Алла Герцева - У Вечного огня Страница 11

 При виде тяжелых створок двери, окрашенной под дуб, с надписью «Милиция», у Володьки затряслись колени. Не выпустят, чует мое сердце, вздохнул парень, тяжело переступая порог. В коридоре он впервые за всю свою недолгую жизнь, ощутил, как хороша свобода. И как страшно ее потерять. Спотыкаясь,  дошел до кабинета, в который его, отяжелевшего от страха, буквально втащил, участковый.

 Павел прошел к столу, подвинул стул, кивнул побледневшему пареньку.

 — Присаживайся!

 Глаза Володьки с тревогой следят за движениями следователя. Выдвинул ящик стола, достал синенькую папку, раскрыл, аккуратно положил на стол лист чистой бумаги, из пластмассового стаканчика вытащил ручку. Он ведь в отпуске. Вспомнил Володька. Женился недавно. Неужели дело настолько серьезно, что его отозвали на работу? Строит из себя! Вдруг охватил паренька гнев. Без году неделю работает, а воображает!

 — Давай, рассказывай!

 Володька прищурил левый глаз, откинулся на спинку стула.

 — Что рассказывать! Ничего не знаю!

 — С кем вчера гуляли в кафе?

 — Так Серега пригласил, вечер прощальный устраивал, в армию уходит.

 — Кто присутствовал на вечере?

 — Не помню! — Володька вдруг испугался. Назову, значит, всех заложу. Пойдут выспрашивать. Возможно, они уже и Мишку, и Кольку забрали. Может быть, Серега на всех наклепал?

 — У меня есть показания, кто присутствовал на вечеринке. Город у нас небольшой, многие видели вас в кафе.

 Холодный пот выступил у парня на спине.

 — Чистосердечное признание, половина наказания! — постукивая ручкой по стакану, тихо произнес, Павел. — Я жду!

 — Без адвоката ничего не скажу! —  голос Володьки сорвался, на визг.

 — Ты брось! Я тебя пока, как человека спрашиваю! — повысил голос Павел.— Нечего здесь спектакль разыгрывать!

 — Так я что, я рассказываю! — забормотал Володька. — Вчера Серега устроил вечер в кафе. Мы все пришли.

 — Кто, назови по именам! — Павел склонился над листом, быстро водя самопиской.

 — Серега, я, значит, Колька, Мишка и девчонки. Наташка, Мишкина сеструха, Ирка, Людка и Маринка. Посидели, выпили.

 — Что пили?

 — Шампанское!

 — С чего драка началась?

 — Не помню, не видел. Мишка с Серегой  раскричались, потом кто-то крикнул, наших, бьют. Ну и началась куча-мала. Я не помню, честно!

 — Пили шампанское, и ничего не помнишь? А если на экспертизу отведу.

 Володька провел ладонью по взмокшему лбу.

 — Я водку принес!

 — Так, уже ближе к делу.

 — Мы через пятнадцать минут, как позвонили из кафе, приехали, никого в зале не было! — вмешался Геннадий Иванович.

 — Так мы ушли домой! Кого убили? Мы никого не убивали! — Володька решил  предотвратить обвинение. Ведь следователь там,  в его спальне не назвал имя убитого. Может быть, это вовсе и не Сережка, а кто еще. Зачем сознаваться, рассказывать подробности!  Сам себе дело сошью? 

 — Кто кого бил, что делали после, как вышли из кафе.

 — Не помню я ничего, начальник! — заскулил Володька и замотал склоненной головой, как усталый конь в стойле.

 — Назови фамилии и адреса всех, кто был на вашей вечеринке.

 — Это, пожалуйста!  Я же говорю! Сережка  Никитин, виновник, так сказать, торжества. Мишка и Наташка Федоровы, Колька Шарапов, Маринка Голубкина, подружка моя. Кстати, она подтвердит, я никого не бил. Что девчонок тоже всех назвать? Так они, вроде, в туалет ушли, когда мы задрались.

 — Помнишь? Давай дальше называй.

 — Людка еще  Гущина, Ирка Старцева. Больше никого не было.

 — Адреса!?

 — Они все на квартале проживают,  квартиры  не помню.

 — У меня есть в книге,  сейчас принесу! — поднялся Геннадий Иванович.

 Через минуту, книга с переписью, проживающих на участке, легла на стол следователя.

 — Отпускай парня! С него мало толку! — наклонился к следователю, участковый. Пройдем по домам. Все равно у нас ордера нет на задержание.

 — Распишись! — Павел подвинул Володьке, протокол.

 — Что писать?

 — Записано с моих слов, верно, и подпись!

 Владимир подвинул листок,  непослушными  пальцами,  нацарапал свою подпись. Однако, руки трясутся у молодца!  Заметил  Павел. То ли с перепоя, то ли от страха.

 —Никуда из города не выезжать! Понял!  Свободен!

 Следователь едва сдержал смех, наблюдая, как проворно вскочил Владимир, и скрылся за дверью. Он  доволен собой. Все-таки, первое дело! Начал неплохо!

 — Обойдем, что ли, остальных? — Геннадий Иванович оправил китель, взял папку. — Иди домой! —  повернулся  к сержанту. — Носом клюешь после дежурства!

 Павел поглядел в окно.  Легкие утренние облака, обгоняют друг друга. Только дождя не надо!  И так на душе тяжко!

 — Не пойму,  убили товарища и ничего не помнят!

 — Может быть, действительно выскочили на улицу и разошлись по домам, а обгоревший труп вовсе не из их компании! — возразил Геннадий Иванович. Ему не очень верится в Пинкертонские способности молодого следователя.  Год в городе. Ни одного стоящего дела.  Не преуспел ни в  жизни, ни в карьере! Разве, что женился, с ходу! А тут убийство! Возможность проявить  профессионализм. 

 — Не исключено! Только, уверен, погибший из их компании. И они упорно скрывают ход драки!  —  встретил взгляд участкового, Павел.

 — Ты про убитого ничего не расспрашивал!

 — Намеренно! Кто-нибудь  расскажет о подробностях драки. — К кому сначала зайдем? — он собрал со стола бумаги, положил в ящик стола. Не торопясь, прошел по кабинету к выходу.

Глава 8.

 Прозвенел и замолк звонок.

 После продолжительной паузы,  Геннадий Иванович снова нажал на черную кнопку.

 Наконец, щелкнул замок, лохматая голова заспанного мужчины показалась в проеме. Глаза широко открылись, сон сразу пропал, увидев участкового при всем параде.

 — Что стряслось? — распахнул  дверь Андрей Петрович. — Проходите, я сейчас!  —  смущенно запахнул на груди  пижаму.

 Геннадий Иванович и Павел прошли в прихожую.

 — На кухню проходите, жена спит, после дежурства. Трудная ночь была.

 Павел оглядел прихожую. Здесь победнее, но тоже, видно, люди достатка. Глянул в зеркало, в широкой резной рамке, пригладил волосы.

 — Наш новый следователь! — представил Павла Геннадий Иванович. — Сынок ваш дома?

 — Спит!  — мужчина побледнел.— Вчера они  товарища в армию провожали.

 — Мы как раз по этому поводу, разбудите! — Павел прошел на кухню. Чистоплотная хозяйка! Оглядел, выложенные до середины стены белым кафелем, навесные полки с закрытыми дверцами. Подвинул стул, сел, достал блокнот.

 Андрей вошел в комнату сына.

 — Вставай!  Милиция к тебе пришла!

 Колька потянул одеяло, повернулся на бок.

 — Не слышишь! Что тебе говорят! Дурака валяешь!

 Николаю не понять слов отца. Тупая  боль сковала тисками,  голову. Зря вчера выпил водки.  Провел ладонью по лбу, потер затылок.

 — Долго  будешь валяться! — отец больно сдавил его плечо.

 — Ну, что случилось, пап!? — Колька открыл глаза, приподнял голову. — На тренировку не пойду, не могу, передай тренеру, завтра приду.

 — Я тебе не пойду! Ты у меня не пойдешь! Милиция к тебе пришла! Или так вчера напился, что не понимаешь, о чем говорят?

 — Какая милиция? Зачем? — Колька сел на постели, въезрошил ладонями волосы? — Ты серьезно, пап?

 Щеки Кольки побледнели. Зубы забили дробь. Сережка? Неужели убили? Не может быть! А если? Скажу, ничего не знаю! Свесил ноги, потер ступнями одна о другую. Потянул со спинки кровати потертые джинсы.

 Наблюдая, как Николай медленно застегивает замок на брюках, тяжелое предчувствие овладело Андреем.

 — Что ты натворил?

 — Ничего, пап! — справившись со штанами, Колька  вышел из комнаты. Отец прошел следом.  — На кухне они.

 Парень  заглянул  в приоткрытую дверь. Участковый, заложив руки за спину, рассматривает календарь. За столом  молодой парень, склонился над раскрытым блокнотом.

 Ух, ты, напугал папаша! Вот же Сережка сидит,  заявил в милицию, пожаловался, что избили, падла! А я думал он настоящий мужик! Ошибался, значит в его порядочности. Парень поднял голову, постучал ручкой по блокноту, встретился взглядом с вошедшим хозяином.

 — Ну и где же ваш сын?

 По спине Кольки пробежали мурашки. Это не Сережка! Этот постарше будет! Мент!?  Он шагнул в ванную, открыл кран, набрал горсть воды, плеснул в лицо. Что спрашивать станут? Что говорить? Холодные капли побежали по щекам, подбородку, обожгли грудь. Не вытираясь,  упершись ладонью о стену, тяжело переставляя непослушные ноги, приблизился к кухне.

 — Проходи! Не прячься за отца! — чеканя слова, произнес мужчина, сидящий у стола.— Мы тебя слушаем!

 — Что говорить? —  парнишка почесал затылок.