Марк Леви - Где ты? Страница 11

— У нас пожениться с тем, кого любишь, счастье.

— А у нас одной любви недостаточно, как бы абсурдно это ни звучало. Я согласна с тобой, мы иногда странные, и я сама яркий тому пример.

Блеснула молния, и раскат грома прервал их разговор. Гроза возвращалась, усилившись. Молнии били по хрупким склонам горы Кабасерас-де-Нако все чаще. Переполненная водой почва не могла больше впитывать льющиеся с неба потоки, и вода устремились вниз, увлекая с собой целые пласты грунта. Больше Хуан ни о чем не спрашивал, на его лице, обычно спокойном и бесстрастном, теперь читалось явное беспокойство. Он попытался открыть окно, но не смог из-за резкого порыва ветра. Голова у Хуана подергивалась, как у выслеживающего добычу хищника.

— Что с тобой? — спросила Сьюзен.

— Молчите!

Прижавшись ухом к стеклу, он словно чего-то ждал. Сьюзен не сводила с него вопрошающего взгляда. Он прижал палец к губам, предлагая ей хранить молчание. Но она не выдержала:

— Да в чем дело, Хуан?

— Ради Бога, не мешайте слушать!

— Да что слушать-то, черт побери?

— Сейчас не время сквернословить. Я слышу движение почвы.

—Что?

— Помолчите!

Тишину нарушил глухой треск. Хуан с трудом приоткрыл дверцу. Резкий порыв ветра швырнул в кабину крупные капли дождя. Хуан глянул под колеса. Трещина прямо посередине склона говорила о худшем. Он приказал Сьюзен включить фары. Она мгновенно послушалась. Луч света разрезал мглу. Насколько было видно, дорогу пересекал обрыв.

— Перебирайтесь назад. Нужно немедленно отсюда убираться.

— Ты спятил?! Не видишь, что сыплется сверху?

— Это мы сейчас ссыплемся вниз! Скорее, не пытайтесь выйти через дверцу, делайте как я сказал!

Не успел он договорить, как грузовик накренился набок, словно корабль, который вот-вот перевернется. Схватив Сьюзен за руку, Хуан швырнул ее в кузов. Пытаясь устоять на ногах, она перешагнула через мешки. Хуан обогнал ее, откинул полог и, резко рванув Сьюзен за руку, перевалился с ней через бортик грузовика. Приземлившись, он поволок ее к скале и заставил опуститься на корточки. Сьюзен увидела, как грузовик внезапно заскользил вниз и задом сорвался в обрыв. Кабина перевернулась, словно бы на прощание обратив к небу свет фар, и старый «додж» бесследно сгинул в пучине. Грохот ливня оглушал. Оцепеневшая от ужаса Сьюзен ничего не различала вокруг, и Хуану трижды пришлось ее звать, прежде чем она откликнулась. Нужно как можно скорее лезть наверх: почва под ними начинала осыпаться. Сьюзен уцепилась за Хуана, и они вскарабкались на несколько метров выше. Как в самом жутком кошмаре, Сьюзен казалось, что с каждым шагом они двигаются не вперед, а назад. И это было не просто ее ощущение: земля уходила у них из-под ног, увлекая их к бездне. Хуан кричал, чтобы она крепче держалась за его ноги, но онемевшие пальцы Сьюзен соскальзывали с мокрых штанин.

Прижавшись к оползающему склону, она захлебывалась в потоках грязи. Она отплевывалась из последних сил, она задыхалась. Перед глазами вскоре вспыхнул звездный хоровод, и Сьюзен потеряла сознание. Хуан на спине соскользнул к ней. Приподняв неподвижную голову Сьюзен, он положил ее себе на грудь. Освободив ее рот от набившейся в него земли, он повернул Сьюзен на бок и сунул два пальца ей в горло. Сьюзен вывернуло наизнанку. Хуан прижал ее к себе, изо всех сил цепляясь за какой-то корень. Он не знал, сколько сможет так продержаться, но понимал, что именно столько они и проживут.

10 февраля 1977 года

Сьюзен,

где ты? Я волнуюсь. В новостях из Сальвадора говорят, что вооруженные банды герильос стягиваются к границе с Гондурасом. В «Нью-Йорк тайме» пишут об их вторжениях на гондурасскую территорию и периодических стычках. Черкни мне хотя бы пару строк, чтобы я знал, что ты жива-здорова и в безопасности. Умоляю тебя, будь осторожней и ответь как можно скорее.

Они держались уже часа два. Короткое затишье позволило им подтянуться вверх на несколько сантиметров, где они обрели более крепкую опору. Сьюзен пришла в себя.

— Я едва не утонула в горах. Мне никто не поверит!

— Берегите силы.

— У тебя скоро превратится в привычку затыкать мне рот.

— Мы еще не выбрались.

— Если бы твой бог хотел нас забрать к себе, мы были бы уже там.

— Опасность исходит не от Бога, а от горы и селя, а у них характер куда хуже вашего!

— Я устала, Хуан.

— Знаю. Я тоже.

— Спасибо, Хуан. Спасибо за то, что ты сделал.

— Если бы все люди, которых вы спасли, начали вас благодарить, то сколько уж месяцев мы в долине одни бы только «спасибо» и слышали!

— По-моему, ливень стихает.

— Ну, значит, самое время молить Бога, чтобы так оно и было.

— Тогда лучше это сделать тебе. Боюсь, у меня перед ним некоторые долги имеются.

— Ночь еще не скоро кончится, отдохните.

Они провели молча несколько часов в грохоте никак не стихавшей грозы. Около четырех утра Хуан задремал и ослабил хватку. Сьюзен тут же скользнула вниз, вскрикнув от неожиданности. Хуан дернулся, ухватил ее покрепче и подтянул обратно.

— Простите, я уснул.

— Хуан, тебе самому нужно экономить силы. Вдвоем мы никогда не выберемся. Если ты меня отпустишь, то сможешь выкарабкаться.

— Если вы и дальше собираетесь болтать чушь, то лучше вам помалкивать.

— Да у тебя просто мания затыкать мне рот!

Она замолкла, но вскоре вновь нарушила предписанное Хуаном молчание, принявшись рассказывать, как ей страшно. Он и сам думал, что настал их последний час. Пауза. Потом она спросила, о чем он думает. Он взывал к своим родителям. Сьюзен замолчала. И вдруг начала истерически хохотать.

— Что смешного?

— Филипп наверняка сидит сейчас перед телеком!

— Вы думаете о нем?

— Забудь, что я сказала. Как думаешь, нас похоронят как героев?

— Вам это важно?

— Не знаю. — Она колебалась. — Может, и важно. — Подумала еще. — Нет, пожалуй, не важно. Просто у меня не было красивой свадьбы, и мне бы хотелось рассчитывать хотя бы на красивые похороны.

Им надо было двигаться дальше. Почву под ними уже настолько размыло водой, что, даже если ливень наконец прекратится, она грозила в любой момент оторваться от склона и увлечь их за собою в пропасть. Хуан умолил Сьюзен сделать последнее усилие и начал опасный подъем. Крик Сьюзен заставил его обернуться. Ей зажало ногу. Придерживая Сьюзен одной рукой, он спустился и на ощупь высвободил ее ногу, придавленную неизвестно чем — в темноте ни черта не было видно. После мучительного подъема они добрались-таки до следующего, еще не смытого витка дороги и, перейдя ее, устроились у откоса горы. Могучий и непредсказуемый ураган вскоре величаво развернулся и удалился умирать в отроги горы Игнасио, за сто километров от здешних мест. Кортеж ливневых дождей проследовал за ним.

— Мне очень жаль, — проговорил Хуан.

— Чего?

— Я лишил вас красивых похорон! Мы спасены!

— Ну, это не страшно, не переживай. У меня есть две-три подружки, которые и в тридцать лет не будут замужем, так что я вполне могу повременить с похоронами, не рискуя прослыть старой девой!

Хуану не нравились ее шутки, и он встал, не желая продолжать разговор. Солнце все еще не взошло, им приходилось ждать рассвета, чтобы двинуться вверх по дороге в направлении деревни. Идти в темноте было слишком опасно. Они промокли до нитки, и Сьюзен трясло — правда, не столько от холода, сколько от близости собственной смерти, которой только чудом удалось избежать. Хуан принялся энергично ее растирать.

Их взгляды встретились. Клацая зубами, она отстранилась от его лица. Ее голос дрожал:

— Хуан, ты очень красивый парень, но слишком молод, чтобы лапать меня за грудь. Может, ты так и не считаешь, и я могу это понять, но, с моей точки зрения, тебе надо подождать еще несколько лет.

Его взбесил ее тон. Она мгновенно это поняла по его сузившимся зрачкам. Не знай она легендарной выдержки своего вечного попутчика, испугалась бы, пожалуй, что он влепит ей пощечину. Хуан не сделал ничего. Он просто ушел от нее. Внезапно и бесследно канул в ночь, сразу сделавшуюся бесконечной.

— Хуан! — закричала она во тьму. — Я не хотела тебя обидеть!

В ответ донесся лишь монотонный стрекот кузнечиков, просушивающих крылышки перед началом дня.

— Не дуйся! Вернись, поговори со мной!

Впрочем, скоро рассветет. В ожидании первых лучей Сьюзен села, прислонившись спиной к дереву.

Усталость взяла свое, она задремала. Когда кто-то потряс ее за плечо, она решила, что это Хуан, но сидевший перед ней на корточках крестьянин оказался совсем на него не похож. Крестьянин смотрел на нее и улыбался. Казалось, дожди, выпавшие на его долю, оставили следы на его лице, избороздив его глубокими морщинами. Сьюзен ошеломленно огляделась. Внизу она увидела корягу, в которой застряла ее нога, чуть дальше выступ, за которым они прятались, и наконец вдали, на самом дне обрыва, кабину «доджа», практически полностью погребенную под слоем грязи.