Александр Брагин - Железное поле Страница 10

Из рук местных мастеров выходили и некоторые другие изделия, необходимые при строительстве и оснащении флота, например, здесь ковались судовые четырехлапные якоря весом до двадцати пяти пудов штука, петли рулевые для барж. Якоря вырабатывались в деревнях Гришкино, Коротово, Степаново в кузницах с усиленными мехами.

Мало-помалу и в кустарное производство внедрялись механизмы: частью использовался отечественный и мировой опыт, частью сами ремесленники пытливым умом добивались усовершенствований. Так, в 1892 году купец Андрианов с компанией устраивает паровой завод для выделки конных гвоздей. Все станки для завода изобрел крестьянин деревни Карпово, механик-самоучка Александр Моисеев. В кузницах и на железоделательных предприятиях появились подъемные блоки и краны, плющильные и разрезные станы, водяные и конские приводы с деревянными зубчатыми передачами.

Крестьянин-ремесленник, как правило, был и конструктором, даже если дело не доходило до создания сложных механизмов и станков. Ему поневоле приходилось влезать в изобретательские дебри. Потому что, во-первых, не существовало какой-нибудь такой конторы, которая заботилась бы об облегчении его труда. А мастер желал облегчить труд, пусть не себе, так сыну, ведь промысел обычно передавался по наследству. Во-вторых, в девяноста случаях из ста, весь личный инструмент ремесленника состоял из самоделок. Конечно, дедов сундук с рубанками, шильцами и прочим скарбом выручал, но без пополнения орудий труда и без внесения в них разумных новшеств вряд ли станешь мастером, хотя бы и заурядным.

Делая полезную и удобную повседневную вещь, может быть, всего лишь кузнечные клещи, народный мастер не забывал и о том художественном впечатлении, которое она способна произвести. Стыдно было хорошему мастеру, "славутнику", пустить в мир неприглядную вещь. Но напоминает, толкая меня под локоть, пословица: "Стыд — не дым, глаза не ест". Не только в стыде суть появления в мастерской ремесленника художественно выразительного кузнечного инструмента. Представьте себе, что на лавке в кузне лежат два вида клещей — клещи для проката железа и клещи-каляне. Вам срочно надо вытянуть из горна железную чушку. За какие клещи браться? Не теряйтесь. Присмотритесь к ним как следует, они вам сами подскажут, которые для чего предназначены. "Прежде всего отметим, что клещи для проката железа и клещи-каляне сконструированы столь выразительно, что с первого взгляда становится очевидным различие их утилитарно-производственных функций. Представление о том, как использовать эти орудия труда, складывается сразу же под впечатлением зрительной оценки их пластической формы. Клещи для проката предназначены для того, чтобы с их помощью тянуть, вытягивать что-либо: плиты из горна, полосы из-под молота, прутья из-под резцов и пр. Их основная функция нашла свое материальное овеществление в выработанных долголетней практикой размерах и характеристиках формы. Наиболее ответственная, захватывающая часть клещей решена выразительно и экономно. Сужающиеся к концу части — створки — имеют необходимую для захвата железа длину и форму, чем-то напоминающую птичий клюв. Длина рукояток клещей, равная примерно одному метру, обеспечивает достаточное отдаление удерживающего их человека от раскаленного металла.

Пластическая трактовка формы сконструированных таким образом клещей как бы содержит в себе информацию о характере выполняемой с их помощью работы. Очевидность информации придает этому производственному инструменту известную меру эмоциональной выразительности…" [7].

Клещи-каляне предназначены "крицу под молотом поправлять", то есть удерживать ее в неподвижности. Поэтому и образное решение их иное.

Народные мастера сознательно шли на художественное обогащение орудий труда. Для них была очевидной и красота пользы, и польза красоты.

Почему дети кузнецов с младых ногтей тянулись к отцову горну в аспидно прокопченную избу? А ведь мало кого зареванного и силой вели туда родители. Чаще всего сами прибегали, без понуждения. И толкались в кузне день-деньской, испросив дозволения на помощь взрослым: чего-нибудь относить-подносить. Сами посудите: станет ли кто так стремиться к "проклятому труду"?

Безусловно, работа кузнецов и тяжелая, и изнурительная. Но ведь и творческая, не лишенная красоты и поэзии! А творческий труд, покуда он таковым остаётся, каким бы "каторжным" ни казался, всегда будет сильнейшим магнитом для человека.

Народный мастер и в немудрящую вещь, какой место на скотном дворе, и в ту, которая должна украсить петербургскую набережную или вельможную залу, одинаково вкладывал и талант, и душу. Творец — он всегда творец, а не только по средам и вторникам, когда есть престижные и денежные заказы. Он потеряет уважение к себе, если начнет иначе относиться к делу. Поэтому так и разнообразны изделия кузнечного ремесла Железного Поля, имеющие несомненную художественную ценность и хранимые ныне в Устюженском и Череповецком музеях. Это и слесарный инструмент, и печные дверцы и вьюшки, и ярусные светцы с витым стволом, напоминающие растение, и "коруны" водосточных и навершия дымовых труб, и дверные навесные петли и щеколды, и различные по форме личины замков, украшенных геометрическим орнаментом в стиле резных прялок.

В конце девятнадцатого — начале двадцатого века Улома почти перестала выплавлять собственный металл. Кроме прочих причин, немаловажной являлась и та, что богатые рудные болотины края поистощились. Сказанное, однако, не означает, будто здесь потеряли вкус к железу. Просто теперь даже и чистые доменщики занялись кузнечным ремеслом. Железо сюда доставлялось с Урала, в основном от тамошних заводчиков Голицыных. В год привозилось в чушках обозом до четырехсот тысяч пудов. Кузнецов в Уломе тогда было до десяти тысяч, общая сумма производства достигала полутора миллионов рублей…

В городе Череповце проживает немало прямых потомков древних металлургов. Откуда это ведомо? Сейчас поясню.

…В тысяча шестьсот, неизвестно точно, в каком году, в пошехонской деревне у кожевника Воробья, маленького, взъерошенного, сильного человека, родился сын. Жена Воробья звала сына Нечай: мол, родился он нежданно-негаданно. Сам Воробей называл сына Первушка — первенец, значит. А в деревне звали Воробьева сына — Одинец. Был он пока единственным ребенком в семье кожевника.

В те далекие для нас годы имена прямо и непосредственно характеризовали человека. Указывали, например, на время появления в семье: Первушка (он потом даст фамилию Первушиным и Первухиным), Третьяк (отсюда в дальнейшем Третьяковы). На положение ребенка в семье: Одинец, Осташка. На отношение родителей к его рождению: Нечай, Любим. На время появления его на свет: Суббота, Несветай. Особенности поведения, черты характера: Бессон, Неупокой, Верещага (видно, кто-то в роду нашего знаменитого земляка художника Верещагина был ужасный верещага-плакса).

Подрос сын Воробья. Научился ложки делать. Пожалуй, лучше его во всей деревне этим ремеслом никто не владел. К имени у него прибавилось нечто вроде фамилии — Первушка Ложечник. А девушки по своим меркам прозывали его Первушка Некрас: красотой лица он, пожалуй, и правда не отличался.

Только недолго он Ложечником и Некрасом пребывал.

Однажды в августе взял его сосед с собой на гиблое место — за "грязью". Отвязали они в приболотных кустах спрятанный от недоброго глаза плотик. Выкарабкались на середину. Стали по очереди ковшом на длинной ручке "грязь" черпать. Набухают полный плот — отвезут на твердый берег. Набухают — отвезут…

Затем на лужайке костер запалили, чтоб грязь обжечь, влагу из нее повыгнать.

Целый месяц ковшом орудовали да костер жгли. Изрядно болотом попользовались. Потом руду в лесу оставили, а сами в деревню подались.

А как только выпал первый настоящий снег, запрягли коней и начали "грязь" соседу в огород доставлять: там у него избушка с домницей имелась.

Потом Первушка Некрас мехами орудовал. Без непрерывного дутья мехами железа не сваришь. Недаром Даниил Заточник писал: "Не огонь творит разжжение железу, но надмение мешное". Надмение — значит надувание, отсюда и "домница" (и современное "домна").

Тяжкий труд — "надмение мешное"!

Но не сломал он Первушку — закалил… Прикипел парень к домнице. У себя в огороде точь-в-точь такую же поставил. Короче, сделался рудознатцем.

Деревенские прозвище ему дали — Руда. Ребятишек его стали кликать "рудаковы дети", в отличие от соседских — "грязевых".

Прозвища за этими двумя семьями закрепились и затем дали фамилии — Рудаковы и Грязевы…

В Череповце не в диковину фамилии — Рудаковы, Рудычевы, Грязевы, Железняковы… А еще — Осарковы (осарок — кусок, глыба шлака, "накипь от железа": "железо греют в горне — накипь получается; в другом осарке как змеи попадают разноцветные…"), Моревы (морянка — яма, где пережигают дрова на уголья, идущие в кузницу), Патины (патья — угольная пыль). И т. д.