Чарльз Буковски - Макулатура Страница 12

— Черт, — сказал я ему, — вы мне дорого стоите. Зеленая Луна выиграла.

— Заткнись, — сказал он, — и займись моим делом.

— Ладно, ладно, — сказал я, — как с вами связаться?

— Вот мой телефон, — сказал он и вручил мне клочок бумаги. Потом встал, вышел в проход и исчез.

Я понимал, что вовлечен в какую-то серьезную историю, но разобраться в ней не мог. Что ж, надо просто заняться делом, вот и все.

Я раскрыл «Программу» и выбрал лошадь в пятом забеге.

24

На другой день я отправился в похоронное бюро «Серебряная пристань»  — поглядеть, что там и как. Чертовски выгодный бизнес — мертвых сезонов в нем не бывает. Я поставил машину и вошел. Приятное местечко. Тихий зал. Толстые #`o'-k% ковры. Я обошел его, заглянул в другую большую комнату. Заставлена гробами. Большими, маленькими, для толстых, для тощих. Некоторые приобретают гробы заранее. Я не собираюсь. К чертовой матери.

Людей никого не было. Я мог спереть гроб. Привязать его к машине. Уехать. Где Гроверс? Где все?

Потом меня стало подмывать, и все сильнее. И я не удержался. Поднял крышку гроба и заглянул внутрь. Я ЗАКРИЧАЛ. Я отпустил крышку.

Там лежала голая женщина. Молодая, красотка, но мертвая. Уй!

Вбежал Хал Гроверс.

— БИЛЕЙН! ЧТО ВЫ ЗДЕСЬ ДЕЛАЕТЕ?

— ДЕЛАЮ? ДЕЛАЮ? ТО ЕСТЬ КАК? А ВАС ГДЕ ЧЕРТИ НОСИЛИ, ГРОВЕРС?

— В МУЖСКОМ ТУАЛЕТЕ. ПОЧЕМУ ВЫ КРИЧИТЕ? Я показал.

— У ВАС ТРУП В ГРОБУ! МАЛЮТКА! С БУФЕРАМИ! Гроверс подошел и поднял крышку.

— Тут никого нет, мистер Билейн.

— Что?

Я подошел и заглянул. Гроб был пуст.

Я повернулся и схватил Гроверса за лацканы.

— Не валяй со мной дурака, мальчик! Я видел. Я видел ее в гробу! Мертвая курочка! Дурака из меня строить вздумали? Ты и… Билли Френч… кровосос! Со мной шутки плохи, Гроверс!

— Никто с вами не шутит, Билейн. У вас галлюцинации. Я отпустил его лацканы.

— Извините, — сказал я. — Как же я не догадался.

— О чем?

— Это Джинни Нитро. Она мудрует надо мной. Она знает, что я занялся вашим делом.

— Последние дни я ее не видел. Может быть, она убралась.

— Она не убралась. Она ждет, Гроверс.

— Чего ждет?

— Я пока не знаю.

Я круто повернулся и оглядел комнату.

— Гроверс, быстро! Сколько у вас здесь покойников?

— Мы подготовили двух. Они в Прощальном зале.

— Я должен их увидеть!

— Что?

— Вы хотите, чтобы я разобрался с делом?

— Я хочу, чтобы вы… разобрались.

— Тогда я должен увидеть обоих жмуров.

— Зачем?

— Если скажу, вы все равно не поймете.

— Что это значит?

— Неважно. Дайте мне взглянуть.

— Это против всяких правил.

— Давайте! Давайте!

— Хорошо. Идите за мной…

Мы перешли в Прощальный зал. Шикарное место. Темно. Свечи горят. Три гроба.

— Ладно, посмотрим, — сказал я Гроверсу.

— Вы можете объяснить мне зачем?

— Джинни Нитро хочет разместить своих космических пришельцев в этих мертвых телах. Дать им убежище, оболочку. Ну понимаете, как у черепахи. Нитро околачивается у вас, чтобы раздобыть эти тела.

— Но это мертвые тела, они разлагаются. А кроме того, мы намерены их похоронить. Как ими можно воспользоваться?

— Космические пришельцы прячутся в мертвых телах, покуда их не похоронили, а потом находят другие мертвые тела.

— Но если им нужно прятаться, зачем же в мертвых телах? Почему бы им не прятаться в цистернах, или в пещерах, или в чем-нибудь таком? Почему они не воспользуются живыми телами?

— Болван, живые тела будут реагировать на них. Откройте эти гробы, Гроверс!

— Билейн, я думаю, что вы сумасшедший!

— Давайте открывайте!

Гроверс открыл первый. Хороший дубовый гроб. Там лежал мужчина лет тридцати восьми, густые рыжие волосы, дешевый костюм. Я повернулся и посмотрел на Гроверса.

— Один из них сейчас в нем.

— Откуда вы знаете?

— Я видел, как он шевельнулся!

— Что?

— Я видел, он шевельнулся!

Я протянул руку и схватил мужчину за горло.

— Давай, давай! Вылезай! Я знаю, что ты здесь! Когда я встряхнул его, рот у него открылся и выплюнул какую-то белую вату. Я отскочил.

— ЧЕРТ! ЧТО ЭТО? Гроверс только застонал.

— Билейн, я битый час трудился, подкладывал ему за щеки, чтобы у него был здоровый, цветущий вид. Теперь опять все ввалилось. Опять начинай все сначала.

— Извините, я не знал. Но думаю, мы близки к цели. Откройте другой гроб. Пожалуйста!

— Сами откройте. Это просто отвратительно. Не знаю, почему разрешил вам. Я, наверно, свихнулся.

Я подошел и открыл сосновый гроб. Заглянул. И не мог оторваться. Я не верил своим глазам.

— Это что, такая шутка, Гроверс? Так не шутят. Это вовсе не смешно.

Тело, вытянувшееся в гробу, было мной. Гроб был обит бархатом, и я улыбался восковой улыбкой. На мне мятый темно-коричневый костюм, а руки сложены на груди и держат белую гвоздику. Я обернулся и посмотрел в глаза Гроверсу.

— Это что за чертовщина? Где вы его раздобыли?

— О, это мистер Эндрю Дуглас, скоропостижно скончался от инфаркта. Несколько десятилетии он был одним из активнейших членов местной общины.

— Это фуфло, Гроверс. Этот жмур — я! Я!

— Ерунда, — сказал Гроверс. Он подошел к гробу и заглянул внутрь. — Это мистер Дуглас.

Я подошел и заглянул внутрь. Там лежал седой старик лет семидесяти или восьмидесяти. Выглядел он неплохо, ему нарумянили щеки, а губы подрисовали помадой. Кожа блестела, как навощенная. Но это был не я.

— Это Джинни Нитро, — сказал я, — крутит нам яйца.

— По-моему, вы совсем запутались, мистер Билейн.

— Заткнись, — сказал я.

Надо было подумать. Как-то это все сходилось. Должно было сойтись.

Тут вошел еще кто-то и встал в дверях.

— Тело подготовлено, Хал.

— Спасибо, Билли. Можете идти. Билли Френч повернулся и вышел.

— Черт возьми, Гроверс, он руки не моет?

— То есть как?

— Я видел красное у него на руках.

— Ерунда.

— Я видел красное.

— Мистер Билейн, не угодно ли вам заглянуть в третий гроб? Хотя он пуст. Один джентльмен выбрал его заранее. Я повернулся и посмотрел на гроб.

— А сам он здесь, Гроверс?

— Нет, джентльмен еще жив. Это предоплата. По предоплате мы делаем десятипроцентную скидку. Вы не хотите такой? У нас прекрасный выбор.

— Спасибо, Гроверс, но у меня назначена встреча… Я с вами свяжусь.

Я круто повернулся, вышел в зал, а оттуда — на свежий воздух. Тот подлец, который запасается гробом, — это тот подлец, который шесть раз в неделю трахается со своим кулаком.

Я влез в своего «жука», дал газу и вырулил на мостовую. Какой-то дурак в фургоне решил, что я его подрезал. Он показал мне палец. Я показал ему свой.

Начался дождь. Я поднял целое стекло в правой двери и включил радио.

Я поднялся на лифте на шестой этаж. Психиатра звали Сеймур Данди. Я толкнул дверь; приемная была полна психов. Один читал газету вверх ногами. Большинство остальных, мужчины и женщины, сидели тихо. Как бы даже не дышали. Атмосфера в комнате была тяжелая, мрачная. Я записался в журнале и сел. У моего соседа одна туфля была коричневая, другая черная.

— Слушай, друг, — сказал он.

— Ну? — ответил я.

— Не разменяешь цент?

— Сегодня — нет, — сказал я ему.

— Может, завтра? — продолжал он.

— Может, завтра, — сказал я.

— А если я тебя завтра не найду? — испугался он.

Надеюсь, что не найдешь, подумал я.

Мы ждали и ждали. Вместе. Не знает, что ли, психиатр, что ожидание — одна из тех вещей, которые сводят людей с ума? Всю жизнь люди ждут. Ждут новой жизни, ждут смерти. Ждут в очереди за туалетной бумагой. Ждут в очереди за деньгами. А если денег нет, ждут в очередях подольше. Ждешь, когда уснешь, а потом ждешь, когда проснешься. Ждешь женитьбу и ждешь развода. Ждешь дождя, ждешь, когда он кончится. Ждешь еды, а потом снова ждешь еды. Ждешь в приемной у врача вместе с психами и опасаешься, что ты один из них.

По-видимому, я ждал так долго, что уснул. Когда я проснулся, меня трясла секретарша и говорила:

— Мистер Билейн, мистер Билейн, вы следующий! Это была уродливая старушенция, уродливей меня. Лицо ее было совсем близко, я даже испугался. Вот так, наверное, выглядит смерть, подумал я, — как эта перечница.

— Готов, моя золотая, — сказал я.

— Идите за мной, — сказала она.

Я прошел за ней через приемную. Она открыла дверь: за столом довольный жизнью мужик в темно-зеленой рубашке и расстегнутой вислой оранжевой кофте. Темные шторы, курит сигарету в мундштуке.

— Садитесь. — Он показал на кресло.

Секретарша закрыла дверь и куда-то делась.

Данди начал водить ручкой по бумаге. Уставясь на бумагу, сказал: