Людмила Петрушевская - Дикие животные сказки (сборник) Страница 11

— Я не брала яиц, — возразила гадюка Аленка, — я вегетарьянка, смотрите, морковь, свекла.

— Да хоть американка, — сказала муха Домна Ивановна, — оплачивайте.

— Ой, да я положу его обратно, — предложила гадюка Аленка.

— А кто его после тебя возьмет, такое троганое, аляпистое какое-то, — завопила муха Домна Ивановна.

— Что? Я возьму яйцо, пожалуйста, — сказал галантный кавалер собака Гуляш, — как раз сделаю яичницу.

Короче, после обмена любезностями яйцо перекочевало в авоську Гуляша, но надолго там не застряло.

Только он отошел от магазина, как с криком «каку-каку таку яичницу» на него налетела Калерия и вцепилась в авоську.

Кукушка Калерия еще упомнила в нехороших выражениях насчет воровства детей.

Собрался народ, прибыл мл. лейтенант милиционер медведь Володя в новой голубой рубашке с рукавами ниже колен — форма.

Гуляш крепко держал авоську и говорил, что яйцо куплено в магазине.

Блоха Лукерья, сидя на постоянном НП между бровями Гуляша, начала собирать подписи жильцов-свидетелей и собрала 500 за короткое время.

В результате кукушка Калерия перегрузила яйцо в свой пакет с надписью «Мальборо» и с воплем «не тебе дадено, не тобой будет взято» помчалась вдаль, к жилищу леопарда Эдуарда.

Гадюка же Аленка сидела дома, ела корень лопуха на сладкое и не подозревала, что еще немного, и быть бы ей матерью.

61. Солидарность

Как-то раз собака Гуляш пробегала мимо волка Семена Алексеевича, который сидел на бревне и вяло подбирал на гитаре какое-то старье вроде «Я Хильду-ду-ду», а рядом с озабоченным видом стоял козел Толик.

— Вот он, — сказал козел Толик, — идет, козел.

Гуляш автоматически остановился и, закатив глаза, стал чесать задней ногой затылок, делая вид, что не знает никакой гиены Зои, о давнишней дружбе которой с волком Семеном Алексеевичем его не раз по дружбе предупреждали бабы, жаба Люба и свинья Алла.

Они его предупреждали, чтобы он не брал на себя то, что ему будут приписывать, но он не врубился, о чем речь.

— Ну, как его задействуем? — спросил козел Толик.

Гуляш на мгновение прекратил чесать затылок и тут же по новой кинулся с зубами в паховую область, где чуть было не придушил радикулитного блоху Валерика, который, однако, отполз на руках.

— По системе, — сказал лениво волк Семен Алексеевич.

— Ну ты, волосатик, — позвал козел Толик. — Рой сюда, будет у нас толковище.

Собака Гуляш подошел, кося глазом назад, в сторону отделения, но младший лейтенант медведь милиционер Володя спал при фуражке, сидя на несгораемом шкафу: со склада поступили бланки свидетельских показаний, и медведь младший лейтенант Володя запер их в шкаф и сам сел сверху для надежности.

— Ну что, какие предложения, — лихо сказал Гуляш, думая с тоской о гиене Зое: мало того что в субботу-воскресенье не высыпаешься, она еще и повадилась закатывать ночные скандалы с намеками на свое положение.

Какое такое положение, думал собака Гуляш, вот у меня да, положение будь здоров, с одной стороны волк Семен Алексеевич с гитарой, с другой — его дружбан и земеля козел Толик.

Как ахнут по чайнику, тем более гитарой.

— Какие-какие, на грудь примешь? — строго спросил козел Толик.

— А что, — без энтузиазма поинтересовался собака Гуляш. Он хотел сказать: «А что, ребята, случилось».

— Гнилуха, как всегда.

— Ну, — согласился собака Гуляш, наконец догадавшись, о чем речь.

Тут они втроем, как трое друзей, отправились в лес, в ту часть, которая была известна как Акатуйская тайга, а потом они пели около импортной баночки сельди Хильды, а Хильда, как всегда, отвечала отборной руганью на родном языке (ху аю), и трое друзей восхищались (во буровит).

И Гуляшу было так хорошо, как никогда.

62. Лейбл

Свинья Алла не меняла меню: берется первое, берется второе, мешаем, все это поливаем компотом с винегретом, выходит большая экономия времени, затем моем народным способом (остатки сладки).

Однако про таком ускоренном питании свинья Алла подметила, что ее мини от Славы Зайцева больше не налезает на талию.

— Справна дивчина, — сказала себе свинья Алла и померила мини на шею, но и там не сошлось.

— Це гарно, — отметила свинья Алла и надела мини на ногу, там даже оказалось с запасом, но к вечеру мини съехало и упало туда, откуда возврата нету, т. е. в органику.

Причем Алла впопыхах наступила туда же четырьмя ногами.

Однако вещь не пропала, после орошения полей удобрениями на мини, лежащее в борозде, набрела семья, жук-солдат Андреич в сцеплении с женой Веркой.

Мини-то мини, а кому и вообще макси, и жук-солдат Верка одела-обула себя, детей, мужу справила тельник, ватные штаны и галоши, а сестре мужа, золовке жуку-солдату тете Лиде, перепал отрез на плюшовку и полушалок, да и слобода попользовалась, муравьям вышла матке на свадьбу фата.

Жук-солдат тетя Лида в долгу не осталась, приехала с флягой гнилухи своей пастеризации, бешеной тли молочко.

Короче, жук-солдат Андреич пошел в результате на экстаз, порвал на грудях тельник мало того что у себя, но и у Верки ликвидировал напополам панталоны, а у муравьиной матери фату.

Только жук-солдат Лида нашла ухорон в пустой фляге.

Однако сохранился еще большой кусок мини, его жук-солдат Верка спрятала на гумне, а после всего пустила по рукам как одеяло, укрывалась в непогоду вся семья, и золотые буквы ярлыка «Слава Зайцев» видны были издалека.

— Лейбл, — уважительно говорили младшие, новое поколение, — туши свет, блин, фирма.

63. Снимается кино

Ежик Гарик очень выступал перед волком Семеном Алексеевичем, который сидел поперек его пути в Акатуйской тайге.

— Я бью два раза, понял-нет, — кричал ежик, — второй раз по крышке гроба!

Волк Семен Алексеевич не отвечал буквально ничего, но с дороги не уходил, а смотрел мимо ежика Гарика в туман, с деловым видом причем.

Тогда ежик Гарик сказал так:

— Я мэн крутой, елки.

Волк Семен Алексеевич опять ни мур-мур, а сидит глаза в кучку и смотрит, как уже говорилось, настырно.

Ежик Гарик вообще офонарел, не понимает, что волку Семену Алексеевичу надо.

— Ты, мафия, — говорит ежик Гарик, — ты чо дак? Чо фишки вырубил, хроник?

— Тсс, — шипит волк Семен Алексеевич, — не бухти.

И так держал ежика Гарика в тумане десять минут по часам, а потом вытер слезы и сказал:

— С детства мечтал посмотреть фильм Норштейна.

64. Мальборо-3

Кондор Акоп, ветфельдшер, профессор-медик и полярная авиация по совместительству, сел писать воспоминания и задумался, сколько же у него детей.

Он заказал переговоры с кукушкой Калерией, но мало чего добился, кукушка Калерия предлагала немедленно приехать к нему почему-то с пакетом фирмы «Мальборо», диктовать хоть всю ночь (ку-ку, ку-ку), а по телефону да без пузыря говорить на такую непростую тему отказалась.

Плотва Клава вообще смяла телефонный разговор, говорила о физиологической несовместимости, о трагедии летучих рыб, например, которые ни там ни сям, ни в воде ни на суше, живут в подвешенном состоянии в районе областного центра Бостон, на той стороне пруда, университет п/о Гарвард, до востребования.

После чего кондор Акоп долго пил валериановые капли с ихтиоловкой, забойный ерш, кто понимает.

Лягушка Женечка к телефону подошла, но, имея на плече лягушку мужа Самсона, говорила уклончиво, кондора Акопа почему-то называла «Милочка, Милочка» и на все вопросы плела какую-то околесицу насчет концерта мужа лягушки Самсона, якобы Милочка интересуется.

Кондор Акоп после валерианы с ихтиоловкой слушал невнимательно и с рыданием в голосе допытывался, где находятся Леонидик, Абрахам и Кваша, родные детки, а Дура лягушка Женечка, убаюкивая мужа лягушку Самсона, не своим голосом шуршала насчет цен на билеты на концерт и что якобы трудно найти подходящие по высоте подставки под буркалы (какие такие буркалы, стонал кондор, оказалось, это муз. инструмент лягушки Самсона, буркалы-пикколо).

Ничего не добившись, ветфельдшер кондор Акоп полетел по вызову на роды, у леопарда Эдуарда в трехлитровой кастрюле неожиданно застучало, и, прибежав на кухню по тревоге (скорость 200 км/час), хозяин вызвал неотложку, увидев незнакомое яйцо, из которого торчало что-то типа зубила.

Кондор Акоп, прилетев срочно, принял прямо в фартук кукушонка Татусю, которую сразу признал, оформил отцовство, понял, в чем смысл жизни, и вплотную занялся воспитанием девочки, каковую добрый леопард Эдуард отдал ему вместе с кастрюлей и пустым пакетом фирмы «Мальборо» (оказался в той же кастрюле).

Кондор Акоп снимает теперь телефильм «Моя дочь» буквально с азов, увлекся, накупил всякого барахла, т. е. пианино, самоучитель «английский за месяц», шахматы, пуанты, борцовки, пастель, гантели и бильярд, хочет воспитать полноценного чемпиона (матчи, отели, пресса и т. д.).