Ирина Волчок - Ловушка для примерной девочки Страница 10

— А я хочу к бабушке!

— К бабушке поедем в следующий раз.

— Нет, сегодня! Сегодня! Я хочу сегодня! — заорал изо всех сил Кирилл. Пнул ногой табуретку, замолотил кулаками по столу. Он кричал и кричал…

И вдруг замолчал на полукрике и кулем свалился на пол. В самый настоящий обморок.

Одно дело — в теории знать, что может произойти. На практике Наташа от испуга сама чуть сознание не потеряла. Артур кинулся открывать окно, на ходу скомандовал жене:

— Нашатырь! Быстро!

Она заметалась по квартире — не могла вспомнить, где аптечка. Наконец притащила необходимое. Артур отломил кончик у ампулы нашатырного спирта, осторожно поднес ее к лицу Кирилла. Тот вздрогнул, открыл глаза — далекие, туманные…

Артур облегченно выдохнул.

— Чаю сладкого сделай.

— Ему же нельзя…

— Сейчас можно.

Когда они уже легли и Артур потянулся ее обнять, она осторожно отвела его руки.

— Артур, а ты уверен, что у Кирюши то, что говорят невропатологи? Ему томограмму мозга делали?

Артур резко отодвинулся.

— Что за вопрос! Мы его обследовали от и до! Никаких патологий. Неврастения, как это ни банально… Извини, я что-то спать хочу. Спокойной ночи.

Он чмокнул ее в щеку дежурным поцелуем и повернулся на другой бок.

Неврастения. Болезнь утонченных женщин, актеров… И избалованных детей.

Если бы Кирюшка был ее сыном, она бы знала, что делать! Она бы ему организовала строжайший режим. Она бы обливала его холодной водой и отправила бы в детский сад.

Но он был, в первую очередь, внуком Ольги Викторовны. А в ее доме Кириллу потакали во всем. Барчук…

И она, Наташа, в общем и целом, ведет себя с ним… Идет у него на поводу.

А ведь в тот день, когда они на рынок ходили, он в обмороки не падал — даже слезы сумел сдержать. И был вполне сносным ребенком, пока у баболечки своей не побывал… Может быть, потому, что Наташа — правда, не от ума, а от обиды — говорила с ним тогда в правильной тональности?

Но она уже не обижается на Кирилла, а после его обморока вообще будет бояться хоть что-то поперек сделать.

Замкнутый круг какой-то получается…

Артур тоже не мог уснуть. Он был раздосадован и напуган. Неужели все напрасно? Неужели он женился на этой замечательной во всех отношениях девице зря? И его сын так и будет не его сыном, а бабушкиным внуком?

Ну, то, что мать Кирку любит без ума, — понятно. Но его, своего сына, она же не меньше любит? Неужели, вопреки внешнему согласию с его решением искать жену, которая будет преданно ухаживать за его сыном, она лелеет мысль о «достойном его» браке? И именно поэтому она, может быть, и неосознанно, настраивает его сына против Натальи?

Или это Наталья виновата?

Бедный Кирка… С родной мамашей натерпелся: то она его зацеловывала, то в упор не видела, то орала на него, то вообще никаких эмоций не проявляла…

И Артур, сам того не желая, начал вспоминать, как чуть ли не на коленях умолял Нику не делать аборт. Конечно, он делал это не потому, что безумно любил детей, и не из каких-то там нравственных соображений. Просто он считал, что ребенок надежнее всего привяжет Нику к нему, Артуру. Бывает же так: самая безбашенная оторва родит — и станет из нее «верная супруга и добродетельная мать». Артур надеялся, что так и будет. Ах, как он надеялся!.. Ника согласилась рожать. А почему она согласилась, Артур и до сих пор не понял. Да тогда он и не думал об этом, он просто ждал чуда преображения неуправляемой Ники в примерную жену и мать.

Но ожидаемого чуда преображения не свершилось. Она сдала ребенка сразу на руки няньки. Кормила — чему он радостно удивился — сама. Но по ночам на крик сына вставал Артур и прикладывал его к груди преспокойно дрыхнущей матери. Он, наверное, сразу полюбил малыша. Как только взял на руки впервые, так и понял, что этот живой комочек — его часть, его кровь, его жизнь. Будто это он сам его родил.

У Ники тоже случались припадки нежности к ребенку. Но в основном она о нем едва помнила. А иногда он ее раздражал, и она не давала себе труда это скрывать. И Кирка никогда не знал, как вести себя с мамочкой. Особенно в тех случаях, когда мамочка начинала очередные военные действия против его любимой бабушки. Ведь мамочку он тоже любил, очень, очень сильно.

Когда Нике надоела семейная жизнь, она смылась, похоже, и не вспомнив о сыне. И свою войну со свекровью забыла. Даже не подумала, что та будет считать себя победившей стороной.

Нет, Ника даже не кошка. Кошка за своего котенка и с тигром сразится, а она…

Бедный, бедный Кирка.

…Рядом зашевелилась Наташа. Потихоньку встала и вышла из спальни.

Ну, мало ли куда человеку надо.

Артур все перебирал свои горькие воспоминания. А Наташа все не возвращалась.

Может, что-то случилось? Он отправился на поиски.

Наташа сидела на краешке кресла у Киркиной постели и осторожно, чуть касаясь, гладила его волосы. Кирилл спал, ровно и трогательно дыша приоткрытым ртом. Но даже во сне цеплялся за подол Наташиной ночнушки.

Артур осторожно попятился от двери и вернулся в постель.

Он лежал и слушал. Наташа все не шла. Потом она прошла на кухню, звякнул стакан, полилась вода, и она снова потихоньку прошла в Киркину комнату.

Артур ждал долго, потом уснул.

Утром его разбудил будильник. Наташи рядом не было. Он заглянул в детскую. Наташа спала рядом с Киркой. Спала в очень неудобной позе — по стойке «смирно»: коечка-то детская, узкая… Да еще Кирка во сне держал ее за руку…

Вдруг она открыла глаза, подняла голову, и губы ее беззвучно шевельнулись. Артур понял: «тише», понимающе кивнул и пошел в ванную. Когда он пришел на кухню, Наташа уже разливала по чашкам кофе.

— Привет, — сказал Артур. — Ты чего сбежала?

— Кирюшка плакал. Я и пошла…

— Плакал? — поразился Артур. — А почему я не слышал?

— Он очень тихо плакал. Артур, может, не надо его так уж резко от бабушки отрывать? Ведь я так понимаю, она ему всех ближе была эти годы?

Артур хотел сделать маленький глоток, но от неожиданности сделал большой — и аж зашипел. Высунул язык, подышал открытым ртом, сказал со злостью:

— Конечно, тебе без Кирки спокойней!

— Ты меня неправильно понял, — терпеливо ответила Наташа и подала ему стакан холодной воды. — Я имею в виду, что мы все какое-то время должны пожить у твоих родителей.

Он с минуту смотрел на нее, сунув обожженный язык в стакан с водой. Смотрел внимательно, изучающе. Пытался понять, что задумала его жена. Ника всегда что-нибудь задумывала, все они всегда что-нибудь задумывают… Почему Наталья должна отличаться от остальных в этом плане? Наконец отставил стакан, спросил с интересом:

— Зачем тебе этот… экстрим?

— Не мне. Артур, твой ребенок страдает, понимаешь? Ты когда-нибудь деревья сажал? Ой, да о чем я… Он сейчас как деревце пересаженное, ему такой уход нужен!

— Вот и обеспечь ему этот уход! Это первоочередная задача женщины в семье! И вообще, у нас есть свой дом! Он должен это усвоить!

Таким тоном Артур говорил с провинившимися работниками.

Наташа опустила глаза, теребя в руках кухонное полотенце. Щеки впали. Под глазами, там, где кончались длинные ресницы, синева. Не хватало еще, чтобы она заболела.

— Ты хоть спала сегодня? Или всю ночь Кирку караулила?

В это время заспанный Кирилл вошел в кухню. Забрался Артуру на колени, привалился головой к его груди, закрыл глаза и хрипло заявил:

— Хочу блинов с мясом!

— Блинов? Кирюш, их еще печь надо, — растерялась Наташа.

— А долго?

— Для начинки все есть, так что не очень долго, минут пятнадцать — двадцать. Потерпишь?

— Потерплю. Готовь! — милостиво согласился Кирилл и снова закрыл глаза.

— А умыться? А зубы почистить? — строго спросил Артур, заглядывая в сонную мордашку сына. Тот удивился:

— Это же потом! Я у бабушки всегда потом. Мне Тоня вообще-то завтрак в постель подавала…

— Какая Тоня?

— Пап, ты что, Тоню не знаешь? Бабушкина горничная, ну? — Кирилл постучал пальцем отца по лбу. Артур отвел от своего лица руку сына и резковато поставил его на пол.

— Ее зовут Антонина Алексеевна. Какая она тебе Тоня? Женщине пятьдесят с гаком, а он — Тоня! — Артур обернулся к Наташе и с упреком сказал: — А ты говоришь — пожить!

— Дети всегда взрослым подражают, — бросила она. И тут же пожалела о сказанном. При ребенке нельзя даже намекать на то, что его бабушка что-то не то говорила.

— Давай, Кирка, быстро в ванную. У нас слуг нет, так что завтраки в постель тебе подавать не будут. — Артур подтолкнул сына к выходу.

— Нет? А Наташа — няня. А няня — служанка. Пап? — Кирилл смотрел на отца испытующе.

— Кирилл, я сказал — умываться! Вопросы потом будешь задавать! — прикрикнул Артур.

Ох, что сейчас будет…