Andrew Лебедев - Скотство и чуть чуть о плохих грузинах Страница 11

Впрочем, – подумала Мила, – если на концерт педика не идет, значит, наверное сам не педик?

Вместо участия в расширенном совещании самого, Брэм и Лагутин попали на совещание со вторым вице, ответственным за некие проекты, которые отныне включали и идеологический.

В большом зале, где они с утра уже встречались с Вездеславинским, теперь было полно народа. За тем же самым столом вкруг сидели почти все руководители столичных телеканалов и крупнейших издательских домов. Перед каждым лежала уже знакомая Лагутину книжица в полиэтилене. Но теперь, кроме книжицы, перед каждым из собравшихся стояло еще и по раскрытому ноутбуку.

– Чтобы в квейк в сети порезаться, – сострил Брэм.

Лагутин даже не улыбнулся. Теперь, к исходу пятого своего десятка, он знал, что только те ребята, кто с десятого класса школы перестал хохотать на уроках над глупыми шутками одноклассников – имеют шансы сделать карьеру.

Второй вице вышел к пиплу как Ленин из коробочки – неожиданно, быстрым шагом и никому не давая опомниться.

– Здравствуйте, коллеги, прошу присаживаться и сразу, прошу включаться в работу, – сказал второй вице не подарив собранию и полу-улыбки, настолько по всей видимости, она была дорогой.

Совещания это рутинная обязанность и повинность чиновника за те радости руководства, что дает чиновнику его положение. Так думал Лагутин, коротая каждое из томивших его грудь и сознание присутствий, научившись думать на собраниях о своём, например о строительстве нового дома на Рижском взморье, причем думать, не отключая внешнего контроля, и если начальство вдруг обращалось к нему с вопросом, он не выглядел только-что разбуженным дурачком, а по деловому докладывал, излагая цифры и параграфы документов, как будто и не мечтал всё заседание о своих любимых делах-делишках.

Сперва речь держал второй вице, он передал извинения и приветы от Президента и доверительно поведал собравшимся о том, что грядут большие дела, а большие дела не могут быть без больших успехов в той сфере, которая ответственна за стабильность.

– Дайте денег, – с места сказал Вездеславенский.

– Деньги будут, – ответил второй вице, – однако от менеджмента, от управляющих государственной составляющей российского телевидения, мы ожидаем эффективного привлечения частных капиталов.

– Этож опять палка о двух концах, – шепнул Лагутину Володя Брэм, – частный инвестор ведь за свои вложения потребует определенного влияния на идеологию вещания, а иначе, зачем ему вкладываться?

– Мы это уже проходили, – тихо ответил Лагутин, пользуясь тем, что второй вице смотрел теперь не в их сторону, – где теперь те ребята?

Вообще, им – Лагутину и Брэму – как представителям именно московского ТВ на этом всероссийском совещании было невыносимо скучно.

Свои текущие вопросы они могли решать и в Москве, ежедневно находясь на короткой связи и со Старой площадью, и с Белым домом, и с министерствами, поэтому все подобные совещания обычно представляли собой бесконечное канючение, выслушиваемое от провинциалов, от всех этих Челябинцев, Хабаровцев и Сахалинцев, которые и приезжали именно для решения своей совершенно неинтересной москвичам текучки.

Вот и сейчас у Лагутина челюсть от зевоты сводило, когда он битый уже час выслушивал вопросы с мест. Гендиректор из Екатеринбурга просит у второго вице денег сверх бюджета, гендиректор из Ростова тоже просит денег. И все остальные тоже, канючат, канючат, канючат…

– Ну что? Ты остаешься? Поедем в Красную Опушку на горных лыжах покатаемся? – Брэм толкнул Лагутина в бок, – Президент с большой группой губернаторов там, на склоне, так что вся тусовка сейчас туда, Владимир Саныч нам машину дает, поехали ?

– Не, я наверное в Москву полечу, у меня там встреча назавтра утром, – ответил Лагутин.

– Знаю я, какая там у тебя встреча, – понятливо хохотнул Брэм, – с прорабом у тебя встреча, третий дом уже строишь, куда тебе?

– У меня семья большая, – машинально оглядевшись вокруг, сухо ответил Лагутин.

– И на пидараса смотреть не пойдешь? – не ожидая положительного ответа, спросил Брэм, – ну тогда, adieus amigos, Москве привет!

– А ты остаешься? – спросил Лагутин.

– Да, на пару деньков, покатаюсь, позагораю, посексуюсь тут…

В самолете Лагутин опять оказался вместе с тем губернатором, с которым летели сюда. Губернатор был здорово под мухой и он решительно добавлял, не выпуская стакана из рук.

– Ну что? Решили свои вопросы? – вежливо спросил Лагутин.

– А хренли нам, сибирякам? – кобенясь, ответил губернатор, – что бы вы, москвичи делали бы без нас без сибиряков зимою сорок первого, только с нашей помощью Москву то и отстояли.

Пришлось выпить с губернатором, а нетто тот бы обиделся.

– Ну а ты? Решил свои телевизионные делишки? – спросил губернатор.

– Решил, – вздохнул Лагутин.

– А Цэ-У получил?

– Получил, – Лагутин снова вздохнул.

– И какие Цэ-У, если не секрет? – хитро поинтересовался губернатор.

– Крепить стабильность в обществе, снимать напряжение в маргинальных массах телезрителей.

– И как это делать? – не унимался губернатор.

– Ну, про жизнь хорошую народу показывать, – по-простому с максимальной доходчивостью ответил Лагутин.

– А-а-а, – понимающе промычал губернатор, – типа, мы типа с тобой хорошо живем, а им про это показывать!

И губернатор зашелся долгим почти истерическим пьяным смехом, от которого Лагутину почему-то стало и жутко и противно.

А вот Вове Брэму было вовсе не противно, когда он вдруг оказался в одном кресле с очаровательной петербурженкой, вернее даже не с петербурженкой, а с финкой, Алиской Хованской-Перкюляйнен.

Кресло, в котором они оказались together, стояло перед жарким камином в альпийском домике гостиницы "Сломанная лыжа", что буквально в полу-версте от президентского горнолыжного курорта расположилась на живописном склоне горы Апхон. И между бренными телами Вовы Брэма и Алисы Хованской были не пол-версты, а какие-нибудь пол-миллиметра.

– А эти грузины, что тут с тобой были, они откуда взялись? – спросил Брэм.

– Они, вообще-то местные, типа отсюда, – ответила Алиса, – а Гоги он по жизни мой бойфрэнд.

– Они в что? Они у вас там в Питере, как сицилийцы в Нью-Йорке? – хмыкнул Брэм, проникая ладошками под свитер подруги.

– Типа того, – закатывая глаза, улыбнулась Алиса – А если ты со мной на Москву переберешься, они возражать не будут? – спросил Брэм, покуда его ладони проникли уже совсем далеко-далеко.

– Ну, они ведь бизнесмены, – выразительно повращав карими глазками, ответила Алиса, – если у них выгода прорежется, они и сами тебе денег дадут.

– Мне деньги не нужны, – сказал Брэм, – я сам за хорошую ведущую денег любому заплачу. Нам сегодня на совещании второй вице с Вездеславинским новые деньги пообещали под новые проекты.

– А я твой новый проект? – игриво спросила Алиса.

– Очень может быть, отчего бы и нет? – ответил Брэм и вконец распустил шаловливые ручонки.

В клубе вовсю пёрла приятная рутина.

И пипл пёр, как бешеный.

На выдачу клубных ВИП карт Севе пришлось даже установить месячную очередь. А на парковке возле клуба появились теперь именные парковочные места, и на некоторых даже было написано по красной отмостке – "место постоянного ВИП члена клуба Максим-Деголяс".

Сева взял в лизинг два лимузина, у которых по лаковому черному борту красивой вязью были выведены буквы М и Д. Эти машины развозили особо подгулявших гостей или наоборот, по приказу администратора и по желанию члена клуба, ехали среди ночи за кем-нибудь из друзей-приятелей выполнять пьяную блажь очередного пьяного ВИПа, везли под утро чьей-либо жене или подружке корзину роз в качестве извинения, что вот мол, загулял я в Деголясе, и к тебе даже не приехал, прости!

Максим появлялся в клубе к десяти.

Ужинал в отдельном кабинете, потом переодевался, гримировался и перед выходом к посетителям, как наказал ему Гриша Золотников, надевал на грудь цепь с позолоченным стилизованным пыпысом. Прям, ни дать ни взять – главный жрец храма разврата, истинный Максим Деголяс.

Но у главного жреца были и помощницы – жрицы. Нет, не стриптизерши и не танцовщицы из кан-кан группы, а две девушки с университетскими дипломами магистров психологии. И называли этих девушек по ученому – "маршалами", как распорядителей на гонках Формулы-1. Это Сева так придумал. Он прошлой весной был во Франции и в Германии. Специально, перед тем, как открывать свой клуб, купил себе большой обзорный тур, чтобы познакомиться с ночной жизнью европейских увеселительных заведений. Был в Париже, в Каннах, в Монте-Карло, в Довилле, а потом в Баден-Бадене и в Гамбурге. Так вот, поездка не прошла для Севы мимо ушей и мимо мозжечка. В Париже в клубе Мэд, что в новом модном районе Берси Виляж, ему очень понравилась внутренняя служба организации салона знакомств, и так понравилась, что Сева непременно захотел внедрить такую-же у себя в Питере. В принципе, ничего нового в работе клубных маршалов не было. Не обязательно было и в Париж ехать, чтобы понять их назначение и пользу, достаточно было бы перечитать роман Льва Николаевича Толстого в том месте, где он описывал салон Анны Шерер. Но Сева книжек не читал, ему было легче смотаться в Париж, чем осилить четыре тома классика.