Михаил Самарский - Радуга для друга Страница 12

Жду-пожду…

Бабушка ходит, мужу не звонит. Ну и что там случилось? Почему твой Жорик не объявляется? Уж не забыл ли? Впрочем, чего это он забудет. Охота ему со мной возиться: корми, выгуливай, лапы протирай. Зачем ему это нужно? Тем более, у них есть, за кем ухаживать. Вон сидит чудо напротив меня, всё морду свою намывает. Чего ты её трёшь целыми днями? Сам даже на улицу не выходит, а всё умывается и умывается. Скоро усы свои до корней сотрёшь, дурень. Хотя, что же это я. Всё верно. Говорят же, коты гостей намывают. Три-три, Мурзище, хорошенько натирай, чтобы Сашка поскорее приехал.

И вот звонок в дверь… я думал, сердце моё сейчас выпрыгнет, и баба Надя будет ещё полчаса ловить его по квартире. Я привстал, напрягся, закрыл глаза, чтобы открыть их уже после того, как распахнётся дверь… И на пороге появится…

Появился милиционер.

Козырнул, мельком взглянул на меня и, обращаясь к моей Надежде-надежде, говорит:

— Здравия желаю, оперуполномоченный участковый капитан Литвиненко Олег Степанович. Этот? — указал на меня пальцем.

— Что вы имеете в виду? — удивилась хозяйка.

— Пропал этот пёс?

— Да, мы нашли его на природе, отдыхали… и… он…

— Ошейник, цепь, намордник есть? — перебил капитан и, не дожидаясь ответа, добавил: — Наденьте, я его забираю.

— Как забираете? — развела руки бабушка Надя.

— На опознание поведём, — пояснил офицер. — Там у нас уже три человека в отделении сидит, по описанию, кажется, он.

— А вы… вы откуда узнали, что он у нас? — удивилась хозяйка.

— Так вы же с ним гуляли, — рассмеялся Олег Степанович, — соседи и позвонили, говорят, даже объявление по телевизору показывали. Вы надевайте на него, что положено, надевайте…

— Но, — виновато произнесла бабушка, — у нас нет намордника.

— А он не цапнет? — покосился на меня милиционер.

Ты сам кого угодно цапнешь, думаю я. Ещё милиционер называется.

— Нет-нет, — отвечает баба Надя, — это поводырь. Вот его вещи, возьмите. — Она протянула капитану мою амуницию. И накинула на меня ошейник. Пристегнув цепь, подала конец милиционеру. — Пожалуйста. Если хозяева найдутся, передавайте им привет и можете сообщить наш адрес.

— Хорошо, — кивнул капитан и, обращаясь ко мне, сказал: — пошли, беглец. И чего тебе дома не сидится?

Ну, что тут можно ответить? Вот вы, чтобы сказали этому… этому ч-человеку? Дома мне не сидится. Твои же коллеги меня и прохлопали. Будь они маленько повнимательнее, я бы уже давно был дома. Ладно, пошли, так пошли. Сердце мне подсказывало, что моих родственников там, в участке, не будет. Так оно и вышло.

Все трое соискателей на звание моего хозяина заявили, что я им чужой. Хорошо, хоть не нашлось среди них мошенника, который бы ляпнул, что я именно его собака. Я, конечно, сопротивлялся бы изо всех сил, доказывая, что человек врёт, но ведь, понимаете, к моему мнению могли и не прислушаться, отдали бы лгуну и дело с концом, а там разбирайся потом, кто прав, кто виноват. Но, к счастью, люди все оказались честными и порядочными. Один старичок даже почесал меня за ухом и говорит:

— Не переживай, дружок, скоро и твой хозяин найдётся.

Хотелось бы верить, дедушка. Да вот никак не получается. Спасибо вам, желаю и вам своего друга поскорее разыскать.

— Олег, — крикнул дежурный, — ну и куда его теперь? — Это он обо мне спрашивает. — Может, отведёшь обратно?

— Делать мне нечего, — возмутился капитан, — целый день с собаками гулять. Закрой его в обезьяннике, пусть пока посидит. Там ещё звонили от какого-то слепого, должны подъехать. Смотри его штучки не потеряй.

— Ну ладно, — согласился дежурный, — только у меня нет свободных клеток.

— Да какая тебе разница, — посади его к бомжу, — он некусачий.

Я не понял, о ком это милиционер? «Некусачий». Обо мне или о бомже? В общем, снова меня лишили свободы. Без суда и следствия, опять я оказался в каземате. Да когда же всё это закончится? За что мне такое наказание? В чём я провинился перед вами, люди? Я же всю свою жизнь только и делаю, что помогаю человекам. А вы меня то в багажник, то в сарай, теперь вот в клетку к какому-то некусачему бомжу. Будет ли этому конец или нет?

Бомж действительно оказался некусачим и добродушным. Когда меня завели в камеру, он дремал. Но после того как зловеще лязгнула за моим хвостом металлическая дверь-решётка, бомж приподнял голову и долго-долго смотрел на меня. Затем он несколько раз протёр кулаками свои глаза, помотал головой, как часто делаем мы после купания, и спрашивает у меня:

— А ты кто? Собака, что ли?

Ну вот скажите, что в таких случаях отвечать? Вы что на моём месте сказали бы? Правильно. И я то же самое говорю:

— Гав!

— Блин, — бомж прикрыл ладонью свой рот и прошептал: — точно, собака. У ментов совсем крышу сорвало, собак уже в обезьянник сажают.

— Ав-ав! — говорю.

— Тебя-то за что, родимый? — бомж подошёл и погладил меня.

— У-у! — отвечаю.

Меня поразило: бомж, понимал, что я ему говорю. Я слышал много раз про бомжей. Но почему-то думал, что они все глупые и злые. Оказывается, я сильно заблуждался. Мой сокамерник отличался умом и доброжелательностью.

— Вот и меня, — говорит, — ни за что ни про что сунули в клетку и сижу тут кукую. Заблудился, что ли?

— У-у! — отвечаю, но вы же знаете, что это по-нашему «нет».

— А чего тогда? Укусил кого?

— У-у!

— Ну ладно, — махнул рукой бомж, — не хочешь говорить, не говори. С ними, — он кивнул на дверь, — так даже лучше. Иди в полную несознанку.

— Ав! — согласился я.

— Во-во! — говорит бомж. — Вижу, ты пёс смышленый. Молодец. А документы у тебя есть?

— У-у! — отвечаю.

— Ну тогда жди, — тяжело вздохнул мой сосед по несчастью, — пока документы не привезут, не выпустят. Ты представляешь, Рекс, я всегда ходил с паспортом, а вчера как на грех забыл…

Опять переименовали. После своего царского имени, кем я только не был. И Тришкой, и Умкой, теперь вот Рексом. Но на бомжа я нисколько не обиделся. Ему же как-то нужно ко мне обращаться. Ладно, побуду ещё и Рексом. Хорошо, хоть не Пузиком-Мурзиком. И на том спасибо.

— …перебрали мы вчера с приятелем, а сегодня не успел опохмелиться, подходят автоматчики: ваши документы, и понеслось. Результат вот, видишь? Всё назвал: фамилию, имя, адрес прописки. Что ещё надо? Нет, говорят, такой не значится. Как не значится, если я там живу? Понимаешь?

— Ав!

— Вот, а эти ничего не понимают. Два часа уже доказываю, говорю: поехали ко мне домой, вот же ключи от моей квартиры. А они твердят своё: по базе тебя нету. Зачем мне ваша база? Я же не по базе живу, а по адресу. Я вот перед вами, живой человек. С руками, ногами, головой. Какая ещё база? Скажи, Рекс, разве это справедливо?

— У-у! — отвечаю.

— Всё правильно — несправедливо. Но им-то не докажешь. Им хоть кол на голове теши. Слушай, а у тебя дом есть?

— Ав! Ав!

— О! Это хорошо, — закивал бомж, хотя какой же он теперь бомж, если у него квартира есть. — Да ты и не похож на бродячую собаку, — говорит, — красивый, ухоженный. Слушай, если хозяин твой не найдётся, перебирайся ко мне жить. Я один…

— У-у! — отвечаю.

— Почему? — удивился сокамерник. — Не бойся, я тебя не обижу. Я животных люблю. Да и как вас можно не любить, вы же не люди. Подумай. Без хозяина нельзя. Не проживёшь. Или на бойню попадёшь, или конкуренты загрызут. Ты знаешь, сколько тут бродячих собак? Ого-го. Есть такие, прямо хуже волка. Так что ты подумай, если хозяин не отыщется, переходи ко мне.

Я промолчал. Не стал ничего говорить. Как это не отыщется? Уже и по телевизору объявили. Как же не отыщется? Быть такого не может. Не может такого быть.

Дверь в камеру распахнулась, и на пороге вырос дежурный.

— Так ты, братец, поводырь? — улыбаясь, спросил он. — Собирайся, хозяин твой нашёлся. Поедешь к нему…

Вы, наверное, представили, моё состояние? Я подал на прощание лапу своему соседу и, задрав высоко хвост, покинул камеру. Шурка меня ждёт… Родной мой. Я еду к тебе.

Глава 12

Конвоир мой оказался угрюмым и молчаливым. Небрежно швырнув на пассажирское сиденье мои причиндалы, он сел за руль и неизвестно у кого спросил: поехали? В дороге сержант совсем затравил меня своими вонючими сигаретами. Я развалился на заднем сидении и в который уже раз мысленно рисовал нашу встречу с родственниками.

На светофоре водитель так резко затормозил, что я едва не свалился на пол.

— Красава, — говорит сержант. — Ух, какая стерва! И собака красивая у неё. Взгляни, — это он мне.

Я приподнял голову и сквозь мутное стекло посмотрел на пешеходов. Дорогу переходила высокая стройная блондинка на высоченных каблуках и в ярко-красном платье, на поводке рядом с девушкой шла не менее очаровательная колли.