Андроник Романов - 1надцать (сборник) Страница 10

Ехать пришлось долго, через пробки и переулки, практически вслепую, ориентируясь исключительно на голос навигатора. Устал жутко, потому после, как оказалось, необязательного десятиминутного обмена любезностями и документами возвращаться в офис не стал, поехал сразу домой. На Белорусской площади привычно встал у светофора. Образовалась неизбежная пауза, одноименная вакууму будничной вечерней усталости, в котором, как в покачивающемся проявителе, медленно проступили двое с фейсбуковского фото. Человек в полосатом пиджаке с голубым шейным платком и его подруга в белом сарафане. Я наморщил лоб, вспоминая, на фоне чего они были сфотографированы. Подумал, что хорошо бы, если бы это было у моря. Например, Ялта. Ялтинское побережье. Я хорошо помню контур этого места. Проверять не стал. Было лень доставать айфон. Мозг тут же по привычке выдал креативное оправдание: «Пока не вижу оригинал, – подумал я, –  волен достраивать, перестраивать и толковать изображение, как мне вздумается… Как с котом Шредингера… Например… Они гуляли по набережной… Он выпендрился, как это любят столичные мальчики, приезжая в провинцию – шляпа, пиджак, а она… Она живет на Массандре – они ведь именно так и говорят «на Массандре», – на улице Щорса…»

Я рассмеялся: «На Щорса? Серьезно – на Щорса? Там, наверное, и улицы такой нет…» Сзади взвыл клаксон, я глянул на светофор и рванул вперед, налево, на мост, ускоряясь, обходя ленивых и нерасторопных. Захотелось поскорее скинуть костюм, сорвать галстук, швырнуть в корзину с грязным бельем сорочку и – под прохладный, густой тропический душ.

Моя однушка – образец педантизма. Но отнюдь не потому, что я – любитель подумать над горой мокрой посуды или нахожу медитативной траекторию движения швабры по поверхности керамического пола кухни, устроенной по американскому образцу. Это противоестественное для половозрелого мужчины стремление к порядку – результат двухлетней дрессуры моей бывшей недожены, при воспоминании о которой во рту появляется привкус, должный по логике напоминать какой-нибудь гадкий колдовской ингридиент. На самом деле, все не так уж и плохо. Мои красные полотенчики и фарфоровые – строго для чая – чашки магическим образом действуют на девушек, бывающих у меня исключительно транзитом, по дороге из клуба домой, к невыспавшимся расстроенным родителям.

В тот вечер я, мокрый и голый, вышел из душевой кабины и, не касаясь полотенца, оставляя следы на блестящем ламинате, побрел в кухню открывать вино. Это было очень, очень неаккуратно. Я тянул время. В комнате меня ждал ноутбук, подключенный к Интернету, в котором дрейфовала груженая отборными незамужними барышнями «Мамба» – сайт знакомств, в котором я днем разместил анкету. Интрига была не в том, чтобы кого-нибудь снять – с этим я справлялся неплохо и без чьей-либо помощи, – а в том, с какой целью затевалось это сомнительное знакомство. Захотелось – с чистого листа и хотя бы месяц – только театры, прогулки и разговоры. Ничего больше. Мне самому все это казалось маловероятной и абсолютно не нужной при моем стабильном образе жизни авантюрой. И не то, чтобы я этому противился, но и не спешил, наливая в фужер рубиновое «Ламбруско», распаковывая кус пирога с мясом, купленный по дороге в универмаге.

Приблизительно через пятнадцать минут мне надоело гримасничать, я принес из комнаты ноутбук, открыл его и запустил браузер.

За день в гостях у меня побывали двенадцать разнокалиберных кандидаток, трое из которых оставили сообщения. Сразу читать их не стал, пошел по анкетам, в основном, смотреть фото. Через полчаса общая ситуация с местным контингентом мне была более или менее понятна.

Внизу пищевой цепочки располагались толстушки. На фото они разнообразными способами пытались скрыть свою избыточность. Но, увы, бока выглядывали отовсюду.

Далее шло колоритное разнообразие загадочных персонажей, так и не освоивших нехитрое искусство быть женщиной, в том смысле, в котором неизбежен доморощенный хэппи-энд под крики «горько», танцы и положенный в таких случаях мордобой. Здесь размещали фото в свадебных платьях с отпиленными бывшими, предпочитали естественный голубоватый цвет лица, фотографировались с синяками, явно искусственного происхождения, во взглядах периодически читался сдавленный обстоятельствами крик о помощи. В этой категории было все: демонстрация увядающей плоти, отсутствие косметики – не только на лице модели, но и в мировом пространстве вообще, – компании странных мужиков с подписью «мои братишки» и много того, о чем стараешься забыть сразу, дабы не разочароваться окончательно в необходимости связи человека с человеком. В верхних слоях этого, обложенного сервисами и платежными системами виртуального водоема, естественным образом обитали гламурные самки – эдакие паразитирующие на мужской похоти хищницы. Здесь было много селфи, фитнеса, силикона и, как следствие, у каждой свое культивируемое мужеское стадо. Отдельно и вполне себе честно появлялись и гасли уничтожаемые модераторами анкеты проституток. Эти выставляли себя на манер обитательниц улицы Красных Фонарей и сразу обозначали условия и тарифы.

Между самками, простушками и проститутками располагалось пространство вариантов, где можно было попытаться найти ту, которая по неопытности, уму или природной брезгливости не примкнула ни к тем, ни к другим, ни к третьим.

Напоследок я открыл раздел присланных сообщений. Третье было от Насти. «Мне кажется, мы с вами похожи, – писала она, – будете здесь, отзовитесь».

С самого начала она повела себя неправильно. Сразу поверила в мое респондентское сочинение и тут же отозвалась – «чтобы не потеряться». Ее наивная откровенность и естественная природная привлекательность оказались сильнее моего луженого цинизма. Я думал о ней весь следующий день. Вернее, не то чтобы думал – думать было не о чем, – она как бы присутствовала в окружающем пространстве. И это присутствие каким-то странным образом делало бессмысленным дальнейшее мое пребывание в «Мамбе».

Вечерняя проповедь шефа по случаю отбытия в Эмираты не показалась тупым упражнением в риторике только потому, что давала возможность все обдумать. Вернувшись за компьютер, я открыл ее анкету – она была в сети – кликнул на кнопку и напечатал в открывшемся чате: «Привет. Как насчет кофе?» Ответ появился тут же: «Да». И через минуту: «В 18.30 на Смоленской, у «Джон Булл Паба». Удобно?» Мне было удобно.

На Смоленке я был за полчаса до условленного времени. Припарковался у пассажа, нырнул в переход, вынырнул, зашел в паб, сел за столик у окна и увидел ее. Она стояла за стеклом, на площади перед выходом из метро, похожая на большинство своих фотографий. На ней была белая футболка с Бобом Марли и те самые дырявые голубые джинсы, в которых она была на фото из Амстердама. На запястье левой руки вместо ожидаемой фенечки переливались тонкие кольца серебряного браслета. Я смотрел, как она говорит по телефону, блуждает взглядом среди прохожих, высматривая меня, поправляет волосы, и думал, что ее имя ей не подходит. Никак, ни с какой стороны. Она должна была быть Ленкой, Люськой, Аленкой, но не Настей. Настя, Анастасия должна была быть – или стать в итоге – шатенкой с тонкими щиколотками и миндалевидными глазами, такая породистая дрель с потенциальным титулом в багаже. А эта была – воздушный шарик. Без царя в светловолосой голове. Так мне тогда показалось.

Будто почувствовав мой долгий взгляд, она обернулась и увидела меня. Секунды три мы смотрели друг на друга, она – сверяя оригинал со мной воображаемым, а я – наблюдая этот трогательный процесс. Наконец, она растянула губы в неуверенной улыбке, ткнула пальцем в мою сторону, улыбнулась шире, веселее, я понял, что опознан, и помахал ей рукой. Она кивнула и тут же пропала из виду. Я подумал, что она забавная и вечер, как минимум, обещает быть нескучным.

– К вам можно?

Я оглянулся. Она уже была рядом, смотрела на меня, улыбаясь, открытая, красивая, успевшая поймать ресницами несколько капель неожиданного вечернего дождя.

– Да, пожалуйста, – ответил я.

– Спасибо! Я Настя, а вы Андрей?

– Я… Андрей.

– Очприятно, Андрей.

– И мне, – улыбнулся я, – не разделите ли со мной трапезу?

– Отчего же не разделить? – она уселась напротив и, не сводя с меня глаз, подняла руку, подавая знак проходящему мимо официанту. – Можно меню?.. Вы, однако, рано. Пришли посмотреть на меня заранее?

– Вы, я вижу, тоже не припозднились, –  улыбнулся я, глядя, как она мгновенно увлеклась цветными картинками в поданной ей карте вин. – А что было бы, если б я вам не понравился?

Она рассмеялась:

– Сделала бы вид, что не узнала, и быстренько бы смылась.

К нам подошла высокая красивая азиатка и спросила, готовы ли мы сделать заказ.

– Мне, пожалуйста, креветок с рисом и большой стакан томатного сока, – сказал я.