои способности в физическом институте. Физики произвели расчеты и доказали, что «при такой скорости течения жидкости бутылка взорвалась бы, как бомба, и вообще для жидкости такого рода и объема подобная скорость исключена. Значит, то, что я делаю, — фокусы и жульничество. Бутылка на самом деле была пустая: я как-то подменил их бутылку на свою. Я не стал с ними спорить. Они — ученые, правда всегда на их стороне. Я просто предложил им найти их бутылку и осмотреть «мою». Потом я предложил повторить «фокус», попросив их связать мне руки за спиной. Они принесли новую поллитровку. Поставили ее на стол. Я усилием мысли (на сей раз это было мне трудно, я покрылся холодным потом, побледнел) вышиб пробку, взял бутылку зубами и повторил физически невозможную операцию. Физики, говорят, до сих пор ищут объяснение этому трюку. Один гениальный мальчик построил новую теорию материи для этой цели. Его посадили в сумасшедший дом, хотя все физики твердят о необходимости «сумасшедших идей».

Но вернемся на землю. Высосав содержимое бутылки, я прошелся по узкой половице до двери и обратно, молча взял положенную десятку и молча вышел из храма. Свернув в подворотню, я отрыгнул выпитое: мне предстояли еще встречи с выпивкой.

Новое и старое

Своему способу отрыгивать выпитое я могу обучать других. Странно, желающих научиться открывать бутылки моим способом и выпивать содержимое из горлышка полно, хотя эти способности совершенно бесполезны. А полезному способу отрыгивать выпитое не хочет учиться почти никто: люди пьют не для этого. Лишь начальник областного управления КГБ товарищ Горбань оценил, мое «открытие» доказательство тому, что у нас именно КГБ идет во главе прогресса. Товарищ Горбань предложил мне продемонстрировать мой метод раз десять подряд, причем «на разнообразном материале»: с водкой, коньяком, настойкой, наливкой, вином, пивом и комбинациями упомянутых жидкостей. Делалось это, разумеется, за государственный счет. Сам товарищ Горбань в это время тоже «пробовал» экспериментальные материалы, и я бы не сказал, что в дегустаторских дозах. Когда эксперимент успешно закончился (то есть не осталось ни капли спиртного), товарищ Горбань сказал, что мой метод имеет огромное значение для работы советских разведчиков и дипломатов на Западе, и взял с меня подписку «о неразглашении». Но его докладная записка, по всей вероятности, застряла где-то в сетях бюрократизма. Оказывается, и в случае государственных интересов первостепенной важности новое пробивает дорогу себе в жестокой борьбе со старым. В данном случае под «старым» я имею в виду дедовский метод — два пальца в рот. Впрочем, может быть, я отстал от жизни. Не исключено, что советские разведчики и дипломаты на Западе суют в рот не два, а три пальца. Между прочим, в конце эксперимента сам товарищ Горбань был трезвее, чем в начале его, — феномен, непостижимый для моего божественного разума. Я спросил его, как это он ухитряется делать.

— Это, брат, высшее искусство, это не всякому дано, — ответил он, — Это тебе не фокусы в забегаловках показывать.