Дафна дю Морье - Ганимед Страница 10

Желтое лицо над темным костюмом казалось еще более жирным, чем раньше, распухшие от слез глаза косо смотрели на консула.

— Этот джентльмен, он пишет своему другу в Лондон про моего племянника. Может быть, там его уже ждет работа, работа, которую он не может принять. У меня есть сын, Беппо, мой сын тоже очень хороший мальчик, этот джентльмен его знает. Джентльмен так любит этих мальчиков, он следует за ними до дома. Да, я вижу это собственными глазами, он следует за ними до дома. Беппо хотел бы поехать в Лондон вместо своего несчастного брата. Может быть, джентльмен это устроит? Он снова писать своему другу в Лондон?

Консул осторожно кашлянул.

— Это правда? Вы следовали за ними до их дома?

— Да, это правда.

Дядя вытащил большой носовой платок и высморкался.

— Мой племянник очень хорошо воспитанный мальчик. Мой сын тоже. Никогда никаких неприятностей. Все деньги, какие они зарабатывают, они отдают семье. Мой племянник, он очень верит этому джентльмену, и он говорит мне, говорит всей семье, своей матери, что этот джентльмен возьмет его с собой в Лондон. Его мать, она покупает новые платья, и сестра тоже, они покупают для мальчика новую одежду, чтобы ехать в Лондон. Теперь она спрашивает себя, что будет с одеждой, ее нельзя носить, она бесполезна.

Я сказал консулу, что за все заплачу.

— Его бедная мать, у нее разбито сердце, — продолжал голос, — и его сестра тоже, она потеряла всякий интерес к работе, она стала нервной. Кто заплатит за похороны моего мальчика? Тогда этот джентльмен, он любезно говорит, что не остановится перед затратами.

Не остановится перед затратами, так пусть же они пойдут и на траур, и на покровы, и на венки, и на музыку, и на рыдания, и на процессию, бесконечно длинную процессию. Я оплачу и туристов, щелкающих фотоаппаратами и кормящих голубей, которые ничего не знают о случившемся, и за влюбленных, обнимающихся в гондолах, и за эхо ангела, звучащее с колокольни, и за плеск воды в лагуне, и за пыхтение vaporetto, отходящего от причала, которое превращается в пыхтение угольной баржи на Паддингтонском канале.

Они, конечно, проходят — не баржи там на канале, я имею в виду приступы ужаса. Ужаса перед несчастным случаем, перед внезапной смертью. Видите ли, потом я сказал себе, что если бы не это несчастье, то была бы война. Или он приехал бы в Лондон, повзрослел, располнел и превратился в типа вроде своего дяди, уродливого, старого. Я не хочу ни в чем оправдываться. Я не хочу абсолютно ни в чем оправдываться. Но из-за случившегося моя жизнь стала совсем иной. Как я уже говорил, я сменил квартиру и переехал в этот район Лондона. Я бросил работу, я порвал с друзьями, словом… я изменился. Я по-прежнему вижусь с сестрой и племянницами, время от времени. Нет, у меня нет другой семьи. Был младший брат, но он умер, когда мне было пять лет, и я его совсем не помню; никогда о нем даже не думал. В течение многих лет сестра была моим единственным оставшимся в живых родственником.

А теперь, прошу меня извинить, мои часы говорят, что уже почти семь вечера. Ресторан на дороге скоро откроется. Я люблю приходить туда вовремя. Дело в том, что мальчик, который учится там на официанта, сегодня празднует свое пятнадцатилетие и у меня есть для него небольшой подарок. Нет-нет, ничего особенного — я не сторонник того, чтобы баловать этих ребят, — кажется, певец по имени Перри Комо очень популярен среди молодежи. У меня есть его последняя пластинка. К тому же он любит яркие цвета — вот я и подумал: возможно, синий с золотом галстук придется ему по вкусу…

Послесловие

Первая встреча российского читателя с творчеством современной английской писательницы Дафны дю Морье состоялась совсем недавно: в 1989 году в Лениздате вышел сборник новелл «Не позже полуночи». Между тем книги Дафны дю Морье вот уже на протяжении почти шести десятилетий пользуются неизменным успехом во всем мире. За свою долгую творческую жизнь (писательница умерла в 1989 году в возрасте восьмидесяти двух лет) она опубликовала несколько сборников рассказов, около двадцати романов, ряд пьес, биографических произведений (в том числе биографию своего отца и биографию Бренвела Бронте, брата Шарлотты и Эмилии Бронте), книгу очерков «Исчезающий Корнуолл», посвященную ее любимому уголку Англии, в котором она провела большую часть жизни и где разворачивается действие ее самых знаменитых романов.

Дафна дю Морье родилась в семье актера и режиссера сэра Джералда дю Морье. Ее дедом был известный художник и писатель Джордж дю Морье, автор карикатур, печатавшихся в журнале «Панч», иллюстратор таких классиков английской литературы, как Э. Гаскел, Т. Харди, Дж. Мередит, автор популярного романа «Трильби». Артистическая и литературная среда, в которой прошло детство будущей писательницы, наложила отпечаток на ее характер, в значительной мере повлияла на формирование интересов и мировоззрения.

Первые статьи и рассказы Дафны дю Морье стали появляться в журналах в 1928 году, а в 1931 году вышел в свет ее первый роман «Дух любви». Но подлинное и окончательное признание принес начинающему автору роман «Ребекка»: после его публикации в 1938 году она — по собственному признанию, неожиданно для себя — оказалась в числе наиболее читаемых писателей, своих современников.

Творчество Дафны дю Морье корнями своими уходит в XIX век. Ее нельзя назвать прямой продолжательницей традиций великих английских писателей прошлого века, но как художник она, несомненно, испытала влияние некоторых из них. Прежде всего это такие представительницы женского крыла английской литературы, как Джейн Остин и Шарлотта Бронте, а также, каким бы странным ни показалось такое утверждение, Р.-Л. Стивенсон. Через годы и десятилетия в книги Дафны дю Морье вошли ироничный скептицизм и сдержанная обстоятельность Д. Остин, лиричность Ш. Бронте, светлая романтичность Р.-Л. Стивенсона. Любопытно, что один из ранних романов писательницы был написан в соавторстве с известным английским литератором, профессором Кембриджа сэром Артуром Томасом Квиллер-Коучем (1863–1944), который закончил незавершенный роман Стивенсона «Сент-Ив». Дафну дю Морье не затронули литературные бури, деятельными участниками которых были многие ее современники, не коснулось увлечение ни одним из сменявших друг друга новомодных «измов». Ей чуждо нарочитое социологизирование, хотя творчество ее нельзя назвать асоциальным.

Творчество Дафны дю Морье поразительно разнообразно, при этом мы имеем в виду не только жанровое разнообразие. Удивительно широк круг тем, этических и нравственных проблем, привлекающих ее внимание, немало временных пластов оживает под ее пером. Здесь и юношеские метания героя — ее современника, стремящегося понять самого себя и найти свое место в жизни («Молодость прошла и не вернется»), и изящная любовная эскапада английской аристократки XVII века («Заводь француза»), и история первой любви, завораживающая, таинственная («Моя кузина Рейчел»), и хроника нескольких поколений одной семьи («Голодный холм»). Действие произведений Дафны дю Морье не ограничивается пределами Англии. Не только туманный Корнуолл («Таверна „Ямайка“»), но и пленительная, чарующая, так напоминающая новеллы Анри де Ренье Венеция («Не оглядывайся»), Франция («Козел отпущения», «Стеклодувы»), Америка, Греция…

Даже читатель, хорошо знакомый с Дафной дю Морье, никогда не знает, куда она пригласит его в следующей книге, с кем познакомит, о чем расскажет, как поведет и, главное, чем закончит свое повествование. На последний вопрос едва ли ответит и самый искушенный ее поклонник. И отнюдь не потому, что автор ставит перед собой такую задачу. Если в некоторых ее вещах и присутствует детективный элемент, то развитие сюжета и, прежде всего, характеров подчинено иной, более высокой логике — логике души, той логике, что неподвластна дедуктивному анализу. Возможно, и не стоит лишний раз повторять, что творчество есть осмысленный процесс и писатель, принимаясь за новую книгу, в основном знает, как она завершится. Но подлинный Мастер лишь тот, кто способен забыть иногда свою роль верховного творца, позволить героям, вызванным к жизни его воображением, принять участие в акте творения и из ведущего стать на время ведомым. Дафна дю Морье именно такой Мастер. Именно поэтому герои ее так индивидуальны, так несхожи, так жизненны и правдивы.

Многие романы Дафны дю Морье написаны от первого лица. В одних повествование ведется от имени женщины («Ребекка», «Полководец короля»), в других — от имени мужчины («Моя кузина Рейчел», «Козел отпущения», «Полет сокола», «Дом на берегу»), В таких случаях задача писателя всегда усложняется: с одной стороны, ограничивается композиционное разнообразие произведения — ведь рассказывать можно лишь о том, чему сам был свидетелем, — разумеется, если не прибегать к различного рода уловкам; с другой — возникает опасность сведения описываемых характеров до субъективных оценок, вынесенных заинтересованным лицом. Писательница с блеском справляется со столь трудной задачей. Она не только не обедняет действие, не обесцвечивает своих персонажей, но и приглашает нас к сотворчеству, позволяет найти в них то, что подсказывает собственное чувство и интуиция. Автор не выносит приговора своим героям, предоставляя читателю возможность самому разрешить их загадку.