Егор Радов - Бескрайняя плоть Страница 10

— Мы пришли, — тихо сказала Сплошная и постучала в белую дверь с бежевой ручкой.

— Кого там ещё к ёбаной матери принесло! — недовольно раздался за дверью зычный скрипучий бас.

— Михаил Пафнутьевич, — заискивающим голосом произнесла Ника Ардалионовна, — это я! Можно войти?

— Какого хера тебе надо?! Уборка уже была; и так заебали! Перестрелять вас всех надо, гнид паскудных!!

— Видите, — шёпотом сказала Сплошная Зудову, — я вам говорила: он — абсолютно сумасшедший. Может, вам лучше кого-нибудь другого подобрать?… Но остальные-то у нас, как на беду, все крепкие…Этот вот один сейчас смертник…Была одна бабушка — тихая, милая, её все любили, так её на прошлой неделе изнасиловал и задушил какой-то маньяк…Так жалко!

— Нашли хоть его?

— Куда там! — махнула рукой Сплошная. — Откупился, небось, стервец. Сейчас если деньги есть…Впрочем, сами знаете.

— Знаю, — согласился Зудов. — Ладно, пойдём. Выхода-то нет другого?

— А вам что — обязательно смертник? — вдруг подозрительно спросила его Ника Ардалионовна.

Зудов стушевался.

— Вы знаете…Обязательно! Пойдёмте!

— Ну ладно, ладно…Я вас введу — дальше уже ваше дело.

З. З. кивнул. Ника Ардалионовна распахнула дверь.

— Это что ещё за, ёбаный рот, наглость?!! Я вас что — приглашал войти! Совсем уже обнаглели!

В небольшой тёмной комнатушке с низким потолком, на кровати под почти чёрным от грязи пододеяльником с зелёным верблюжьим одеялом, возлежал огромный небритый старик с горящими глазами и лицом, преисполненным презрительного гнева и некоего своеобразного величия. Быстро и похотливо оглядев Сплошную, он остановил взор на Зудове и тут же совсем зашёлся от ярости:

— А это ещё кто?!.. Кто — я вас спрашиваю!!! Что за дерьмо! С такой умильной рожей! Его я точно сюда не приглашал — я его первый раз вижу! Вон!!

— Это к вам посетитель, Михаил Пафнутьевич, — мягко сказала Сплошная. — Директор фирмы…"жужуинвест".

— За каким хуем он мне сдался?! — рявкнул старик. — Пшёл отсюда! Ссал я на все эти современные фирмы! Ничего они не умеют — только продавать, да и то как-то херово. Козлы! Уберите его!!

— Захар Захарович, — настойчиво сказала Сплошная, — пришёл, чтобы украсить вашу жизнь. Он, как волшебник на голубом вертолёте. Он готов выполнить любое ваше желание!

— Нету у меня никаких желаний, — мрачно заявил старик. — Я уже всё поимел в этой жизни. Когда я придумал «Папу-Веру», у меня было всё, чего никому не снилось. А потом эта паскуда — мой приёмник — объявил меня сумасшедшим и засунул зачем-то сюда. Впрочем, мне и здесь неплохо. Всё это богатство я в гробу видал! Оно надоедает буквально через полгода. Одно и тоже — деньги, бляди, машины, какие-то долбанные острова с туземками…

— Так это — тот самый?! — поразился Зудов.

— Точно не знаю, — ответила Ника Ардалионовна. — Но его сдал сюда опекун, после того, как суд признал его невменяемым…

— Но ведь он умер!

— Я жив, как видите! — хохотнул старик, отпив вина прямо из горлышка стоящей перед ним на тумбочке бутылки. — Вся эта история моей смерти была для газет, для этих мерзких журналюг. Ну и приёмничек моё постарался. Зачем ему нужен сумасшедший отец-основатель? Вот он и объявил о моей смерти. А я ещё вас переживу!

— Но ведь вам уже, наверное, лет сто! — изумился Зудов.

— Сто четырнадцать, — горделиво заметил старик. — Пей «Папу-Веру», сынок, и будешь жить ещё дольше. Или ты предпочитаешь эту гадость…другую?

— Видите ли, я… — смутился Зудов.

— Понятно! — прогремел Михаил Пафнутьевич, тут же залез правой рукой вглубь своей постели, куда-то на уровень детородного органа, достал цилиндрический предмет и со страшной силой швырнул его в Зудова. З. З. инстинктивно протянул вперёд левую ладонь и поймал предмет; это оказалась банка "Папы-Веры".

— А ну-ка пей за моё здоровье! — скомандовал старик. — А не то, ничего из меня не вытянешь! Тебе ведь интервью?

— Да нет…

— Всё равно…Пей, гадёныш!!

— Ну, я пойду… — сказала Сплошная, выходя и закрывая за собой дверь.

Захар Захарович и Михаил Пафнутьевич остались вдвоём.

— Пей, сука, — уже как-то совсем незлобно и даже весело повторил свой приказ Палтус.

Зудов откупорил банку с характерным шипящим звуком и произвёл мощный глоток. На вкус это пойло было характернейшим «Верычем». "Вот, блин, — подумал Зудов. — никогда я не пойму, чего они так спорят…По-моему, оба этих наши знаменитых напитка по вкусу не отличаются, ну совершенно, ничем!" Он сделал ещё один глоток и тут же почувствовал неумолимую волну какой- то безудержной, откровенной приятности, нисходящей с макушки его головы до самых кончиков пальцев и заставляющей всё тело вибрировать в такт какой-то сумасшедшей кайфовой прелести — это начиналось действие запрещённого, но так и не исключённого из рецепта первитина.

— Михаил Пафнутьевич… — счастливо произнёс Зудов. — Я вдруг понял, что я вас люблю, что я не прав, и…

— Всё мне с тобою ясно, — удовлетворённо перебил его старик. — Что, зацепило? Будешь ещё клеветать на мою бессметную "Папу-Веру"?!..

— Что вы, что вы!.. — замахал на него руками Зудов. — Отныне я буду пить только её! Вот выйду от вас, куплю сразу ящик и…И всем друзьям скажу и всем…

— Давай-давай. — уже даже как-то приветливо буркнул старик. — Ну, садись, излагай, чего там у тебя?

Ободрённый эти приглашением Зудов сел на единственный в комнате деревянный скрипучий стул и прямо с ходу пустился в наступление:

— Мне нужна ваша подпись!

— Чего-чего?… — изумлённо переспросил старик. — Подпись? Это ещё зачем?

— Видите ли, — сказал Зудов. — Не буду с вами темнить — с таким асом бизнеса — мы тут задумали одно дело…

— Прибыльное? — оживился старик. — Я — в доле? Моя подпись стоит недёшево…

"Вот же чёрт! — сокрушённо выругался про себя З. З. — И этот туда же! Чего я и опасался! Нет, ну везёт же мне — столько стариков есть обычнейших, готовых подписать всё, что угодно, просто за хороший обед с вином, а мне достаётся такая акула капитализма, который понимает во всех этих операциях лучше, чем я с Трутём вместе взятые! Ну надо же!..»

— Чего ты там задумался? — вкрадчиво спросил старик. — Никогда не ссы: вот тебе первый закон бизнеса…Не боись — много не возьму. Хотя это зависит от суммы, которую вы намереваетесь слупить…Но я надеюсь — это понятно, а?

— Понятно, — мрачно сказал Зудов. — Да особенно много мы не слупим. Мы просто хотим за взятку взять в банке кредит, заключить договор. скажем, с вами, вы подписываетесь, мы высылаем вам деньги, получаем их и…

— И я — крайний, — закончил за Зудова Палтус. — В результате вы делите между собой ваш миллиард, а меня переводят отсюда в следственный изолятор. Я правильно вас понял?

— Да нет, — сказал Зудов, никуда вы не садитесь, потому что…

— Потому что вы надеетесь, что я к этому времени умру. Угадал?…

З. З. вдруг разозлился.

— Ну раз вы заговорили настолько откровенно, то и я не буду скрывать, что вам осталось жить где-то не больше недели. Но если вы примете наше предложение, то мы сделаем эту неделю для вас…

— Это вы из-за моего СПИДа?… — расхохотался Михаил Пафнутьевич. — Ха-ха, они мне уже двадцать лет назад давали неделю, как только я им заразился, а я, как видите свеж, бодр и крепок! И надеюсь ещё вас — горе-бизнесменов, у которых-то и идеи ни одной своей нету, все — с бородой, да ещё с такой, как у маркиза Карабаса — пережить!..

— Но вы что же — не стали лечиться? — поражённо спросил Зудов. — Когда узнали? Сейчас же лечат СПИД, особенно на ранней стадии…"Писёныш" с ксилитом. Или…

— Мой штамм «Писёныш» и никакой там другой ксилит не лечит. Впрочем, попробуйте, может он вам и поможет, а мне — нет.

— Что вы хотите этим сказать… — упавшим голосом сказал Зудов, чувствуя что у него, от страшного предчувствия холодеют кончики пальцев и солнечное сплетение.

Михаил Пафнутьевич Палтус весело, совсем как-то по-детски рассмеялся.

— Да, вы меня правильно поняли, молодой человек. В банке «Верыча», которым я вас угостил была небольшая капелька моей крови. Небольшая, но вполне достаточная, чтобы заразить того, кто его пьёт, моим личным СПИДом. Видите, какая честь для вас: вы теперь инфицированы вирусом самого великого Михаила Пафнутьевича Палтуса! Ну что — разве это не счастье?… Разве это не стоит всех ваших долбанных денег?… Они надоедают буквально через полгода, уверяю вас…Ах, да, полгода вы, видимо, не протянете…

— Вы шутите? — со слабой надеждой спросил Зудов.

— Я?… Ничуть. Впрочем, не вы — первый, не вы — последний. Я специально изготовил целую партию таких банок и обычно угощаю ими особо ретивых журналюг, которые раскапывают-таки тайну, что я жив. Кое-кто из них уже сдох, остальные мучительно пытаются вылечиться. Но — повторю — это какой-то особый штамм СПИДа, лечить который ещё не научились, ни на какой стадии.