Николас Спаркс - Чудо любви Страница 12

– Ешьте, пожалуйста, – сказала Дорис. – А то у вас одна кожа да кости.

Джереми взял сандвич и, попробовав его, выражая одобрение, удивленно вскинул брови. Дорис заулыбалась:

– Ну как? Разве у себя в Нью-Йорке вы можете найти что-нибудь подобное?

– Конечно, нет. Мои поздравления шеф-повару. Дорис посмотрела на него с некоторым кокетством.

– Вы просто очаровательны, мистер Марш, – сказала она, и Джереми подумал, что в молодости эта женщина, вероятно, разбила немало сердец.

Через несколько секунд Дорис снова увлеченно продолжала свою историю:

– В те времена очень многие был и расистами. Да у нас и до сих пор такие остались, правда, сейчас их немного. Вам, наверное, все это про расизм кажется выдумками…

– Да нет, почему же, я вам верю.

– Нет, не верите. Ни один человек, приехавший с Севера, в это не верит. Ну да ладно, вернемся к нашей истории. Хетти Дюбиле была разгневана, что ее нигде не принимали, и, когда ее в очередной раз не пустили к мэру, она произнесла в гневе проклятие. Согласно легенде, она сказала, что если будут осквернены могилы их предков, то та же участь постигнет и могилы белых людей. Потревоженные души умерших будут упорно возвращаться на место прежнего захоронения, и кладбище Седар-Крик, лежащее у них на пути, будет постепенно разрушаться и проваливаться, пока в конце концов не исчезнет с лица земли. Разумеется, словам Хетти тогда никто не придал значения. – Дорис откусила кусочек сандвича. – Ну, поскольку нет смысла распространяться на эту тему, сразу скажу, чем закончилось дело: негры перезахоронили останки своих предков, железная дорога была построена, а потом, как и предрекла Хетти, кладбище Седар-Крик начало разрушаться. Сначала повреждения были незначительными: на кладбище обнаружили несколько расколовшихся надгробий, как будто поврежденных вандалами. Городские власти выставили там сторожей, думая, что это дело рук чернокожих, решивших привести в исполнение проклятие Хетти. Однако как кладбище ни охраняли, оно продолжало неуклонно разрушаться. И со временем этот процесс приобрел просто ужасающие масштабы. Вы ведь уже успели там побывать? Джереми молча кивнул.

– Значит, вы представляете, что там сейчас происходит. Кажется, это место оседает, проваливается под землю, верно? Так что предсказание Хетти сбывается. И ко всему прочему, через несколько лет после того, как на кладбище были замечены первые признаки разрушения, там стали появляться таинственные огни. С тех пор все уверились в том, что по кладбищу бродят потревоженные души умерших.

– Я так понял, на этом кладбище больше не хоронят?

– Нет. Оно было окончательно заброшено в конце семидесятых годов. Но и раньше там хоронили очень редко, поскольку все знали, что там происходит. Седар-Крик – собственность округа, но власти не уделяют ему ни малейшего внимания. Вот уже лет двадцать о нем никто не заботится.

– А никто не пытался разобраться в том, почему кладбище оседает?

– Точно сказать не могу, но я почти уверена, что пытались. Кому хочется, чтобы могила его дедушки разрушилась и провалилась под землю? У многих влиятельных жителей нашего города на этом кладбище были похоронены родственники, и наверняка люди что-то предпринимали, чтобы разобраться в происходящем. Я слышала, из Роли кто-то приезжал, чтобы выяснить причину разрушений на кладбище.

– Вы имеете в виду исследователей из Университета Дьюка?

– Да нет, вовсе не их. То были всего-навсего студенты, и они приезжали в прошлом году, а я говорю о более давних временах – когда разрушения еще только начинались.

– Но вам неизвестно, удалось ли тогда что-то выяснить?

– Нет, об этом история умалчивает. Однако… – Дорис сделала многозначительную паузу и загадочно сверкнула глазами, – думаю, я могу назвать причину, по которой кладбище оседает.

Джереми приподнял брови:

– И что же это за причина?

– Вода, – спокойно сказала Дорис.

– Вода?

– Да, ведь я говорила вам, что умею искать воду с помощью лозы. И я уверена, что кладбище оседает именно потому, что под ним – вода. Я знаю это совершенно точно.

– Понятно, – сказал Джереми.

Дорис рассмеялась:

– Вы такой забавный, мистер Марш. Когда вы слышите то, во что не хотите верить, у вас делается такое серьезное лицо – просто смех разбирает. Вам никогда не говорили об этом?

– Нет, никогда.

– Но это действительно так, и, по-моему, это даже придает вам некое очарование. Моей маме было бы интересно пообщаться с вами. Ваши мысли так легко читать.

– Ну и о чем же я сейчас думаю?

– Видите ли, – помолчав, ответила Дорис, – моей маме не составило бы труда прочитать все ваши мысли, как открытую книгу. Я, конечно, тоже способна угадывать кое-что, но главный мой дар, как я вам уже говорила, заключается не в этом. И к тому же мне бы не хотелось вторгаться в ваш внутренний мир.

– Почему же? Я ничего не имею против.

– Хорошо. – Дорис изучающе посмотрела на Джереми. – Подумайте о чем-нибудь таком, чего я не могу знать. Но еще раз оговорюсь, чтение мыслей – не мой дар. Я всего лишь могу… почувствовать иногда, о чем думает человек, и то при условии, что эти мысли связаны с сильными душевными переживаниями.

– Все понятно, – заметил Джереми. – Но согласитесь, что этими словами вы все же подстраховываете себя на случай неудачи.

– Оставим разговоры, сосредоточьтесь, – попросила Дорис, коснувшись его рук. – Я должна держать вас за руки, вы не возражаете?

Джереми кивнул:

– Конечно, нет.

Дорис стиснула его руку.

– Сосредоточьтесь. Будьте серьезнее. Сейчас вы просто играете со мной.

– Хорошо, – сказал Джереми. – Буду серьезным.

Джереми закрыл глаза и стал думать о Марии, о причине их окончательного разрыва. Дорис молчала и пристально смотрела на него, словно дожидаясь, когда он сам заговорит и чем-нибудь выдаст себя.

Джереми уже бывал в такой ситуации. И не один раз. Он достаточно хорошо изучил уловки так называемых экстрасенсов и понимал, что ему нужно молчать. Дорис по-прежнему ничего не говорила, и он с удовлетворением подумал, что не дал себя одурачить. Неожиданно она вздрогнула (ничего удивительного, стандартный прием всех «ясновидящих») и тут же отпустила его руку. Джереми открыл глаза и взглянул на нее:

– Ну что?

Дорис смотрела на него каким-то странным взглядом.

– Ничего, – сказала она.

– Ну что ж, – произнес Джереми, – кажется, сегодня звезды не благоприятствуют чтению мыслей. Хорошо, не беда.

– Просто я взялась не за свое дело, – словно извиняясь, улыбнулась Дорис. – Найти воду под землей, определить пол ребенка – это пожалуйста, а уж за остальное, наверное, мне лучше не браться… Единственное, что могу вам точно сказать, так это то, что вы не ждете ребенка.

Джереми усмехнулся:

– Да, в этом вы абсолютно правы.

Смущенно улыбнувшись, Дорис опустила глаза, потом подняла их и посмотрела ему прямо в лицо:

– Простите. Мне не следовало пытаться. Ведь это не мое дело.

– Ладно, не получилось – так не получилось, ничего страшного, – сказал Джереми.

Дорис вздохнула, снова взяла его за руку и слегка пожала ее.

– Простите меня, мне очень жаль.

Джереми несколько растерялся, и его поразило сочувствие, появившееся в глазах Дорис. И где-то в глубине души у него возникло смутное ощущение, что она узнала о нем больше, чем следовало бы знать постороннему человеку.

Джереми всегда был уверен, что ясновидение – не более чем результат взаимодействия жизненного опыта, здравого смысла и имеющихся в распоряжении человека сведений. Большинство людей недооценивают колоссальный объем информации, получаемый ими на протяжении жизни, а между тем вся эта информация образует в человеческом мозгу такую совершенную систему, какая немыслима для любого другого живого существа или машины.

Однако мозг человека обладает свойством «не замечать» большую часть поступающей информации, поскольку, совершенно очевидно, нет необходимости помнить абсолютно все. При этом память у всех различная, и, как показывает опыт, ее можно развивать и улучшать систематическими тренировками.

Как бы то ни было, даже самые неспособные студенты помнят 99,99 процента того, что относится к их повседневной жизни, Способность же замечать и запоминать мелочи – ту самую одну сотую процента – и отличает одних людей от других. Именно благодаря внимательности к мелочам человек может стать, например, выдающимся исследователем или финансистом, а при наличии определенного психологического чутья – и «ясновидящим», чьи исключительные аналитические способности окружающие принимают за сверхъестественные.

Но с Дорис дело обстояло так просто… Джереми показалось – по крайней мере сначала, – будто она и в самом деле прочитала его мысли. Но в конце концов он, как всегда, склонился к рациональному объяснению.

"Ну а что, собственно, произошло?» – спросил он себя. Ведь Дорис ничего ему не сказала – она просто посмотрела на него так, словно ей что-то открылось. Только и всего. Остальное было плодом его воображения. Так что, если рассуждать логически, ничего необычного здесь не было и быть не могло. В то же время Дорис вовсе не походила на тех прожженных шарлатанов, которых ему нередко доводилось встречать. Она была такой искренней и непосредственной… Должно быть, действительно верила в свои сверхъестественные способности. И Дорис опять как будто прочитала его мысли.