Юлия Вознесенская - Сто дней до Потопа Страница 10

И тут мы услышали голос Ноя: он шел между деревьев и звал меня: «Дина! Дина!» Стрекоза, услышав его голос, тотчас, будто опомнившись и устыдившись, рванула в сторону, а Симка отшвырнул жердь и бросился ко мне: «Динка, ты можешь встать и идти? Отец зовет тебя!» Но я испугалась, что Ной рассердится на меня за проказу со стрекозой. «Давай убежим и спрячемся, чтобы старый Ной нас не догнал и не нашел!» — предложила я Симке и попробовала подняться, опираясь на него. Ах, как густы и тенисты были сады Альвы! Стоило нам тогда забраться в колючие сливовые заросли — и нас бы Сам Творец не нашел! Но Симка уже тогда был послушным сыном и прятаться не захотел. «Нет, мы расскажем отцу, что на стрекозе катались, и попросим прощения!» В этом был весь Самка: он ничего не хотел скрывать, но вину за приключение со стрекозой обязательно хотел разделить со мной. Ну вот как такие люди ухитряются в этом мире выживать, а? Может, Ной и прав, что хочет увезти куда-то свое семейство, ведь они все такие, ни к чему не пригодные — ни украсть, ни покараулить.

Но старый Ной искал меня вовсе не для того, чтобы наказывать. Он спокойно выслушал рассказ Симки про стрекозу, а потом сказал: «Ничего, ты правильно поступил, сынок. Если бы ты не нарушил мой запрет приближаться к стрекозам, ты бы не спас Дину. Ты сумел сделать правильный выбор между послушанием букве и духу закона. А у Дины сегодня большая радость — к ней приехала мать!»

Почему то первая моя мысль была о том, что если вдруг выяснится, что у меня и вправду есть своя собственная мать, то сам Ной, Ноэма и все остальные сразу же перестанут меня любить и баловать! Ведь до этого стоило мне чуть-чуть надуться и сказать: «У всех есть мамы, а у меня нет…» — как тут же все кидались меня обнимать и утешать.

«У меня нет никакой матери!» — крикнула я испуганно. «Есть. Твоя мать после долгих поисков нашла тебя!» — сказал Ной.

Он сразу поверил моей матери — вот вам и мудрец, вот вам и собеседник Творца! Никогда не прощу ему этой глупости, ну как же он мог поверить моей матери? И как ему его Бог не подсказал, что она хоть и вправду биологическая моя мать, но на самом деле — лютый и беспощадный враг. Но нет, он еще и улыбался довольно и благодушно, будто и впрямь принес мне радостную весть.

Возле дома стоял экипаж, запряженный четырьмя крупными породистыми заврами в стальных намордниках. Стоявшая рядом красивая женщина в траурной синей одежде протянула ко мне руки. «Доченька!» — воскликнула она и кинулась меня обнимать. Все стояли вокруг и радовались за сиротку Дину…

А через три дня ей сделали пересадку моей почки. Вот для этого она меня и разыскивала.

Я погрузилась в эти горькие и злые воспоминания и, сама не замечая, машинально грызла уже высушенные плоды, чей запах так напоминал об Альве… Когда я опомнилась, я уже съела целую горсть этой сладкой отравы!

Весь следующий день я провела в тревожном ожидании каких-нибудь признаков отравления, но, к моему великому удивлению, чувствовала я себя на удивление бодро. Я неутомимо носилась по лестницам «Ковчега», помогла таскать на кухню корзины с продуктами, привезенными из города, вечером пошла в ресторан и плясала с посетителями почти полночи.

А утром я проснулась свеженькая, как девочка из Альвы! И тут мне пришла в голову странная мысль: «Неужели это действие фруктов из Альвы?»

Я решила свое неожиданное открытие тщательно проверить. Два дня я к этим фруктам не прикасалась, и понемногу мной овладели обычные апатия и депрессия, и пришлось снова с утра принимать через каждый час взбадривающие таблетки, а на ночь — снотворное. На третий день я вместо таблеток с утра съела горсть альвийских фруктов — и снова порхала весь день, как стрекоза на собственной свадьбе, а ночью спала как ребенок. Да здравствуют фрукты из Альвы!

Таким образом открытие было сделано, и осталось только его реализовать, то есть превратить в деньги.

Я заказала несколько тысяч небольших, с ладонь, пакетиков с надписью: «Ковчег жизни! Новый источник бодрости — живой энергии! Живи энергично!» Ниже мелким шрифтом шла какая-то лабуда про новое потрясающее открытие ученых, позволившее туристическому комплексу «Ковчег» создать уникальный оздоровительный продукт — пастилки «Ковчег жизни». Все-таки не зря я побывала на Том берегу, в области рекламы я здорово продвинулась!

Больше всего я волновалась по поводу Альвы, но совершенно напрасно. Я не пожалела денег, наняла повозку летучих ящеров и провернула всю операцию в один день.

Никаких сентиментальных переживаний Альва у меня не вызвала, не до того было. Я не стала вести переговоры с главным арендатором, а выбрала самого бойкого из молодых, чуть хитроватого, но явно энергичного и оборотистого. С ним и заключила договор на тайную поставку фруктов прямо в «Ковчег», заплатив авансом немалые деньги. Как говорится: «Кто не рискует, тот живет не на том берегу!»

Когда пришел первый заказ из Альвы, у меня по всей гостинице уже стояли автоматы с рекламой «Ковчега жизни», а здание старой гостиницы, с которой когда-то я начинала свое дело, было перестроено в маленькую фабричку по изготовлению пастилок: поставлены сушильные шкафы, пресс для пастилы, резательный и упаковочный автоматы. Работали на ней всего два человека, так что на первое время даже не пришлось никого нанимать: бывшая горничная и портье из гостинички с изготовлением нового продукта пока справлялись.

Пастилки пошли нарасхват. Гости и посетители ресторана сразу поняли, что после потребления одной пастилки человек чувствует резкий прилив энергии примерно на час, а если жевать их в течение первой половины дня, то жизнерадостность и бодрость не покидают человека до самого вечера и сменяются ночью спокойным и глубоким сном. А если нужно быть бодрым и ночью — жуй дальше, будешь веселее!

Дело шло. Я уже подумывала о расширении торговли на весь город. Если я стану зарабатывать на пастилках в десять раз больше, чем сейчас, то смогу перебраться на Тот берег гораздо раньше, чем смела мечтать…

А Динка опять куда-то пропала, непоседа.

Несколько недель Сим видел ее постоянно снующей между берегом, где стояло здание старой гостиницы, и «Ковчегом» на скале. Иногда, завидев его издали, она махала ему рукой и снова уносилась по своим делам. Но вот уже несколько дней она не показывалась вовсе. Не случилось ли чего? И он решил подняться в «Ковчег» и все выяснить.

— Что-то тревожит тебя, сын? — спросил Ной своего первенца во время обеда.

— Да, отче. Дина попала в беду.

— Опять эта Дина! — негромко сказал Хам.

— Что случилось с Диной, сынок? — заволновалась Ноэма.

— Она затеяла в своем «Ковчеге» изготовление и продажу пастилы из альвинских фруктов, а их обработка и продажа населению караются законом. Сейчас она в тюрьме и ей предстоит суд.

— И что ей грозит?

— Лишение правой руки. Топором отрубят, на главной площади…

— Боже мой! — воскликнула Ноэма. — Мы должны девочке помочь! Что мы можем для нее сделать?

— Можно было бы заплатить властям выкуп за ее руку, мама, но это такая огромная сумма, что страшно даже подумать…

— А ты не думай, сынок, ты просто назови, — сказал Ной.

Сим назвал.

Все ахнули и замолчали, сумма и впрямь была оглушительна. Но Хам вскоре нарушил молчание.

— Эта Дина ухитряется попадать из одной неприятности в другую, а Сим почему-то должен без конца ее выручать. Почему, спрашивается?

— Да, в самом деле, почему один Сим должен ее выручать? — негромко спросила Лия, встала из-за стола и ушла в свою комнату.

Ноэма укоризненно поглядела ей вслед: в семье Ноя не принято было вот так уходить из-за стола, до благодарственной молитвы.

— Лия права, — сказал Ной, — мы все должны подумать о том, как выручить Дину. Мы должны найти эти деньги, и мы их непременно найдем.

— Где, отче? — спросил Хам.

— Еще не знаю. Мы помолимся, и Господь подскажет нам.

— Мне Он уже подсказал, — тихо произнесла вернувшаяся Лия. В руках у нее был кипарисовый ларец с украшениями. — Сим, возьми это, пожалуйста, на выкуп Дины, ведь это в основном твои подарки. Здесь, конечно, на весь выкуп не хватит, но пусть это положит хотя бы начало.

— Деточка моя милая! — сказал, поднявшись с места, Ной, обнял и поцеловал невестку. — Как же я люблю тебя!

Обе младшие невестки, переглянувшись, тоже бросились в свои комнаты и через минуту вернулись со своими драгоценностями. Поставив ларцы на стол, обе молча вынули серьги из ушей, сняли ожерелья и добавили их к прочим вещам.