Дмитрий Горчев - Рассказы Страница 10

Его Иван Иванович тоже вспомнил. Он у них однажды полгода жил. Тоже всё молчал. Иван Иванович даже не знал, как его зовут. Ему ещё жена в комнате на полу стелила. Давно это было.

Пока Иван Иванович всё это вспоминал, заходит вдруг жена на кухню, а в руке у неё пистолет. Оказывается, она за пять минут уже опять свои порядки навела и решила стол разложить. Места ей мало, что ли?

Ты что, говорит, застрелиться решил?

Иван Иванович даже руками развел. Про цыгана ей рассказывать, что ли?

Да так, говорит, сам не знаю, откуда взялся.

Ну, тогда, говорит жена, ни к чему он тебе. ещё стрельнешь в кого-нибудь. И спрятала пистолет к себе в сумочку.

Иван Иванович чуть не подпрыгнул от радости. Слава Богу, думает, пусть забирает. Ни к чему он мне, этот пистолет.

Напоил он их чаем. Хотел было мяса сварить, но жена, оказывается, его уже выбросила в мусорное ведро. Ну, выбросила и выбросила. Иван Иванович не стал с ней спорить. Он и раньше-то не очень спорил, а теперь и вовсе разучился.

Проснулся он рано утром на кухне, собрал газеты с полу. Выходит в коридор — а дверь настежь открыта. Ушла, значит, жена с мужчиной своим.

Закрыл Иван Иванович дверь и пошел в комнату, матрас свернуть. Опять в двери стучат.

Вот ведь, думает Иван Иванович.

Открыл двери, а там цыган давешний стоит и головой качает. Что же ты, говорит, такой сякой, пистолет кому попало отдаёшь? На, говорит, держи, и больше никому. Последнее мое тебе предупреждение. И ушел.

Иван Иванович долго ещё потом в дверях стоял. То на пистолет посмотрит, то в подъезд. Пусто в подъезде, тихо. Только помада чья-то на ступеньке валяется раздавленная.

3

Вернулся Иван Иванович назад в комнату, положил пистолет прямо посреди стола и на табуретку сел. Сидит, ждет.

Только в дверь никто больше не стучит.

Встал Иван Иванович с табуретки, выглянул в подъезд — тихо. Борщом только очень пахнет.

Запер он дверь и опять сел. Вдруг слышит шаги чьи-то на лестнице. Вскочил Иван Иванович, к двери подошел, послушал — да нет, мимо кто-то прошел.

Снова сел Иван Иванович на табуретку. Посидел немного, потом пошел в окно выглянуть. И как раз вовремя — подъехала к подъезду машина, открылись у нее все четыре двери, и вышли четыре мужчины в пальто, все одинаковые. И в подъезд зашли. Побежал Иван Иванович, из квартиры выглянул, прислушался — тихо.

И борщом пахнет так, что даже страшно становится.

4

В понедельник утром Иван Иванович проснулся, послушал радио и пошел на службу. А пистолет так и оставил на столе лежать.

Зато по дороге на службу произошло с Иваном Ивановичем странное происшествие. Как только он залез в троллейбус, все люди побежали к дверям, чтобы на улицу выйти. Так торопились, что даже одну старушку убили. Старушка сама кричала: «Ой, убили, люди добрые!».

Иван Иванович посмеялся над старушкой и подумал, что сзади, наверное, ещё один троллейбус, пустой, поэтому все туда и побежали. А ему зачем куда-то бежать? Ему и в этом троллейбусе места хватает. Тем более что на каждой остановке люди вроде как к троллейбусу подбегут и начнут лезть друг другу по головам, а потом как бы передумают и назад пятятся. Те, которые ещё не передумали, сзади напирают, кричат друг на друга. в общем, шуму много, а троллейбус постоит-постоит и дальше пустой едет.

Очень удивительные они, эти люди. Раньше Иван Иванович сильно на них удивлялся, а потом ничего, привык.

Так он и доехал до самой службы.

А больше в этот день с ним ничего не случилось. с Иваном Ивановичем вообще редко что случалось.

Пистолет только этот.

Вернулся Иван Иванович вечером домой, открыл дверь, зашёл.

А пистолета на столе нет.

5

Сначала Иван Иванович подумал, что его ограбили. Потом посмотрел вокруг — всё на месте. И стол, и матрас, и табуретка тоже на месте. Радио на стене висит.

Пошёл он тогда к двери. Там вокруг замка фанерка была такая, чтобы он не вываливался. Нет, фанерка на месте и гвоздями прибита.

Никто, значит, дверь не ломал, а то как бы её снаружи приколачивать?

Подошёл Иван Иванович к окну, вниз посмотрел — даже страшно подумать. Восьмой всё-таки этаж. А лифт уже который год не работает. Как дом построили, так и не работает.

Нет, ничего Ивану Ивановичу не стало понятно. Попил он чаю, радио послушал и спать собрался.

Развернул он матрас, а в нём пистолет лежит. Ну что с ним поделать, а?

Положил Иван Иванович пистолет назад на стол. Вдруг в дверь как забарабанят! Испугался Иван Иванович, схватил пистолет со стола и завернул назад в матрас. Подошёл к двери, послушал — тихо. Открыл — нет никого.

Пришлось Ивану Ивановичу и эту ночь на газетах спать. Оно бы ничего, матрас, он тоже не очень мягкий, только вот шуршат эти газеты. Да и странно было бы, кабы не шуршали. Газеты все-таки.

6

А ночью Иван Иванович проснулся от страшной стрельбы. Кричит кто-то на неизвестном языке и палит во что ни попадя. Или, может, один палит, а другой кричит. Поди разберись.

Сначала Иван Иванович сильно испугался, а потом вспомнил, что у него внизу живёт один сосед. Ему ночью специальное кино показывают для тех, кому утром на службу не надо идти.

А тем, которым на службу, им другое кино вечером показывают — постановку какую-нибудь, или балет, или новости разные.

А у Ивана Ивановича и вовсе никакого телевизора не было. Поэтому он не стал на соседа обижаться и опять заснул.

Утром он проснулся, умылся и пошёл посмотреть, как там пистолет поживает. Развернул матрас — лежит, живой-здоровый и тёплый даже.

Оно и понятно — если бы Иван Иванович всю ночь в матрас завернутый проспал, он бы тоже теплый был. Это вам не на газетах спать.

7

Вышел Иван Иванович на улицу, пришёл на остановку, а там уже совсем что-то непонятное творится. Во-первых, темно, хоть глаз выколи, а во-вторых, ни одного живого человека.

И ветер дует.

Постоял Иван Иванович совсем даже недолго, а уже троллейбус подходит.

Обрадовался он, зашёл. Смотрит, а троллейбус опять совсем пустой, только один человек впереди сидит. в шляпе, а из-под шляпы волосы рыжие во все стороны торчат. Ну, Иван Иванович, понятное дело, не стал бежать этому человеку в лицо заглядывать. Он, как раз наоборот, сел потихоньку сзади и стал смотреть в окошко.

А за окном темно, даже окна в домах не светятся. И троллейбус мчится со страшной скоростью без всяких остановок. А куда едет? Ничего не понятно.

Ивану Ивановичу, чтобы до службы доехать, нужно три раза повернуть, чтобы у троллейбуса хоть один раз рога с проводов слетели.

А тут едет он все прямо и прямо. Хотя, может быть, Иван Иванович так из-за этого рыжего разволновался, что и не заметил. Может быть, и так.

Но рога ни разу не слетали, это точно. Потому что Ивану Ивановичу, ещё когда он сел, показалось, что за рулем и водителя-то никакого нет. Если бы рога слетели, водитель бы вышел, и Иван Иванович сразу бы понял, что ошибался. Только никто никуда не выходил.

А троллейбус всё едет и едет. У них в городе и улиц таких длинных не было. Да Бог с ними, с улицами, а вот водитель — это другое дело.

Тут пассажир впереди встает и идёт к Ивану Ивановичу. Идет и за сиденья хватается, потому что троллейбус очень сильно из стороны в сторону качается.

И улыбается золотыми зубами.

Подошёл он, достал из кармана пистолет, тот самый, прижал его Ивану Ивановичу к зубам и выстрелил.

Очень это больно, когда все зубы вылетают.

8

Сидит Иван Иванович на матрасе и за зубы держится.

Потом уже понял, что приснилось это ему всё. Интересно, думает Иван Иванович, а жена тоже приснилась? а про то, что цыган приходил? а вдруг и пистолет приснился? Как же это узнать? Не спросишь ведь никого.

Думал-думал Иван Иванович и придумал. Нужно в холодильнике посмотреть. Если кусок мяса там лежит, значит, жена приснилась. А если жена приснилась, то очень может быть, что и всё остальное тоже.

Хотя, кто его знает. Но лучше бы, чтобы приснилось.

Пошел Иван Иванович на кухню, холодильник открыл. Смотрит — а мясо на месте. То самое, с волосами.

И пистолет рядом лежит, весь льдом покрытый.

9

Проще всего, конечно, подумать, что Иван Иванович взял, да и сошел с ума. Ну, с ума-то сойти — дело нехитрое. А пистолет? Лежит он в морозильнике, и всё тут. Номер на нём кто-то напильником спиливал, да так и бросил.

Ивана Ивановича можно, конечно, отправить в сумасшедший дом. А пистолет куда? В милицию?

Много эта милиция в цыганах понимает.

Уже потом, кстати сказать, проверила милиция этого цыгана, когда он на базаре сову вареную продавал. Ну и что? Выяснилось, что он вовсе не цыган, а француз. Французы, они, оказывается, тоже рыжие бывают.

Пожала милиция плечами и отпустила цыгана восвояси. Нельзя же, в самом деле, сажать француза в тюрьму только за то, что он совой вареной торгует.