Игорь Симонов - Год маркетолога Страница 10

Конечно, это было очень интересно. Компания была большая, знаменитая и успешная на российском рынке. Андрея к тому времени я видел всего один раз, и он был для меня почти небожителем. Я послал резюме со всеми своими данными по указанному Машей адресу и дня через три встретился с директором по персоналу – очень воспитанной женщиной лет сорока, успешно скрывающей свою нелюбовь к людям вообще и к персоналу в частности. Причем, врать не буду, это я понял гораздо позже. А так поговорили, я заполнил какие-то тесты, которые должны были помочь разобраться в тонкостях моего психологического портрета, и в завершение: «Ну вот, чудесно, Константин Дмитриевич, еще раз напоминаю, что речь идет о позиции директора по маркетингу, это позиция первого уровня, другой мы вам и предлагать не стали бы, и решение здесь, как вы понимаете, за нашим генеральным директором. В случае положительного исхода, на который я очень рассчитываю, потребуется, конечно, утверждение в штаб-квартире, но в вашем случае, я думаю, это будет пустая формальность. Ваши ожидания по зарплате нам понятны. Думаю, мы их сможем удовлетворить. Может быть, пропорции между фиксированной и переменной частью будут немножко другими, но в целом все выглядит очень разумно. Так что надеюсь увидеть вас в этом здании».

Вечером я рассказал обо всем Ирине. Мы ужинали в суши-баре неподалеку от моего дома. Она уже почти совсем переехала ко мне из своей однокомнатной квартиры, которую собиралась сдавать. «Ну, что ты думаешь про все это?» – спросил я, прихлебывая зеленый чай.

– А чего думать? – сказала моя умная невеста. – Если денег дадут нормально, соглашаться надо. Работа интересная, то, чего ты хотел. Этот Андрей, генеральный директор, я понимаю, человек незаурядный, далеко пойдет. Ты всегда жаловался, что учиться не у кого, вот и поучишься. Чего думать-то – одни плюсы.

– Нет, подожди, ты такую деталь маленькую опускаешь, мне ведь вместе с Машей работать придется.

– Тебя это волнует? – засмеялась Ирина. – Тебя это по-хорошему волнует?

– Послушай, я серьезно. Я просто не был раньше в подобной ситуации.

– А она была. И есть. Так что для нее это дело вполне привычное.

– Ты что имеешь в виду? – И тут до меня стало доходить, что во всей этой мыльной опере я пропустил ключевую серию, где главная героиня раскрывает тайну своего появления на свет.

– Ты правда не знаешь или придуриваешься?

– Я не знаю, не знаю, давай, не томи уже.

– Ну, мой любимый, тебе еще расти и расти, может, ты даже и для работы этой еще не созрел, – Ира, не скрывая, наслаждалась этим моментом. – Наша общая подруга Маша – не только наша общая подруга, но и бывшая подруга своего, а потенциально и твоего генерального директора Андрея Савицкого, с которым у нее были глубокие, переходящие местами в бурные, романтические отношения, за которого она очень хотела выйти замуж и которого, я думаю, любит до сих пор. Поэтому все остальные шалости, в том числе и с тобой, радости ей большой не приносят. Вот такая история, мой милый. Подробности сам нафантазируешь, если захочешь. Так что вам там не вдвоем, а втроем придется работать. А это легче. Они же вот работают и справляются как-то.

– Почему она не ушла?

– Спроси. Я не знаю.

– Пиздец история, – сказал я.

– Не люблю, когда ты ругаешься, но в данном случае ты прав. Пиздец история.

– Не люблю, когда ты ругаешься, – сказал я.

– А когда я вот так делаю, любишь? – Она расстегнула еще одну пуговицу блузки, и ее теплая нежная круглая грудь, ничем больше не сдерживаемая, наполовину выскользнула наружу.

– Так очень люблю. Пошли домой.

– Расплатиться бы еще надо...

Вся эта история, однако, запала мне в душу, причем настолько, что утром я еще колебался, идти мне на интервью с Андреем или нет. Ирина, как всегда, почувствовала мою нерешительность за завтраком и пыталась понять, куда уведут меня эти сомнения. Выжидала. И спросила только у порога после поцелуя в щеку: «Ну, ты решил?» Я посмотрел ей в глаза и понял, что решил – да.

– Костик, ты должен понять, что не делаешь никому ничего плохого. Ты же всегда говорил, что это твой главный принцип – можешь делать все, что хочешь, если никому при этом не причиняешь зла. Так вот, ты никому ничего плохого не делаешь.

– Вроде нет.

– Маша – взрослая девушка. И очень неглупая, и вполне отдает себе отчет в своих поступках. Если она так решила, значит, она справится. Может, ей приятнее с двумя бывшими любовниками работать, чем с одним. Может, она себя так чувствует увереннее.

– Добрые вы девушки.

– Конечно, добрые. Поэтому вы нас и любите в основном за нашу доброту. Ну иди, а то опоздаешь на первое свидание с будущим начальником. Прямо не терпится мне послушать, какой он там перец. Машка мне в свое время все уши прожужжала. Хочу теперь объективной информации – имею право, – и с этими словами выпихнула меня за дверь.

Но все равно до первого свидания с будущим начальником нам пришлось вернуться к этой теме. Я позвонил Ирине уже из машины: «Слушай, а как ты думаешь, она могла ему рассказать, ну...»

– Могла, – сразу поняла меня Ирина, – она у нас девушка с принципами, поэтому вполне могла рассказать. Или расскажет потом, это точно, так что расслабься, любимый, и получай удовольствие. Ни пуха, ни пера. Я прямо возбуждаюсь от всей этой истории. Сразу же позвони.

Возбуждаться было от чего и мне. В этом непроходящем возбуждении я поднялся на третий этаж хорошо отреставрированного особняка в центре города и вошел в переговорную, примыкавшую к кабинету Андрея.

– Чай, кофе? – спросила приветливая строго одетая блондинка лет двадцати трех.

– Чай, пожалуйста.

– Черный, зеленый?

– Зеленый.

Ждать пришлось недолго. Как я понял довольно быстро, Андрей был человеком, полностью лишенным понтов, и никогда не стал бы выдерживать посетителя просто для того, чтобы тот понял, с кем имеет дело.

– Он мне понравился, – сказал я Ирине по телефону примерно через полтора часа, потому что разговор наш был долгим, особенно для первой встречи.

– А ты ему?

– Думаю, что да.

– Yes, – с торжеством в голосе сказала моя любимая женщина. – Я так и знала.

– Как ты могла знать? – рассмеялся я.

– Знала, и все. Ну, о чем вы говорили, рассказывай.

– Ну, в основном мы говорили о маркетинге...

– Oh, my God, какая скука.

– Так рассказывать или нет?

– Блин, он еще спрашивает.

Андрей начал наш разговор со следующего заявления: «Когда я учился в университете, один лектор сказал: „Дифференциальная геометрия – это такая наука, которой занимаются дифференциальные геометры“. Смысл шутки понятен?»

– Думаю, да.

– Так вот, с маркетингом то же самое. Разные люди понимают его по-разному. Вот вы, например, работаете в рекламном бизнесе.

– Да.

– И при этом понимаете, что реклама – это лишь малая часть того, что называется маркетингом?

– Конечно.

– Хорошо, – он откинулся в кресле и заложил руки за голову. – Вы понимаете, я понимаю, теперь нам осталось убедиться, что понимаем мы примерно одинаково. Еще чаю? Приведите мне пример очень успешной маркетинговой компании, которую никто не воспринимал как маркетинговую компанию.

– По продвижению чего?

– Хороший вопрос. По продвижению чего угодно.

Это мне было интересно. Можно даже сказать, что это была моя любимая тема. Просто поговорить на эту тему было особенно не с кем.

– Делая определенные допущения, можно сказать, что любая пропагандистская кампания является частным случаем маркетинговой компании. Маркетинг нужен для продвижения на рынок товаров и услуг, тогда почему не идей?

– Я внимательно слушаю, – подбодрил меня Андрей. – Действительно, почему не людей? И все-таки я хотел бы услышать какой-нибудь пример.

– Пожалуйста. Согласитесь, что окружающий мир стремительно голубеет. Я сейчас не говорю, хорошо это или плохо, это просто факт. Но рынок, то есть общество, продолжает сопротивляться, исключительно из-за инстинкта самосохранения, я полагаю. Чтобы сломить сопротивление, надо направить усилия на целевую аудиторию, то есть на поколение двадцатилетних и ниже. Вся одежда, все их музыкальные школы и кумиры становятся женоподобными, а самое главное – со всех экранов мы видим благородных, смешных, добрых, заботливых, страдающих, но никогда не злых или коварных геев. Назовите мне хоть один известный фильм про плохого гея. Я вам назову десять про хорошего.

– Неплохо, – он улыбнулся своей совершенно неповторимой улыбкой, меняющей выражение лица и преображающей обычно холодный взгляд его серо-голубых глаз в обращенный одному тебе теплый поток энергии. – И, если попросить, вы сможете привести и другие примеры?

– Да, – уверенно сказал я. – Современный мир – это мир глобального маркетинга. Избирательные кампании, информационные войны, борьба против клонирования, переходящая в пропаганду клонирования, борьба против глобального потепления – скоро всем придется покупать только галогеновые лампы... можно продолжать до бесконечности. Но главное, что это было всегда, просто никто не использовал термина.