Татьяна Москвина - Женская тетрадь Страница 10

Муратова не сентиментальна. Судьбу человека, скорее всего, вершат терминаторы вроде сыгранной Литвиновой прекрасной и беспощадной Лины (именно что сыгранной, поскольку это существо ничем не напоминает, скажем, славную Лару из фильма «Небо. Самолет. Девушка», и может, все-таки не отказывать Литвиновой, так уж уверенно, как делают многие, в актерском таланте?). В одной сцене Лина-Литвинова, сидя за обильным столом в летнем ресторане, подзывает из каприза нищенку, женского уродца, и потчует ее всякими яствами, с жадным любопытством разглядывая толстое тело в отрепьях, дебильную физиономию. В поступке, имеющем видимость благотворительности, нет и тени доброты – так забавляется равнодушие. Да способны ли вообще сильные, сильные красотой, деньгами или природной энергией, к состраданию? Вряд ли. А притом и Лина – не чудовище, она на свой лад забавна, как забавно, причудливо и пестро все население картины Муратовой. Люди интересны и живописны, люди по-прежнему стоят внимания художника, но вот что-то в них, конечно, расстроилось, как бывает расстроенным фортепьяно, и если чуткое ухо профессионала всегда отличит фальшивые звуки и неверные тона, то понять в обычной жизни, врет человек или говорит правду, невозможно. А потому способность верить и доверять в этом мире – конечно, чудо. И носительницы чуда, Люба и Анна Сергеевна, с их трогательной настороженностью и мгновенным откликом на возможность понимания, веры и любви – прекрасны. В последней сцене Анна Сергеевна, задыхаясь от пережитого горя, начинает оправдывать обманщика и винить себя – тут, конечно, «пробивает» по-настоящему. Ведь как ни закаляйся умом, душу, если она есть, не проведешь… Стоит ли добавлять, что Демидова и Русланова, ведя свои партии, не издали ни единого фальшивого звука – Кира Муратова известный «настройщик» артистов.

Наполненный юмором, изысканной печалью, остроумными цитатами (и самоцитатами в том числе), фильм Муратовой рассказывает о том, что каждый человек, в сущности, верен только музыке своей внутренней жизни, «каким в колыбельку – таким и в могилку». И если режиссеру больше по душе «вальс побежденных», доверчивость слабости, чистота наивности, тотальная беспомощность души, то сама Муратова, не любящая ни «большого стиля», ни лишнего пафоса, заметила бы, что это вопрос музыкального вкуса.

Год своего юбилея (а она родилась 5 ноября 1934 года) Кира Муратова встречает во всеоружии мастерства. Однако я имею тревоги. Принадлежа российскому кино, она живет в другом государстве. Смогут ли наши власти пренебречь формальностями и достойно отметить заслуги Киры Георгиевны перед отечеством? Подготовлены ли уже соответствующие указы? Изучено ли материальное положение художника на предмет всемерного улучшения? Выйдет ли к юбилею собрание сочинений режиссера? Это не мелочь – как не мелочь тринадцать фильмов Киры Муратовой.

2004

Всё, что им не нужно, – это любовь

О фильме Ренаты Литвиновой «Богиня: как я полюбила»

Фильм Ренаты Литвиновой «Богиня: как я полюбила», где Литвинова выступает как тотальный автор – сценарист, режиссер, актриса, – вышел в широкий прокат. Его увидят посетители кинотеатров более чем тридцати городов страны, и везде Литвинова собирается побывать, раскланяться со своими поклонниками – на Севере и в Сибири, на Урале и Дальнем Востоке… С авторским кино обычно такого не бывает. Но тут случай уникальный: наша гламурная звезда, любимица фотографов и модельеров, одновременно и своеобразный художник, с туманно-колеблющейся, универсальной одаренностью, не соответствующей никаким узкопрофессиональным рамкам. Ее фильм – обаятельная и бесстрашная попытка лирической дешифровки личного «кода», опыт самопознания. Глупо приставать к нему с обычным, тупо-профессиональным инструментарием критика – перед нами не правило, а исключение.

Действие фильма происходит когда-то – в общем, примерно сейчас или немного раньше, среди обыкновенных людей, на Земле, в России, которая представлена как опустившееся, пагубное пространство с сильно выраженной энтропией. Всё здесь облезлое, потасканное, с трещинами, гнильцой, подвохом, «злыми» и «добрыми» зеркалами, опасными пустотами, легко рождающими быструю смерть. Космическая провинция, так износившая материю жизни, что «тот свет» совсем рядом и несильно отличается от «этого света». Из комически-инфернальной столовой, где среди грязных столов и облупившихся стен, заклеенных обложками «Вога», правит бал пышная Буфетчица, а спиртное и суп можно употребить, только забыв, что у тебя есть реальное тело, нетрудно шагнуть в потусторонний мир, на дорожку меж осыпавшихся елок, усеянную веселыми и жизнерадостными мухоморами. Это еще вопрос, какой из миров здесь – «потусторонний». Мертвые тут выглядят порой куда более вменяемыми и бодрыми, чем живые…

Рассказ о столкновении падшего мира с иной сущностью оформлен как «дневник Фаины», девушки-следователя. Это, конечно, не более чем авторская маска. Фаина – Диана, лунная дева, безгрешное создание чистых стихий, Снегурочка, вызывающая страсть и не ведающая страсти сама. В начале картины, как намек на истинное происхождение героини, возникает ее прекрасная и ужасная Мама в исполнении Светланы Светличной, эталона красоты 60-х годов, – Мама, как положено сонному демоническому искушению, возникает в полной боевой раскраске и роскошном красном платье. (Знатоки творчества Литвиновой опознают платьице без труда – в нем Рената вела рассказ о звездах тоталитарной эпохи в фильме «Нет смерти для меня».) Мама предвещает Доченьке близкую смерть и советует ничего не бояться. Совет излишен – Фаина не знает ни страха, ни любви. Расследование преступлений занимает ее, это эрзац возлюбленной охоты, а истинный кошмар этой опустившейся жизни – быт, испорченный, скудный, лишенный намека на осмысленность и благообразие. Однако на руинах усталого бытия и заношенного быта обитают странно-интересные, заметно больные душой и притом дико страстные люди. Измученный горем до мнимого и страшного спокойствия отец (превосходный Виктор Сухоруков) ищет пропавшую дочь, а ее прячут соседи сверху, преступная пара врачей (Елена Руфанова и Андрей Краско – оба великолепны), мстя отцу за случайно зашибленную собачку. Супруги, статные и выразительные, как античные герои, живут в барокамере абсолютного одиночества и столь же абсолютной взаимной страсти. Похищение девочки задумано ими как наказание отцу за бесчувственность к чужой боли, но не в этом суть, обстоятельного рассказа о произошедшем мы не увидим, а увидим кино-стихотворение об одиночестве, больных страстях, отчуждении, грозной и опасной замкнутости людей, чьи лица неспешно открываются, как бронированные двери, а за ними – ужас личных драм и катастроф.

Богиня попалась. Она влипла в этот мир, он схватил ее грубыми пальцами, и божественная цветная пыльца посыпалась с легких крылышек. Черный ворон вьется над ее светлой головой, упорно носит в подарок гадких рыб. Встревоженная, печальная, с бледными губами, она изменяет даже своему преданному служению красоте, поддавшись напору энтропии. Богиня рассеянно пьет мерзкий алкоголь, устало принимает ухаживания верного друга Коли, роняет в ванну толстые книжки без обложек, даже пытается есть суп, куда-то передвигается на длинных породистых ногах, носит с собою потертый портфель с протоколами. Когда в фильме появляется чокнутый Профессор (Максим Суханов), дивно интересный мужчина с воспаленным взором и явно притягательной внутренней жизнью, возникает слабая надежда на простой человеческий роман между равно привлекательными героями. Тщетны эти надежды. Очи небритого, запущенного и оттого неотразимого красавца не глядят на этот свет. Запершись в квартире с преданной горбатой служанкой (неожиданная Ксения Качалина), он кочует по мирам, встречаясь с любимой умершей женой. А Фаина, отстраненная от дел за должностные оплошности, как раз окончательно выпадает из реальности, в которой ничего не поймешь и ничего не исправишь. Лучше уж уйти туда, где примут без труда, или хотя бы заглянуть – что там? Может, там светлей, интересней, понятней? Мертвецы, оккупировав лесные потусторонние дорожки, бормочут, однако, разное. «Заберите меня отсюда!» «Любовь? Ну, это не мясо, но что-то кровавое…» «А ты будешь плакать, когда я умру?» Всевозможно нарядившись, Фаина ныряет в Зазеркалье, где все твердят о любви, но любви никакой нет, и радости нет, и порядка нет, а есть всё те же несчастные и больные люди, только неживые. Всё, что им не нужно, – это любовь. Если бы настоящий, животворный, золотой свет хлынул в это царство призраков, живых и мертвых, они бы испугались, ослепли, сгорели, растаяли. В конце картины десятки разных людей произносят слово «любовь», напоминая пословицу о том, что, сколько ни тверди «халва», во рту слаще не станет. Этот наивный, горький и душевный финальный аккорд, сопровожденный заунывно-пронзительным плачем певицы Земфиры, удачно завершает очаровательно-угловатое, трагикомическое повествование о разных странностях странной жизни, режиссерский дебют Ренаты Литвиновой. Несмотря на комические заплатки «внутренней рекламы» и множество приятелей в эпизодических ролях, это и не гламурное, и не тусовочное кино. Это, можно сказать, художественный документ, свидетельство того, как оригинальная личность развивается от подражания к самостоятельности, от личных капризов – к общеинтересному. Даже в ситуации распада культуры можно создать и выстрадать себя – опыт разумного эгоцентризма Литвиновой тому подтверждение.