Эдуард Лимонов - По тюрьмам Страница 10

Ну так вот, мы стояли там под лестницей, и Жадай энергично щелкал, как большой скворец, а Хитрый, еще исполненный надежд, еще не приговоренный к пыжу, что-то острил в ответ, и Серега Михайлов высмеивал наш третьяк и наших старших, оскорбляя их и всячески называя нехорошими словами. Так мы там стояли. А сзади Лисихин, как волк, перемещал свои с пленочкой глаза, натянутые возле носа. Куртка-олимпийка застегнута до горла.

Там еще стоял один пацан, молодой, совсем пиздюк. Жадай спросил его: «А у тебя какие статьи, пацан?» Пацан смутился и замялся.

Жадай-скворец раскрыл рот: «131-я или 132-я, наверное, мохнатый сейф ломанул? Да ты не стесняйся, тут таких, как ты, немало».

Пацан справился с волнением и назвал статью 105-ю, часть 2-ю и статью 162-ю.

«Достойные статьи!» — взорвался радостью Жадай, и мы тоже порадовались за пацана, что он не насильник, не ломанул мохнатый сейф, но убийца с отягчающими и грабитель. В тюрьме своя логика, свои законы и нормы внутреннего поведения. На Лисихина я подумал, что вот полукровка какой-то очень серьезный стоит.

На деле позднее и оказалось, что он полукровка, из Бурятии откуда-то. Может, он и сам не знает, кто у него в роду кто, но черты чингисхановского племени присутствуют.

Через несколько дней мы узнали, что Лисихин убежал из прокуратуры, из кабинета следователя на третьем этаже. В момент, когда конвойный вышел отлить, он открыл каким-то образом наручник и выпрыгнул в окно. Якобы наручником он был пристегнут к батарее парового отопления. Далее он сел в такси и укатил. И с тех пор мы его в тюрьме не видели. А увидели только совсем недавно в передаче «Криминал». Подлая такая телепрограмма, которая учит граждан сдавать в органы МВД сбежавших заключенных. А еще представляет нас как диких зверей, которых не грех сдавать за деньги ментам. В сущности, это человеконенавистническая программа, восстанавливающая одну часть граждан против другой. В основе такой программы лежит библейская ментальность, согласно которой все вещи, люди и явления делятся на две только категории: Добра и Зла. Программа «Криминал» относит заключенных к категории Абсолютного Зла. А Абсолютное Зло следует травить, преследовать и сдавать за 100 тысяч рублей правоохранительным органам. Вот чему учит программа «Криминал», гордо заявляющая, что объявила войну криминалу. Впрочем, на такой же библейской позиции стоят и другие телепрограммы, эксплуатирующие тему преступности. Согласно библейским представлениям, преступник — дикий зверь. Его нужно травить и доконать. Однажды совершивший преступление во Зле и пребудет, — так они вещают ежедневно на телеволнах.

На самом деле преступник — всего лишь человек, преступивший границы дозволенного законом. Если закон глупый или нечеткий, количество преступивших его может быть огромно.

Из передачи «Криминал» мы узнали, что это был второй побег Лисихина. Тюрьма стала гордиться Лисихиным. Побег придает зэку совершенно особый статус. Правда и то, что побег был для него единственным спасением. На нем висели два убийства, и по всем параметрам он должен был получить пыжа. Тюрьма вспомнила, что Лисихин не курил, занимался спортом, был пацаном молчаливым и достойным. Тюрьма стала упоминать о Лисихине ежедневно, поглаживать его мысленно, тюрьма влюбилась в Лисихина.

Одно из его (приписываемых ему) убийств — он стрелял из машины по водителю движущейся иномарки, машина, в которой сидел Лисихин, тоже двигалась, — доказывало, что Виталий Лисихин — отличный стрелок. Из четырех выстрелов из движущейся машины в движущуюся три попали в цель. Однако это виртуозное, иначе не назовешь, убийство было совершено с целью ограбления, но принесло мизерные деньги — несколько сот рублей. За исполнение — «пятерка», за организацию и разведку — «двойка», так можно было проставить оценки Лисихину, если бы существовало жюри, оценивающее преступления, и я был бы председателем этого жюри.

Когда меня ненадолго (на две недели) загнали на двойку, я много раз слышал на сборке фамилию Рис. Как позднее оказалось, это был подельник Лисихина. Рис, я помню, однажды заболел, ему вызвали доктора, и мы некоторое время сидели в воронке, дожидаясь Риса. Так и не дождались. В итоге менты между собой сообщили друг другу, что Рис никуда сегодня не поедет. Рис был высоким хмурым мужиком лет сорока. А Лисихину сейчас, должно быть, 32 года. Где-то там на свободе он бродит — живая легенда Саратовского централа. Стоя на сборке, зэка предполагают, что он изменил внешность и давно ушел из России. Мы предполагаем, что он ушел в Казахстан или в Узбекистан. Может, он перевозит наркотики или ловит рыбу в Амударье. А по вечерам к нему приходят телки. И мы вздыхаем, стоя в адвокатской, дожидаясь шмона.

Задумавшись, я проанализировал сейчас его глаза пленочками, довольно белый цвет лица и пришел к выводу, что в нем есть и китайская кровь, в этом Лисихине. Очень отдаленная китайская кровь.

ГЛАВА 8

13 сентября мы стояли с Матвеем в адвокатской, и я помню, что говорили об Иностранном легионе. У меня было что ему рассказывать. Историю легиона я знал хорошо. И даже как-то в Ницце познакомился с бывшим легионером, ставшим писателем. Я рассказал Матвею о традициях легиона, о Дне легиона, когда в 1830 году в селении Камерон, на краю Сахары, горстка легионеров отбивалась от превосходящих сил противника, в данном случае испанских войск. Рассказал, как легионеры полегли все и что в тот знаменательный день сражения при Камероне с тех пор достают из музея легиона деревянную руку командира Иностранного легиона капитана Д’Анжу и воздают руке воинские почести. Что в этот праздничный день на обед легионерам подают кровяные сосиски la budone. При этом исполняется песня, начинающаяся словами: «Вот ля будон, ля будон, ля будон!»

Матвей внимательно слушал меня, и глаза его горели. Он молодой пацан, ему, по моим расчетам, лет около 23-х, поэтому жизнь у него все-таки впереди, невзирая на тюрьму. После тюрьмы все зэки, кого я знаю, хотят бежать из России. Вольные люди могут сказать, конечно, что с них взять. С преступников. Однако можно рассуждать и по-иному, и тогда приходишь к выводу, что в России жить невыносимо, потому все стремятся убежать из нее. А в Иностранный легион Матвея, конечно, возьмут, он мощный пацан — мастер спорта по классической борьбе. До ареста работал преподавателем физического воспитания в аграрном университете.

Матвея будут судить по делу аж с тремя трупами. Однако по одному эпизоду только, да и то он обвиняется лишь в том, что навел преступников на наводчика. Так что он может выпутаться. А наводчик на наводчика переводится на нормальный язык так: однажды, сидя в кафе «Спорт», два других подсудимых, подельники Матвея Павел и Руслан, спросили Матвея, не знает ли он богатенького объекта. Матвей сказал, что у него есть приятель — охранник фирмы, который знает уйму таких людей. И познакомил с этим охранником. Вот такая роль Матвея. Правда, следствие дополнительно утверждает, что 4 ноября, в день убийства некоего Игоря Панферова, за рулем автомобиля, который привез Павла и Руслана к месту преступления, сидел Матвей. Однако у защиты есть свидетели, утверждающие, что именно в этот день Матвей присутствовал на занятиях с юными борцами, обучая их приемам.

Дело Матвея (вообще-то он Олег Матвеев) состоит из двух эпизодов: 4 ноября 2001 года, ограбления и убийства 37-летнего Игоря Панферова, валютчика, и второй эпизод: ограбления и убийства Сергея Петрякова и его подруги Ульяны Смольниковой 21 января 2002 года.

Эпизод первый выглядит так: 4 ноября вечером валютчик Игорь Панферов вместе с женой и дочкой подъехал в автомашине к своему дому на улице Рабочей. Панферов вышел из машины первым, вошел в подъезд, включил там свет и вернулся, чтобы взять из машины плетеную корзину с продуктами и полиэтиленовый пакет, в котором лежали деньги. Этот пакет он только что забрал на крытом рынке у своего брата, вместе они занимались валютными операциями. В пакете находились 170 тысяч рублей. Жена и дочь зашли тем временем в тамбур своего дома и остановились, чтобы подождать Панферова. Здесь в подъезде они и услышали четыре выстрела. Ирина Панферова выскочила из подъезда и увидела спины двух парней, загородивших мужа у машины. Она закричала. Один из парней выстрелил в нее. От испуга Панферова упала на асфальт. Только из лежачего положения она смогла увидеть, что ее муж лежит рядом с открытой дверью водителя и на лице его кровь. Парни схватили затем пакет и побежали в сторону частных домов.

Второй эпизод. Житель дома по улице Челюскинцев вышел 21 января в восемь вечера покурить на лестничную площадку первого этажа. Услышав хлопки на улице, он подумал, что дети балуются петардами, но решил на всякий случай посмотреть. Дверь подъезда не открывалась. Мужик надавил на дверь и обнаружил, что на крыльце подъезда лежит девушка с простреленной головой и это ее тело мешает открыть дверь. Девушка была еще жива, произносила бессвязные слова. Рядом на снегу лежал парень. Под ним растекалась лужа крови. Они были знакомы жителям дома. Знали, что их зовут Ульяна и Сергей. Смольникова умерла в больнице. Уже позднее выяснилось, что у Сергея пропал дорогой портфель из черной кожи. Грабители прихватили его с собой, рассчитывая найти в нем крупную сумму денег, но не нашли ничего, кроме документов и деловых бумаг. Именно на бизнесмена Сергея Петрякова указал «разбойникам» охранник фирмы, с которым их познакомил Матвей. По словам охранника, этот парень постоянно носил в портфеле до полутора миллионов рублей.