Алексей Колышевский - Афера. Роман о мобильных махинациях Страница 11

16 июня,

17 часов 54 минуты

Картье, Картье… Куда мне теперь? Домой? Пожалуй, да.

Я вспомнил о той эсэмэске, полученной от жены ни свет ни заря: «Надумаешь прийти сегодня домой – не удивляйся». Сюрпризам сегодня еще не конец. Как поэтически звучит!

Сюрпризам сегодня еще не конец:Еще не пиздец, но скоро пиздец.И будет смеяться господь наш отец,Закапает с неба противный дождец,Подаст вам депешу небесный гонецО том, что на завтра объявлен пиздец,И нету возможности съесть холодец —Вам завтра настанет пиздец.

Бормоча подобную околесицу, я на извозчике добрался до дому, во время поездки поработав навигатором, так как мой возница был нездешним и Москвы не знал вовсе. Расплатился с ним, долго искал ключи, да так и не нашел. Вспомнил, что ключница, дорогая, от «Salvatore Ferragamo», осталась в перчаточнике «Infinity». Моментально взмок, расстроился, засопел. Именно в такой последовательности. Потеря ключей от дома – это всегда великая проблема. Может быть, они еще там, в машине? Вспомнив не внушающее доверия лицо Колобка-гаишника, я усмехнулся собственной наивности. Как бы теперь квартиру не обчистили. Придется менять все замки.

Меня выручил сосед: открыл дверь подъезда, приложив к домофону ключ-таблетку. Я поблагодарил его, и мы вместе оказались в лифте. Демонстративно принюхавшись, он подмигнул. Спросил:

– Гуляешь?

– Вроде того, – неохотно ответил я.

– Есть повод? – не унимался любопытный сосед.

– Да так… С горя, – сознался я. – Проблемы навалились.

– Понимаю, чего уж там. Я вообще не знаю, как бы я себя на твоем месте повел. Может, взял бы ружье да и поубивал бы обоих, – более чем загадочно выразился сосед, и только я открыл рот, чтобы спросить, о чем это он, собственно, как лифт остановился на его этаже и сосед выскользнул из кабины, избавив себя от объяснений.

Ответ на свой вопрос я получил уже через минуту, после того как позвонил в дверь своей квартиры и мне открыла жена: раскрасневшаяся, словно с мороза, и дышавшая так часто, будто она только что пробежала стометровку за рекордное время. Она набросила халат прямо на голое тело, и этот факт меня почему-то развеселил.

– Привет, Лорик! Ты что это? Занималась йогой на полу?

– Нет, Витечка, йогой я не занималась, – отстраняясь от моего поцелуя, быстро выпалила она. – Я занималась более приятными вещами.

Только я хотел спросить, что это за «более приятные вещи», как ответ был явлен мне в натуральном, так сказать, виде. Из нашей спальни вышел здоровенный накачанный чувак в трусах. Рожа у чувака была наглой. Кулаки у чувака были размером с пивную кружку. Помимо трусов, бугрившихся в паху, чувак напялил мои новые тапки, которые я сам еще ни разу не надевал.

– Это… кто? – спросил я, подразумевая, что вопрос адресован жене, но получилось, что он словно упал в никуда.

– Это Вадим, – с вызовом ответила Лариса и вся как-то напряглась, приготовившись к моей истерике, воплям – словом, к Скандалу с большой буквы, но я повел себя странно даже для себя самого:

– А что он делает в моих новых тапках? – Я устало прислонился к стене и даже не вздрогнул, услышав в ответ:

– Он будет здесь жить.

Вадим стоял в выжидательной позе. Даже и не поза это была, а стойка. Каратиста, боксера? Не разбираюсь я в этих вещах. Я и дрался-то последний раз в школе и из той драки вышел отнюдь не победителем. Куда мне против этого жлоба? Трех секунд не продержусь – вырубит с одного удара. Пистолет бы мне.

При мысли о пистолете мне так захотелось ощутить в руке его холодную тяжесть, так захотелось выстрелить и в жену и в Вадима этого, чтобы потом снять с него тапки в качестве трофея, что я глухо застонал.

– Витя, давай только без истерик и без сцен, – сразу же отреагировала Лариса. – Можно все решить без эксцессов.

– Да, разумеется, – убедившись в том, что пистолет из воздуха никак не материализуется, согласился я. – Но раз здесь собирается жить Вадим, то где же тогда буду жить я?

– Ты разберешься, – стараясь сохранять спокойствие, выразительно произнесла моя жена. – Я собрала твои вещи. Вадим, будь любезен, принеси чемодан.

– Нет уж, не надо, я сам, – глядя, как напрягся Вадим, как снова он занял свою позу-стойку, я миролюбиво поднял руки. Так обычно сдаются в плен.

– Брат, расслабься, я не Рэмбо и биться с тобой не стану. Дай мне спокойно чемодан забрать, и живите долго и счастливо. Я без претензий. Лады? Договорились?

– Ннн, – неопределенно промямлил Вадим и чуть подвинулся, освобождая мне путь к чемодану.

Он стоял на полу посреди спальни: мой большой, старый и добрый «Samsonite», слегка потертый и с Т-образной выдвижной ручкой. С этим чемоданом я объездил много стран и обрадовался ему, точно старинному другу, ведь во всей квартире не было сейчас предмета более родного мне, чем этот чемодан. Я хотел спросить у Ларисы, где наша дочь, но понял, что все подобные расспросы нужно тупо оставить на потом, а сейчас просто поскорей уйти и постараться обойтись, как говорят в медицине, без патологий и обострений.

Лариса (я видел это) была обескуражена моим инфантильным поведением. Она, наверное, ожидала, что я устрою дебош, утрачу остатки человеческого и тому подобное. Но нет. Я устал. Я был рад тому, что этот день так основательно разрушил все, что должно было развалиться рано или поздно: работу, семью… Пожелав жене и ее пихарю всех благ и объяснив, почему я не могу сейчас отдать Ларисе ключи от квартиры, я покинул свой, теперь уже бывший дом, не желая забивать себе голову предстоящим разменом квартиры. Оказавшись на улице, я прошел пару кварталов, везя за собой чемодан, потом сел на него и позвонил Маше. Она долго не отвечала, но я был настойчив и после десятого или двадцатого гудка я услышал ее голос. Звучал он немного не так, как обычно, но я вначале списал это на собственное состояние, на искаженное восприятие окружающего. Увы, я ошибся:

– Привет, Маш, как дела? А меня из дома выгнали. Жена, как ни странно, нашла себе мужика, и он теперь носит мои тапки. Смешно, правда? А еще меня с работы уволили, и я разбил машину. Вернее, не так. Я все тебе рассказал строго в обратной последовательности. Значит так, сначала я разбил…

– Витя, Витя! – Оказывается она уже давно кричала мне, звала, хотела, чтобы я остановился, но до меня как-то не сразу это дошло.

– Да, Машка, что-то случилось?

– Понимаешь… Как бы это тебе сказать-то? В общем, лучше нам с тобой больше не встречаться.

– Но почему?! Что случилось?!

– Я решила сойтись с мужем и родить от него. Мне уже пора рожать, а от тебя я не хочу. Прости меня, если сможешь. Мне с тобой было хорошо. Ты классный, такой веселый, но непредсказуемый. Я тебе желаю счастья. Пожалуйста, не звони мне больше.

И все. Повесила трубку. Зарезал меня этот день окончательно.

Прямо как был, не вставая с чемодана, я позвонил Косте Штукину. К тому времени я окончательно протрезвел, во рту был привкус земли, а голова раскалывалась на ровные, словно у разрезанного арбуза, дольки. Сбивчиво и хрипло я рассказал Косте обо всем, что случилось после нашего расставания:

– Костя, если ты меня возьмешь на работу, то это будет лучшее, что случится со мной сегодня и полностью уравновесит весь кошмар этого дня. Прости за фамильярность там, в кафе. Я не хотел, просто так вышло.

– Виктор, я все понимаю, ты можешь не извиняться. Завтра отдохни, а послезавтра приходи с трудовой книжкой. И учти, работы будет много. До встречи. – Ангел по фамилии Штукин отключился.

Долго смотрел на потухший экран телефона. Ощутил страшную усталость, и больше всего на свете мне захотелось сейчас очутиться дома. Где-нибудь в особенном месте, которое я смог бы назвать именно так.

Я вновь нанял не знающего Москвы извозчика, и тот повез меня к моей маме. Вот кто будет рад видеть меня в любом состоянии и в любое время суток. Если женщина прощает мужчине все – это значит, что она его родила.

Веселые картинки в вашем телефоне

1

С Бирюковым мы встретились на следующее утро. Он позвонил мне в 6 часов, когда я сладко спал, заботливо укрытый маминым одеялом.

– Мсье Картье? – поинтересовался он.

– Кто это? – не понял я спросонок.

– Часть той силы, что вечно хочет зла, но вечно причиняет благо, – бодрым голосом ответствовал эсбэшник. – Вы готовы добровольно сдать имеющиеся у вас не ваши ценности?

– Ах, это вы… – наконец дошло до меня. – Какой у вас трезвый рассудок, Юрий Владимирович, прямо зависть берет. Цитировать в такую рань из «Фауста» – это реально очень круто. Сколько же вы хотите получить с меня тех самых ценностей, которые вы называете «не моими»?

– Все, что хранится в… – И Бирюков с потрясающей точностью перечислил названия банков, в которых я держал деньги, причем указал, в каком именно и какая сумма лежит. Он явно читал по бумажке – спокойно, деловито.