Олег Рой - Украденное счастье Страница 12

Увы, свершиться этому было не суждено, разыскать Наташу не удалось. Дома, указанного в обратном адресе на открытках, больше не существовало, вернее, он был, но выглядел совсем новым, построенным максимум лет десять назад. Старое здание давно снесли, куда переехали бывшие жильцы, было неизвестно. Анрэ попытался вести розыск официальным путем и вынужден был преодолеть множество препятствий, объясняя, кто эта женщина и зачем ему нужна. Но после долгой волокиты и нервотрепки выяснилось, что ни Наталья (с мягким знаком!) Алье, ни Наталья Горчакова интересующего его года рождения в Ленинграде не проживают. Вероятно, она вышла замуж и сменила фамилию, не исключено, что и переехала в другой город. Словом, следы обрывались, и единственное, что удалось узнать, – Ольга Петровна действительно умерла в 1959 году.

Деловые переговоры также ни к чему не привели. Потенциальные русские клиенты, с которыми его свел Гавликовский, не вызвали у Анрэ доверия, и контракт не состоялся. Впрочем, Орелли не жалел об этом. Иметь дело с коммунистами, пусть даже в качестве вкладчиков банка, после визита в Советский Союз ему совершенно не хотелось. Но в то же время поездку никак нельзя было назвать безрезультатной. Во-первых, сбылась давняя мечта Анрэ – он посетил крупнейшие советские музеи и наконец-то своими глазами увидел хранившиеся там шедевры живописи. А во-вторых, во время турне по провинциальным городам СССР ему удалось познакомиться с замечательными непризнанными художниками, представителями никому в России не нужного направления, именуемого советским андеграундом. Вот здесь-то и было положено начало знаменитой коллекции Анрэ Орелли. Он приобрел у ошалевших от неожиданности живописцев их полотна, сумел привезти в Швейцарию, успешно миновав все таможенные препоны, достойно оформил.

Позже Орелли еще несколько раз ездил в Союз – специально за картинами облюбованных им мастеров, со многими из которых подружился. Он неоднократно приглашал художников к себе, готов был даже взять на себя все расходы, но понравившиеся ему русские все равно не могли приехать – их, бывших на плохом счету у власти, не выпускали.

Но все это произошло потом – поездка в Россию, русские художники, меценатство… Зигмунда к тому времени уже не было на свете. А сначала было дело – свое дело, свой банк, заботы о котором однажды целиком легли на его плечи.

Зигмунд Фляйшман внезапно и серьезно заболел.

– Думаю, я скоро умру, – сказал он другу, пришедшему его навестить. – И до этого мне нужно…

– Да брось ты городить ерунду! – перебил Анрэ. – Доктора утверждают, что ничего страшного…

– Дай мне сказать! Ты должен услышать это до того, как я отправлюсь на тот свет. Твой банк…

– Наш.

– Да, наш, наш с тобой банк, это так. Мы с тобой начинали вдвоем, вдвоем подымали его… – Зигмунд закашлялся, и Анрэ торопливо подал ему стакан воды:

– Вот, выпей.

– Спасибо. Так вот… Мы всегда все делали вдвоем. Сейчас я болен, часть моей работы перешла на тебя. И ты справляешься, да еще и со мной возишься – все эти твои лекарства, доктора-профессора…

– Оставь, Зигмунд. Профессора из Женевы сами к тебе прибежали, как только услышали, что ты болен. Еще бы – банкир приболел, есть шанс хорошо заработать.

– Не смеши меня.

– А может, и не из-за денег. Ведь ты единственный еврей, которого любит вся Швейцария.

– Ха-ха-ха…

– Не веришь?

– Конечно, верю…

– То-то.

– И все же давай о деле, о твоем банке.

– О нашем банке.

– Твоем, твоем… Ну скажи, какое отношение этот банк имеет к еврею Фляйшману, который вот-вот отправится в отпуск на тот свет? Надо смотреть на вещи реально.

– Дружище, лично я не собираюсь тебя хоронить. Мы еще поборемся за еврея Фляйшмана! Положим тебя в самую лучшую клинику, сделаем тебе операцию – лучшие профессора к твоим услугам – и тогда посмотрим, кто из нас сильнее – «старая костлявая» или мужская дружба.

– «Старую костлявую» еще никто не победил… Но мужская дружба… она мне сейчас очень пригодится. Обещай, что не оставишь мою Сару и девочек – Марию и Розу…

– Тебе не стыдно, старый еврей Фляйшман, ну скажи, тебе не стыдно?

– Ну вот… Значит, договорились…

Похоронили Фляйшмана на еврейском кладбище Лугано. Зигмунд был старше Анрэ всего на год, но выглядел перед смертью на все шестьдесят с гаком. На кладбище все были в черном, и в душе у каждого, кто знал Фляйшмана, тоже было черно. Старинная поговорка «О мертвых или хорошо, или ничего» в этот раз была неактуальна. О покойном никто не мог не только сказать ничего плохого, но даже подумать. Такой уж он был светлый человек, Зигмунд Фляйшман.

Спустя два года, в 1963 году, Анрэ снял прекрасный офис на Виа Нисса, а еще через три года и вовсе выкупил все здание целиком. На первом этаже разместилось несколько бутиков, а остальное пространство занял «Лугано-Прайвит– банк».

На Виа Нисса все знали Анрэ. Он был богатым и красивым холостым мужчиной, и девушки-продавщицы, когда он заглядывал в свои бутики, строили ему глазки, улыбались – словом, всячески старались ему понравиться. Все говорили, что в нем присутствует шарм, и Орелли очень хотелось верить, что речь идет о некоем сексуальном магнетизме, а не притягательности его быстро растущего состояния, которая как шлейф тянулась за ним.

После смерти Зигмунда он постепенно рассчитал всех старых сотрудников, оставив троих, профессионализму и преданности которых стопроцентно доверял, и набрал в штат одну молодежь. От новых служащих Анрэ строго требовал твердых знаний, исполнительности, добросовестности и увлеченности любимым делом. Раз в неделю он устраивал собрания, где обсуждал замеченные ошибки, выслушивал мнения и все подробно записывал в специально заведенную для этой цели тетрадь.

Дела банка продвигались успешно, число вкладчиков росло, причем в большинстве своем это были солидные люди, хотя Орелли совсем за этим не гнался. Он не уставал повторять своим служащим: «Нам нужен любой вкладчик. Для нас все равно, кто он – преуспевающий бизнесмен или пенсионер. Мы должны быть рады любому клиенту, ко всем относиться в равной степени уважительно и соблюдать все основные правила нашего дела: строгую конфиденциальность, оговоренные проценты и так далее».

В тот день он получил письмо из Италии, где говорилось, что на завтра назначены торги на бирже и, по слухам, будут продаваться акции компании «Петролеум», торгующей нефтью, по цене в два раза выше, чем в прошлый раз. Следовательно, акции пошли в гору.

Анрэ задумался. Нефть дорогого стоит… Заняться нефтью было его давнишней мечтой. Но как это сделать? В нефтяной бизнес просто так не пробьешься. Все места там заняты. А что, если одно место оказалось вакантным? Скупить завтра акции «Петролеума» и занять его? А с другой стороны, кто даст гарантии, что акции тут же не упадут в цене? И тогда Анрэ просто-напросто обанкротится. Вот бы когда пригодился Зигмунд! Как сейчас был бы нужен совет трезвого, знающего человека…

Своему источнику, который сообщил о торгах, Анрэ мог доверять как самому себе. Человек этот – Джулио Гризи – давно знал Зигмунда, а знакомые Зигмунда Фляйшмана не нуждались в рекомендациях. Недаром Фляйшман написал перед смертью письмо Гризи, тот встретился с Анрэ, и с тех пор они проворачивали такие дела, что без Гризи «Лугано– Прайвит-банк» уже не мог обходиться, если хотел что-то собой представлять в финансовом мире. У Гризи были знакомства среди политиков, бизнесменов, просто полезные знакомства. А поскольку банк, сообразно его расположению, ориентировался не только на Швейцарию, но и на Италию, эти знакомства были очень нужны.

«Завтра же выезжаю в Италию, – решил Анрэ. – Это шанс. Я это чувствую».

Он позвонил секретарше:

– Констанция, закажите билет на завтра на утренний рейс до Рима. И забронируйте мне на три дня номер в «Санкта-Чечилия».

– Вам звонил господин Гризи, – сказала Констанция. – Просил перезвонить, как только вы появитесь.

– Соедините.

Через десять минут раздался звонок.

– Чао, Джулио!

– Чао, Анрэ!

– Я завтра вылетаю утренним рейсом к тебе. Ждешь?

– Жду, жду как манны небесной.

– Когда торги?

– В двенадцать.

– Успею. В девять буду в гостинице. В одиннадцать на бирже.

– Ты что-нибудь уже решил?

– Да как же я буду принимать такое ответственное решение без тебя? Без Гризи нельзя никак! Часа нам хватит, чтобы все обсудить?

– Надеюсь, хватит.

– Как погода в Риме?

– Дожди зарядили. Но сегодня вроде бы распогодилось.

– Ну до завтра?

– До завтра.

– Тебе привезти что-нибудь?

– Себя. Привози себя.

– Это я обещаю.

На следующий день рано утром Анрэ был в Риме.

Ровно в одиннадцать он приехал на биржу, где его уже ждал Джулио.

– Все говорят, что акции «Петролеума» на этом не остановятся, – начал он с места в карьер, едва они поздоровались. – Их рост, похоже, не обусловлен мировыми ценами на нефть. В связи с выбросом на рынок дешевой нефти из Саудовской Аравии цены должны упасть. Но есть и другие сведения! – Джулио сделал многозначительную паузу. – Шейх Саудовской Аравии неизлечимо болен. Хотя он совсем недавно здесь, в Риме, устраивал приемы и гулял на широкую ногу, дни его сочтены! Об этом никто не знает: мне рассказал под большим секретом человек, приближенный ко двору. Естественно, не бесплатно! За все нужно платить. Так вот, когда шейх уйдет в мир иной, в Аравии начнут делить власть, претендентов там предостаточно! Будет явно не до нефти. По меньшей мере потребуется год, чтобы положение в стране нормализовалось. Цены на нефть подскочат еще больше! Сегодня за один баррель дают около тринадцати долларов, а завтра дадут двадцать пять, двойной тариф!