Джонатан Кэрролл - Страна смеха Страница 11

– Томас!

– А? Эй, хватай его, пока не удрал!

– Послушай, Томас, это серьезно.

– Ладно, слушаю.

– Ты знаешь, это первый раз, когда я ночую в мотеле с кем-то.

– Правда?

– Угу. А еще знаешь? Мне очень хорошо. – Она вручила мне щенка и встала. – Когда я была помоложе и все время думала о своих ожогах, мне казалось, что ни один мужчина не захочет поехать со мной в мотель – так я выгляжу.

На следующее утро, когда мы собрались уезжать, женщина за стойкой дала нам в дорогу красиво упакованные завтраки, с пивом и плитками “Милки-уэй”. Шепнув что-то Саксони, она вернулась за стойку.

– Что она сказала?

– Что ты слишком тощий и что тебе нужно давать “Милки-уэй”.

– Нужно.

– Фигушки.

Вся поездка продолжалась в таком духе – одна приятная вещь сменялась другой,– так что когда мы добрались до Сент-Луиса и увидели арку Сааринена22, нам даже стало жалко, что мы уже заехали так далеко. Посреди дня мы остановились в Пасифике, штат Миссури, и побродили по парку аттракционов, который назывался “Шесть флагов”. Вечером мы вернулись в свой номер с кондиционером и занимались любовью. Саксони снова и снова повторяла мое имя. Такого со мной не было ни разу. Мне было так хорошо! Я заглянул во все темные углы своей жизни и размышлял, какой из них таит в себе неприятный сюрприз... Ответа не было. Но я и не ожидал его.

Глава 3

Я подрулил к бензоколонке “Саноко”* [“Саноко” – нефтяная компания (Sun Oil Company). – Прим. переводчика.], и из гаража вышла хорошенькая белокурая девушка в ярко-красной бейсболке с надписью “Сент-Луис кардинале”.

– Заправьте, пожалуйста. Кстати, как далеко отсюда до Галена?

Она нагнулась, опершись руками о колени. Я заметил, что ногти у нее коротко подстрижены, и два из них совершенно почернели. Словно на них упало что-то тяжелое, и кровь выступила под кожу, да так там и осталась.

– Гален? О, мили четыре. Езжайте прямо по этой дороге до перекрестка, там направо, и через несколько минут будете на месте.

Она вставила в бак заправочный пистолет, а я взглянул на Саксони. Та улыбалась, но очевидно нервничала, как и я.

– Ну... – Я взмахнул рукой.

– Ну... – Она согласно наклонила голову.

– Ну, детка, мы почти приехали.

– Да.

– В ту самую Страну смеха...

– В страну Маршалла Франса.

Дорога то полого опускалась вниз, то поднималась, что не могло не радовать после прямой монотонности автомагистрали. Мы миновали железнодорожный вагон-ресторан (как настоящий), потом лесной склад, откуда свежо пахнуло срубленным лесом, потом ветеринарную клинику, откуда слышался отчаянный лай больных перепуганных собак. На перекрестке висел изрешеченный пулями и дробью знак “стоп”, рыжий от ржавчины. Рядом стоял мальчишка с поднятой рукой. Он казался довольно безобидным, хотя, признаюсь, у меня в памяти всплыла пара сцен из “Обыкновенного убийства”23.

– В Гален.

Мы сказали, что нам по пути и чтобы он садился. У него были курчавые рыжие волосы, и каждый раз, когда я смотрел на него в зеркало заднего вида, то или встречал его взгляд прямо мне в глаза, или же его огненная шевелюра перекрывала видимость.

– Едете в Гален, ребята? Я заметил, у вас коннектикутские номера. – “Коннектикутские” он проговорил с ударением на “ти”. – Вы что же, так и доехали из Коннектикута до Галена, да?

Я вежливо кивнул и посмотрел на него в зеркало. Небольшой зрительный контакт. Старая игра в гляделки.

– Да, выходит, что так и доехали.

– Ух ты! От Коннектикута до Галена! – саркастически заметил он. – Ничего себе поездочка!

У меня хватало подобных оболтусов в классе, и потому его развязность меня не задела. Хиппи захолустный. Для полноты картины не хватало только майки с надписью “KISS” и виднеющихся над джинсами трусов.

– Ты здесь живешь? – повернулась к нему Саксони. – Да.

– Знаешь Анну Франс?

– Мисс Франс? Еще бы!

Я рискнул снова взглянуть на него в зеркало; его глаза все так же смотрели на меня, но теперь он удовлетворенно грыз ноготь.

– А вы, ребята, приехали к ней?

– Да, нам надо с ней поговорить.

– Да? Что ж, она тетка в порядке. – Он шмыгнул носом и заерзал на сиденье. – Правильная дамочка. Никаких тебе закидонов, понимаете?

И вдруг мы оказались там. Миновав небольшой подъем, проехали белый домик с двумя тонкими колоннами и фонарным столбом с вывеской дантиста на газоне у крыльца. Дальше была мастерская по ремонту косилок “Даженэ” в сарайчике серебристо-голубой жести, торговое предприятие Монтгомери Уорда, пожарная команда с широко распахнутыми воротами боксов, но без единого пожарного автомобиля внутри, и бакалейная лавка, рекламирующая пятидесятифунтовый мешок собачьего корма “Пурина” со скидкой “только на этой неделе!”.

Вот так. Вот где он написал все свои книги. Вот где он ел, спал, гулял, общался с людьми, покупал картошку, газеты и бензин для своей машины. Большинство здешних людей знали его. Знали Маршалла Франса.

Главная часть города находилась по другую сторону железнодорожных путей. Когда мы приблизились к переезду, шлагбаум начал опускаться и зазвенел предупреждающий звонок. Я возрадовался отсрочке. Все, что откладывало нашу встречу с Анной Франс, горячо приветствовалось. Я всегда любил останавливаться и ждать, когда проедет поезд. Помню, как мы частенько мотались через всю страну на “Двадцатом веке” или “Суперчифе”, когда родители были еще женаты.

Когда мы подъехали к шлагбауму, я выключил мотор и положил руку на спинку сиденья Саксони. Оно было горячим и липким. Выдался один из тех летних дней, когда воздух кажется мягким свинцом, а облака не могут решить, то ли пролиться ливнем, то ли просто проследовать дальше.

– Можете высадить меня здесь.

– А ты не подскажешь, где живет мисс Франс?

Он просунул худую руку между нашими сиденьями и ткнул указательным пальцем вперед:

– Езжайте до конца улицы. Тут примерно три квартала. Потом сверните направо, на Коннолли-стрит. Ее дом – номер восемь. Если пропустите, спросите здесь любого. Любой скажет. Спасибо, что подвезли.

Он вылез из машины и вразвалку направился прочь, и я увидел, что на задних карманах у него нашиты цветные заплатки. Одна изображала кукиш, а другая – пальцы буквой “V”, пацифистскую “викторию”. Обе заплатки были красно-бело-голубые, а пальцы – усыпаны звездами.

Поезд оказался товарняком вагонов под двести и еле полз. Целый парад “Эри Лакаванна”, “Чесапик и Огайо”, “Ситрейн”... Каждый вагон постукивал на стыках громко, равномерно, по-своему. Наконец проехал уютный кирпично-красный служебный вагончик с парнем в высоком квадратном окошке, который читал газету и дымил трубкой, отрешившись от окружающего мира. Очень мне все это понравилось.

Когда поезд миновал, красно-белый полосатый шлагбаум пошел вверх медленно-медленно, как будто устал и был не в настроении вставать. Я завел мотор и перевалил через пути. В зеркале заднего вида я заметил, что сзади никого нет.

– Видишь? Тут не то что на востоке.

– Что “не то”?

– Мы простояли на переезде минут пять-восемь, верно? Ну а на востоке за пару минут уже образовался бы хвост из машин миль на десять. А здесь... да просто оглянись! – Саксони оглянулась и ничего не сказала. – Видишь? Ни одной. В этом разница.

– Угу. Томас, ты вообще представляешь, куда мы добрались? Осознал, что мы действительно здесь?

– Пока что стараюсь не думать об этом. Аж брюхо пучит.

Не то слово. При мысли о предстоящем разговоре с Анной Франс меня охватывал натуральный ужас, и чем дальше, тем больше, но я не хотел, чтобы об этом знала Саксони. Я прокручивал в голове каждое слово Дэвида Луиса. Как он там называл Анну... Ведьма. Психопатка. Во избежание беседы я открыл окно и сделал глубокий вдох. Воздух пах горячей пылью и чем-то еще.

– Эй, Сакс, смотри – барбекю! Давай пообедаем. На лужайке между “Спортивными товарами Фенда” и “Страховой компанией Гласса” был раскинут большой зеленый шатер. За красными раскладными столиками под ним сидели человек двадцать, ели и беседовали. Намалеванный от руки транспарант возвещал, что здесь проходит ежегодный пикник “Львиного клуба”. Поставив машину рядом с замызганным пикапом, я вышел. Воздух был недвижим, пропитан ароматом дыма и жарящегося мяса. Подул легкий ветерок и тут же стих. Я хотел было потянуться, но взглянул на едоков и замер столбом. Почти все они прекратили есть и смотрели на нас. Кроме одной симпатичного вида женщины с короткими черными волосами, которая лавировала между столиков с двумя коробками булочек для гамбургеров, все остальные будто окаменели – толстяк в соломенной шляпе, нацелившийся запустить зубы в свиное ребрышко, женщина, льющая кока-колу из пустой банки в полную чашку, маленький мальчик, поднявший двумя руками над головой плюшевого бело-розового кролика.