Арсений Несмелов - Литературное наследие Страница 10

В этом разделе печатаются образцы творчества вымышленного Митропольским-Несмеловым для нужд фашистской партии поэта Николая Дозорова. Поскольку поэт этот был придуман не как «псевдоним», но как определенная маска, составители не сочли необходимым включать в книгу все сохранившиеся произведения «Дозорова», ограничившись лишь двумя большими поэмами. Печатается по тексту отдельного издания 1936 года — автором на книге обозначен «Николай Дозоров», на обложке помещена свастика. Местом издания обозначен Берн; современное литературоведение рассматривает этот как мистификацию, книга явно отпечатана в Харбине и там же распродана.

Евгений Витковский (Москва) Ли Мэн (Чикаго)

ВОССТАНИЕ

Поэма

Опубликована под псевдонимом «Николай Дозоров»

1

Грозы долго собирали силы,Где-то зарождался ураган.Медленно кровавый наносилоНа страну туман.

И неслышно им покрыло днищеВсех трущоб и затаенных нор.Кто-то шепчет, собирает, рыщет,При вопросах опускает взор.

Полстолицы лихорадит, бредит,Самый воздух кажется нечист,И патлатый, в полосатом пледе,Торжествует только нигилист.

Начисто отвергнуто былое,Всё родное вдруг отсечено.С русскою кончает стариноюВдруг зашевелившееся дно.

Но всё это — где-то под ногами!Над Россией, славой упоен,Осенен могучими орлами, —Тот же всё многовековый Трон.

Кто-то шепчет и предупреждает,Что и к Трону подступает мгла,Но никто той речи не внимает —Вещие реченья заглушаетМедный марш Двуглавого Орла…

Но всё глуше мощный трубный голос,Всё багровей озарен закат:Надвое Россия раскололась,И другие голоса гремят.

И другие слушаем мы песни,Мы уже на митинги идем,Мы кричим и требуем, а с ПресниПервых пушек раздается гром.

Но орел взлетел с возглавья Трона,Распахнул победные крыла…Над Москвой, восстаньем распаленной,Расточилась мгла!

2

Но вторая буря на пороге,И еще ужаснее она.И нежданно подломились ногиУ тебя, огромная страна.

Так корабль, что затрещал от крена,Заливает перекатный вал.Трусость. Низость. Подлая измена…И опять — восставшая Москва!

3

Я, бродивший по Замоскворечью,По асфальту шаркающий обувь,Слушал в гулах ночи — человечьюНакоплявшуюся злобу.

Каждый камень глянцевито вымок,Каждый дом утраивал размеры.Пахли кровью — моросящих дымокМедленно скользившие химеры.

Словно в осий загудевший улей,Кралась полночь к городским заставам.Каждый вопль, просверливаясь в гуле,Говорил о брошенных расправам.

Ночь ползла, поблескивая лакомНа октябрьских тротуарных плитах.Каждый выстрел отмечался знакомО врагах сближавшихся и скрытых.

Припадая, втягиваясь в плечи,Шли враги в мерцающую ростопьТиграми, смягчающими поступь,И еще оттягивали встречу.

4

Клубилось безликим слухом,Росло, обещая месть.Ловило в предместьях ухоЗа хмурою вестью весть.

Предгрозье, давя озоном,Не так ли сердца томит?Безмолвие гарнизонаПохоже на динамит.

И ждать невозможно было,И нечего было ждать.Кроваво луна всходилаКровавые сны рождать.

И был бы тяжел покояТот сон, что давил мертво.Россия просила бояИ требовала его!

Россия звала к отваге,Звала в орудийный гром,И вот мы скрестили шпагиС кровавым ее врагом.

Нас мало, но принят вызов.Нас мало, но мы в бою!Россия, отважный призванОтдать тебе жизнь свою!

Толпа, как волна морская,Взметнулась, ворвался шквал…Обстреливается Тверская! —И первый мертвец упал.

И первого залпа фраза —Как челюсти волчьей щелк,И вздрогнувший город сразуБезлюдной пустыней смолк.

5

Мы — белые. Так впервыеНас крестит московский люд.Отважные и молодыеВинтовки сейчас берут.

И натиском первым давятИспуганного врага,И вехи победы ставят,И жизнь им не дорога.

К Никитской, на Сивцев Вражек!Нельзя пересечь Арбат.Вот юнкер стоит на страже,Глаза у него горят.

А там, за решеткой сквера,У чахлых осенних лип,Стреляют из револьвера,И голос кричать охрип.

А выстрел во тьме — звездоюИз огненно-красных жил,И кравшийся предо мноюВинтовку в плечо вложил.

И вот мы в бою неравном,Но тверд наш победный шаг,Ведь всюду бежит бесславно,Везде отступает враг.

Боец напрягает нервы,Восторг на лице юнца,Но юнкерские резервыИсчерпаны до конца!

«Вперед! Помоги, Создатель!»И снова ружье в руках,Но заперся обыватель —Как крыса, сидит в домах.

Мы заняли Кремль, мы — всюдуПод влажным покровом тьмы,И все-таки только чудуВверяем победу мы.

Ведь заперты мы во вражьемКольце, что замкнуло нас,И с башни кремлевской — стражамБьет гулко полночный час.

6

Утро вставало робкоС лицом мертвеца.Выстрел хлопнул пробкойИз детского ружьеца.

Заводской трубы тычинаОт изморози в серебре.Строилась мастеровщинаНа черном дворе.

Стучали ружьяО мерзлый шлак,И по-битюжьиЗамедлен шаг.

Светало — липло —Росло — и вотКомандой хриплойРассыпан взвод!

Напора — бычийПоследний шквал…Держитесь! ДобычейТебе — Москва!

7

Дорогомилово, Черкизово,Лефортовские тупикиВосторг восстания нанизывалНа примкнутые штыки!

И Яуза шрапнелью пудрена,И черная Москва-река,И у студенческого КудринаПоисцарапаны бока.

По выбоинам неуклюжие,Уемисты и велики,С резервами или оружиемЗагрохали грузовики.

8

И мы слабели час от часу,Был вдесятеро враг сильней,Нас грозно подавила масса,Мы тяжко захлебнулись в ней.

Она нас вдруг разъединила,Нас подняла и понесла,Слепая, яростная сила,Всезаполняющая мгла.

На каждый штык наш напиралаУж не одна, а сто грудей,И всё еще казалось малоСолдатских этих шинелей.

Поток их рос, росло кипенье,Движение со всех сторон:Так наше довершил паденьеПримкнувший к красным гарнизон.

Лишь в смерти был исход для смелых,Оборван, стих команды крик,И вот гремит по трупам белыхПобедоносный броневик.

9

Но город, ужасом ужален,Не рознял опаленных век.Над едким куревом развалинОсенний заклубился снег.

Он падал — медленный, безгласный —В еще расслабленный мороз…Патронташами опоясан,На пост у Думы встал матрос.

И кто-то, окруженный стражей,Покорно шел в автомобиль,И дверь каретки парень ражий,Вскочив, наотмашь отворил.

Уже толпа текла из щелейОживших улиц… В струпьях льдаСетями мертвыми виселиОборванные провода.

А на углу, тревогой тронувЧитавших кованностью фраз,Уже о снятии погоновГремел Мураловский приказ.

10