Евгений Попов - Самолёт на Кёльн. Рассказы Страница 10

ЛЮБИМЫЙ. Неужели продают?

ЛЮБИМАЯ. Кажется, продают.

ЛЮБИМЫЙ.} Тогда скорее!..

ЛЮБИМАЯ. }

Утанцовывают в громаднейший нео-стеклянный К-ский универмаг в громаднейший отдел замечательных грампластинок.

Тут уж музыка разворачивается вовсю. Темно в ушах от пристойного воя электрогитар и бесполого грохочущего пения ломких юношеских голосов.

И опять ТАНЦУЮТ ПОЧТИ ВСЕ. Мы видим ТАНЕЦ РАБОЧИХ ПО СКЛАДУ, ТАНЕЦ СЛУЧАЙНЫХ ПОКУПАТЕЛЕЙ, ТАНЕЦ ПРОДАВЩИЦ.

И тут из всей какофонии звуков наконец-то отделяется, крепнет и уверенно звучит НАИМОДНЕЙШАЯ В ПЕРИОД ПОСТАНОВКИ БАЛЕТА МЕЛОДИЯ. ЛЮБИМЫЕ в восторге. ЛЮБИМАЯ, упоенно подпевая, танцует ВОЛШЕБНЕЙШИЙ ИЗ СВОИХ ТАНЦЕВ. ЛЮБИМЫЙ, практически желая сделать «хорошо» своей подруге, приближается к ПРОДАВЩИЦЕ и заводит с ней шутливый ТАНЕЦ НА ПРЕДМЕТ ПОКУПКИ модной пластинки. ПРОДАВЩИЦА немного колеблется – давать ли чужому человеку дефицитный товар? Приближается ЛЮБИМАЯ. Круглыми оленьими глазами смотрит она на кажущуюся «измену» того, кто лишь недавно был ей так дорог. ПРОДАВЩИЦА, со свойственной женщинам наблюдательностью, ловит злобный взгляд предполагаемой «соперницы». Мрачнеет.

ПРОДАВЩИЦА. Кончилися пласты. Нету. Все кончилися…

ЛЮБИМЫЙ огорчен. ЛЮБИМАЯ поражена и растеряна. Зло торжествует. Рухнула любовь, рухнул план приобретения модной пластинки. Они танцуют свой ТРАГИЧЕСКИЙ ТАНЕЦ ТРУДНОСТЕЙ ЛЮБВИ.

А в это время НЫНЕШНЯЯ МОЛОДЕЖЬ (отрицательная часть нынешней молодежи), отвратительно и вульгарно щекоча продавщицу, по сговору скупает у ней дефицитные пластинки для дальнейшей их перепродажи на К-ском промтоварном рынке (барахолке). ЛЮБИМЫЙ видит это, и его голубые, как небо родины, глаза загораются гневом. Он не желает мириться с пока еще существующими недостатками!

Танцуется ТАНЕЦ ТРЕБОВАНИЯ У ПРОДАВЩИЦЫ ЖАЛОБНОЙ КНИГИ. ПРОДАВЩИЦА, разумеется, отказывает в выдаче. ЛЮБИМЫЙ, разумеется, настаивает. Все с интересом следят за поединком. ЛЮБИМАЯ подбадривает ЛЮБИМОГО танцем, жестами, выкриками.

ЛЮБИМАЯ. Совсем обнаглели торгаши! Совсем совесть потеряли!

В самый кульминационный момент этих танцев на сцене появляется ЗАВЕДУЮЩАЯ ОТДЕЛОМ, дородная дама лет пятидесяти, одетая тоже во все дефицитное, с добродушным выражением красного утомленного лица.

Она танцует ТАНЕЦ ВОПРОСА о том, что случилось и почему недоволен покупатель

ЛЮБИМЫЙ объясняет ей суть конфликта, приводит факты отказа в продаже имеющегося товара, припрятывания его под прилавком, отпуска в руки сомнительным элементам. ЗАВ. ОТДЕЛОМ не верит. ЛЮБИМЫЙ указывает свидетеля. Свидетель – ЛЮБИМАЯ. ЗАВ. ОТДЕЛОМ ПРЕЗРИТЕЛЬНО смеется. Тогда ЛЮБИМЫЙ вынимает шариковую авторучку и начинает писать заявление в ОБХСС. ЗАВ. ОТДЕЛОМ в растерянности. Налицо скандал, налицо – сор из избы, лишение прогрессивки, труд на свежем воздухе. ТРАГИЧЕСКИЙ ТАНЕЦ ЗАВ. ОТДЕЛОМ.

Внезапно лицо ее светлеет. Она подзывает к себе ПРОДАВЩИЦУ и долго смотрит на нее. Цирковая дробь барабанов.

ЗАВ. ОТДЕЛОМ бьет ПРОДАВЩИЦУ по щеке.

ЗАВ. ОТДЕЛОМ. Мы никому не позволим нарушать правила советской торговли!

Довольная ПРОДАВЩИЦА утанцовывает обратно на рабочее место. Довольная ЗАВ. ОТДЕЛОМ достает из-под прилавка и вручает ЛЮБИМЫМ требуемую грампластинку. Они платят деньги. Она шутливо отказывается. Они шутливо настаивают. Она шутливо берет. Легкость, виртуозность исполнения!.. Довольные ЛЮБИМЫЕ покидают универмаг, танцуя ЛИРИЧЕСКИЙ ТАНЕЦ ВЕРЫ ВО ВСЕ ХОРОШЕЕ И ЛУЧШЕЕ.

И опять звучит прежняя тема начала балета. Опять танцуют все. СЛУЧАЙНЫЕ ПОКУПАТЕЛИ, сгибающиеся под тяжестью приобретенных ковров, СЛУЧАЙНЫЕ ПРОХОЖИЕ, рвущиеся в магазин, РАБОЧИЕ ПО СКЛАДУ, шутливо распивающие поллитру.

Танец вновь выплескивается на центральную улицу вечернего города К. Юноши и девушки вновь демонстрируют свою мощь. Они спокойны. Ведь это им принадлежит будущее.

Постепенно засыпает трудовой К. Звучат редкие гудки на станции, гаснут огни, гаснет желтый свет в выходящей на центральную улицу комнате ЛЮБИМЫХ, сломалась газосветная реклама.

На пустой сцене появляется кряхтящий человек с колотушкой. Он приплясывает, прихрамывая на одну ногу. Это – АВТОР.

АВТОР (кряхтя и приплясывая).

Скок! Скок! Скок-поскок! Открываю вам секрет Скок, скок, скок-поскок! Вы смотрели щас балет. В срок, в срок, скок-поскок, Расходитесь по домам. Там спать, там спать Очень сладко будет нам. Де-де-дефицит Утомляет ритм труда. Оп-ля! Он да, Да исчезнет-то когда? Всем – спать! Всем – спать! Надо всем набраться сил. Я – сед, я – стар, Я кричал – совсем осип! Больше не кричу! Танцевать хочу! Ай-ри-ра!

Делает несколько неуклюжих танцевальных движений, плачет.

Пауза. Звучит торжественная электронная музыка. АВТОР вытягивается и ест глазами пространство. И вдруг вновь налетает танцующий вихрь юношей и девушек. Это начинается новый день. Все танцуют. Среди прочих ЛЮБИМЫЙ и ЛЮБИМАЯ, одетые в комбинезоны. Начинается новый день. Он начинается, начинается, начинается. Все танцуют, танцуют, танцуют. Все быстрее, быстрее, быстрее, пока на самой верхней точке танца всех не скрывает занавес.

ЗАНАВЕС

ЗВУКИ МУЗЫКИ

Один уверенный завхоз, забыв, что он живет не в те времена, стал красть все на свете, за что и был разоблачен органами следствия, а вскоре уже и предстал перед судом центрального района города К.

Слушание дела шло полным ходом. Постепенно раскрывалась ошеломляющая картина злоупотреблений и безобразий. Было произнесено много правильных речей прокурором, свидетелями и частично адвокатом. Уж и завхоз Герасимчук дважды плакал как дитя, порываясь встать на колени, но удерживаемый от этого ничего не решающего поступка охраной. И уж было присутствующим совершенно ясно, что получит он, как выражаются в определенных кругах нашего общества, «на полную катушку». Уж катилось все к своему печальному и справедливому финалу, когда вдруг в маленьком зале с зелеными портьерами неожиданно раздались тихие звуки скрипки. И вышел из-за портьеры седоватый человек с орлиным носом и в очках. Бережно прижимал он к носу драгоценный инструмент. И инструмент, как бы в знак благодарности за подобное обращение, пел счастливым голосом под его быстрым смычком.

Все оцепенели. Судья, который грозно привстал, чтобы прекратить небывалое. Дежурный старшина – он кинулся было к нарушителю, но внезапно остановился, вытянув руки по швам и улыбаясь юношеской улыбкой. Конвой открыл рот. Такова была волшебная сила музыки!

Музыкант исполнил полностью Концерт для скрипки с оркестром Мендельсона и поставил инструмент около судейского столика на попа. И лишь оторвал он скрипку от лица, как все сразу узнали в нем всемирно известного исполнителя (назовем его X.).

X. тихо откашлялся и сказал так:

– Простите, что моя музыка ворвалась к вам на судебное заседание, но она тоже является свидетелем, и мы все обязаны заслушать ее показания.

– Выражайтесь, пожалуйста, яснее, гражданин, – сухо заметил судья, к которому вернулся обычный румянец. И старшина все-таки сделал шаг, и конвой напружинился, а Герасимчук непонятно для чего заплакал в третий раз.

– Хорошо, – согласился X. и рассказал следующее: – Жил на тихой улице бывшего сибирского города 3., который нынче весь ушел в воду, смытый строящимся водохранилищем ГЭС, тихий ЧЕСТНЫЙ человек. Однажды вечером он вышел на улицу немного поиграть в домино и, не застав на месте своих партнеров, решил прогуляться до пруда, затянутого зеленой ряской. Он шел, погруженный в нелегкие думы о своем складском хозяйстве, и вдруг резко остановился, как бы схваченный за ногу невидимыми пальцами. Из открытого окна доносились звуки музыки. Человек слушал их, как зачарованный приближаясь к открытому окну, за которым стоял близорукий юноша в старенькой ковбойке.

– Биц! Биц! Браво, маестро! – захлопал в ладоши человек, но юноша печально улыбнулся, опустил инструмент и сказал:

– Нет, я еще далеко не маэстро. Я только учусь.

– А трудно, однако, тебе учиться, парень? – сочувственно спросил человек.

– Да уж, – сказал юноша. – И я особенно мечтаю о хорошей скрипке, в которой мой талант зазвучал бы в полную силу.

Человек тогда ему ничего не ответил и к затянутому зеленой ряской пруду не пошел. А он направился в свой склад, и на следующий день, воскресным утром, его уже видели торгующим на барахолке новенькими кирзовыми сапогами.

Музыкант вытер вспотевший лоб. В зале стояла мертвая тишина.

– И с тех пор кто-то стал сильно помогать студенту. То подкинет на подоконник большой кусок вареной говядины, а то и деньгами – рубль, два… А однажды студент пришел домой и увидел… вот эту скрипку!

Легкий шум прошел по залу.