Алексей Слаповский - Участок Страница 11

То есть, как вы понимаете, тонко собака соображает.

Потом Кравцов отправился к «Полю чудес». Там, использовав кусок бревна, он поднялся к верху каменной ограды и осмотрел полосы на кирпичах. Они очень были похожи на полосы от алюминия. Перегнувшись, Кравцов увидел, что с внутренней сторо– ны забора земля вскопана под газон. И на ней – сле-ды ног.

Отметив это, он соскочил, огляделся. И увидел с высоты этого места, что возле сарая, где Прохоров оборудовал свой приемный пункт, находятся какие-то люди.

Возле сарая, где Прохоров оборудовал свой приемный пункт, находились вездесущая старуха Синицына и мужик Савичев. Савичев сидел в тени с каким-то свертком и молчал, превозмогая свое состояние, а Си-ницына пыталась сдать Прохорову лист оцинкованной жести.

– Уйди уже со своей железкой, теть Зой! – просил Прохоров.

– Не теть Зой, а Зоя Павловна! – поправила Синицына. – Я не для денег, а просто: в овраге нашла, чего пропадать будет? И ты не хитри, железки я знаю, они ржавые или такие темные бывают. А эта белая.

– Ну, белая. Оцинкованная потому что. Я цветной металл принимаю, а это не цветной!

– Как же не цветной? Смотри! – и Синицына показала, как поверхность на солнце в самом деле поигрывает какими-то слегка цветными оттенками.

– Тьфу! – с досадой оценил Прохоров эту красоту, не соответствующую содержанию.

– Ты не плевайся! – обиделась Синицына. – Я же всего десяточку прошу. Чтоб не зря тащила все-таки...

Прохоров не намеревался сдаваться. Но тут он что-то увидел вдали и вдруг вытащил из кармана денежную бумажку.

– Ладно! Бери! – Взял жестянку, бросил в сарай.

– Спасибо! Я тебе еще принесу! – пообещала радостная Синицына.

А Прохоров поспешно развернул сверток Савичева. Там оказался довольно большой латунный кран.

– Ты опять? Меня посадят из-за вас, честное слово!

– Не шуми, – поморщился Савичев. – Его чинить уже нельзя, вот и выкинули. В лопухах нашел.

– А лопухи эти не в мастерской растут? Ладно, давай.

– Литр.

– Что?! Двести!

– Пятьсот!

– Триста максимум!

Савичев понимал, что может запросить больше, но сил уже не было. Он молча кивнул. Прохоров взял его кран и вынес бутылку с мутной жидкостью. Бутылки у него были разных калибров, вмещающие от пятидесяти граммов до литра. Савичев, взяв свою емкость, в который раз поразился, насколько цифровое измерение отличается от реального. Звучит – триста! А перед глазами – нет ничего. На три глотка. Эти три глотка он тут же и сделал, занюхал рукавом и прохрипел:

– Маловато!

– Прокуратура добавит! – безжалостно ответил Прохоров. – Ползи уже отсюда!

Савичев не уполз, а ушел на своих ногах. Правда, держался при этом поближе к забору и старательно не глядел в сторону приближающегося милиционера.

Савичев не глядел в сторону милиционера, а Прохоров как раз глядел. Честно, открыто. Даже с улыбкой. Со всей, можно сказать, душой. У милиции и у ее объектов один и тот же прием: действовать на опережение. Прохоров, возможно, этого не знал, он поступил интуитивно.

– Провода ищем? – сразу же спросил он подошедшего Кравцова. – Хорошо кто-то хапнул! Но мне не приносили. И не принесут. Я всех предупредил: принимаю только лом бытового назначения!

Кравцов одобрил:

– Это правильно! Хотя, я считаю, можно и промышленный лом, если негодный. Я читал: предприятия страны на одном ломе десять лет работать могут.

Он сказал это так, будто у него душа болела за дело увеличения приема цветного металла. Прохоров этому не поверил, но подхватил:

– Именно! Земля кругом просто усеяна, выбрасывают что попало! Кублаков, между прочим, который до вас был, он это понимал!

Кравцов тут же использовал момент:

– Да? А что за слухи, будто его кто-то утопил?

Но Прохоров не захотел почему-то продолжить тему. Он широко повел рукой, как человек, который ничего не боится:

– Ну, проводите обыск! Вдруг я все-таки провода прячу? Весы проверьте, накладные, кассовый аппарат!

– У вас и касса есть?

– А как же! Цивилизованно работаем!

Но Кравцов даже не заглянул в сарай.

– Нет, – сказал он, – проверять я вас не буду. Уверен, что у вас все в порядке. А если и не совсем – ну, приедет комиссия, штраф возьмет: одна минимальная зарплата. При повторном случае – три.

– Разбираетесь! – одобрил Прохоров. А Кравцов начал размышлять вслух:

– Просто я понимаю, что частная инициатива не любит лишнего контроля. Вот в печати критикуют приемные пункты. Государству требуют отдать. Но мы-то с вами знаем: государственное – значит ничье! А вы колотитесь тут без продыха – по собственной инициативе!

Прохоров слегка оторопел. До него, конечно, уже дошли слухи, что в Анисовку прислан странный милиционер. Какой-то не в себе. Но, может, ошиблись люди? Вон ведь как заговорил – с намеком на уважение. А уважать в наше время, как известно, никто никого даром не будет. Может, он нормальный? Может, с ним договориться можно? Иметь другом участкового – это очень ценно! И Прохоров попробовал:

– Именно что! И ночью несут, и в дождь тащат! А у меня этих пунктов пять штук еще по селам! Врать не буду, маленько прибыль есть, а то бы стал я возиться! В разумных пределах. Могу себе позволить. Дом вот достраиваю. Или, опять же, если помочь другу или хорошему человеку – почему нет? В наших силах!

– Да? – заинтересовался Кравцов. – Это хорошо бы обсудить.

– Когда? – осторожно спросил Прохоров.

– В перспективе, – осторожно ответил Кравцов.

– В ближайшей? – уточнил Прохоров.

– Это смотря какой объем, – уклонился Кравцов.

– Объем – в каком смысле?

– В смысле объема. До свидания.

И Кравцов пошел прочь, а Прохоров остался догадываться, кто кого и вокруг чего обвел. Потом скрылся в сарае, поднял латунный кран, брошенный в угол, и собрался перенести в более укромное место.

И услышал вдруг голос Кравцова. Тот вернулся, забыв задать важный вопрос:

– А скажите, украденный провод на много тянет?

– По весу или по деньгам?

– По деньгам.

– Тысяч на десять. Ну а сдадут тысяч за пять.

– Большие деньги!

– Для деревни – огромные!

– Ну, спасибо за консультацию! Вы работайте, работайте!

– Спасибо! – поблагодарил Прохоров и понес кран, сгибаясь почему-то так, будто весил он целый пуд.

И после этого, вытерши пот со лба, сел у двери на ветерке, вспоминая нехороший разговор.

Он сидел на ветерке, вспоминая нехороший разговор. И тут явился Желтяков.

– Это... – сказал он.

– Чего это? – спросил Прохоров, оглядываясь почему-то в сторону сарая.

– Ну, это самое, – пояснил Желтяков и тоже оглянулся, но в другую сторону. – В смысле, куда теперь девать-то?

– Девать-то? Спрячь пока и забудь!

– Куда же я... Жена, опять же, может увидеть...

– Зарой! И не шастай сюда больше. Не видишь, что происходит?

– А что? – раздался вдруг голос Кравцова. – Что происходит?

Он словно с неба свалился. Только что оглядывались и Прохоров, и Желтяков – никого не видели. И на тебе, возник! Стоит, улыбается. Довольно, надо заметить, приветливо. И интерес в его вопросе вроде бы тоже приветливый, совсем простой. Дескать, тоже теперь живу здесь и охота узнать, что, в самом деле, происходит?

– Как что? – нашелся Желтяков. – Резалку-то вы у нас взяли, а другая сломалась. И я вот пришел посмотреть, из чего можно другую сделать.

– Точно! – подтвердил Прохоров.

– Резалку я вам отправил, – сказал Кравцов. – Но ваша забота о работе мне очень нравится. Всего доброго.

И пошел себе.

– А вы чего хотели-то опять? – не утерпел и спросил Прохоров.

– Да я уж и забыл! – легкомысленно махнул рукой Кравцов. – Просто хотел ваше мнение узнать, кто мог бы столько проводов срезать. Вы же все-таки человек тут не чужой.

– Ну, и не такой уж свой! – определил свою позицию Прохоров, заканчивая разговор.

– Не свой он и не чужой, – уточнила Синицына, к которой Кравцов через некоторое время зашел чаю попить. Он сразу понял, что она – женщина осведомленная. И решил установить с нею человеческий, а заодно и служебный контакт.

– Он с детства был угрюмистый, – рассказала Зоя Павловна. – Ну, водился, конечно, с тем же Клюквиным, с Желтяковым. С Куропатовым больше всех.

– С Куропатовым? – заинтересовался Кравцов.

– Ну да. Потом сильно разругались они. То есть даже не ругались, а просто Прохоров за Лидией бегал, а она за Куропатова вышла. Прохоров до того разозлился, что даже уехал. А потом ничего, сам женился, вернулся, опять у них с Куропатовым дружба завелась... Ну, дружба не дружба, а так... Отношения. Ну, то есть друг с дружкой здороваются – и то спасибо. Прежнего нет уже, конечно.

– А Куропатов бедно живет?

– Да нормально вообще-то. Хозяйство у них. На заводе его ценют. А вот брат у него в тюрьме сидит. Давно.