Джоанн Харрис - Остров на краю света Страница 12

10

На выходе из дома мне попались Ален Геноле и его сын Гилен — они шли навстречу мне, из деревни. Оба запыхались. Они были очень похожи, но Ален — в традиционной парусиновой vareuse, а Гилен — в ядовито-желтой футболке, неоново светившейся на фоне загорелой кожи. Завидев меня, он ухмыльнулся и рывками побежал вверх по большой дюне.

— Мадам Жан Большой, — выдохнул он, останавливаясь, чтобы перевести дух. — Дайте нам на время ваш прицеп из шлюпочной мастерской. Это очень срочно.

Сначала я решила, что он меня не узнал. Это Гилен Геноле, он двумя годами старше меня; мы играли вместе детьми. Неужели он действительно назвал меня мадам Жан Большой?

Ален поздоровался кивком. Он тоже беспокоился, но явно не считал дело настолько важным, чтобы из-за него бегать.

— «Элеонора», — крикнул он из-за дюны. — Мы ее нашли в Ла Уссиньере, сразу за «Иммортелями». Мы сейчас идем туда, забирать ее, но нам нужно взять прицеп у вашего отца. Он дома?

Я покачала головой.

— Я не знаю, где он.

Гилен явно забеспокоился.

— Дело неотложное, — сказал он. — Нам придется забрать прицеп так. Может, вы... скажете ему, для чего это...

— Конечно берите, — сказала я. — Я пойду с вами.

Тут Ален, наконец поравнявшийся с нами, посмотрел на меня с сомнением.

— Не думаю...

— Это лодка работы моего отца, — твердо сказала я. — Он ее построил много лет назад, еще до моего рождения. Он мне никогда не простит, если я не помогу. Вы знаете, как он ее любит.

Он любил ее по-настоящему; это я помнила. «Элеонора» была первой из его дам, не самая красивая, но для него — дороже всех. Одна мысль о том, что лодка может погибнуть, приводила меня в отчаяние.

Ален пожал плечами. Для него лодка была средством к существованию. Где под угрозой деньги, там нет места сантиментам. Гилен побежал за прицепом, а мне вдруг стало легче — словно эта чрезвычайная ситуация означала для меня отсрочку приговора.

— Может, вам не стоит беспокоиться? — спросил Ален, пока его сын привязывал тягач к старой машине. — Там ничего особенно интересного не будет.

Меня обидело его неявное предположение.

— Я хочу помочь, — ответила я.

«Элеонора» застряла на камнях в Ла Уссиньере, метрах в пятистах от берега. Приливным течением ее заклинило между камнями, и хотя вода была все еще не очень высока, дул резкий ветер, и с каждой волной поврежденный корпус вбивало в камни. Кучка саланцев — в том числе Аристид, его внук Ксавье, Матиа, Капуцина и Лоло — наблюдали за происходящим с берега. Я жадно оглядела лица — отца среди них не было. Но я заметила Флинна, в рыбацких сапогах и свитере, со спортивной сумкой через плечо. Скоро к ним подошел Дамьен, приятель Лоло; теперь, видя его рядом с Аленом и Гиленом, я улавливала семейные черты Геноле.

— Держись подальше, Дамьен, — сказал Ален, завидев его. — Нечего тебе путаться под ногами.

Дамьен мрачно посмотрел на отца и сел на камень. Через несколько секунд я опять взглянула на него и увидела, что он зажег сигарету и демонстративно курит, повернувшись спиной. Ален, казалось, ничего не замечал — он не сводил глаз с «Элеоноры».

Я села рядом с мальчиком. Какое-то время он меня игнорировал. Потом любопытство взяло верх, и он повернулся ко мне.

— Я слыхал, вы жили в Париже, — тихо сказал он. — Какой он?

— Как любой другой большой город, — ответила я. — Огромный, шумный, толпы народу.

Он ненадолго расстроился. Потом просветлел:

— Может, это европейские города такие. В Америке не так. У моего брата есть американская футболка. Вот, она сейчас на нем надета.

Я улыбнулась, отводя взгляд от люминесцирующего торса Гилена.

— В Америке люди едят одни гамбургеры, — сказал Ален, слушавший наш разговор, — и все девушки там толстые.

Мальчик возмутился:

— Ты-то почем знаешь? Ты там сроду не бывал.

— Ты тоже.

На близлежащем молу, прикрывающем бухточку, стояло несколько уссинцев — они тоже смотрели на поврежденную лодку. Жожо-Чайка, старый уссинец с повадками моряка и сальным взглядом, приветственно махнул нам.

— Посмотреть пришли? — ухмыльнулся он.

— Пшел вон, Жожо, — огрызнулся Ален. — Тебе тут нечего делать, это мужская работа.

— Работенка еще та, снимать ее с места, — расхохотался Жожо. — Вода поднимается, и ветер с моря. Я не удивлюсь, если что-нибудь пойдет не так.

— Не обращайте на него внимания, — посоветовала Капуцина. — Он так болтает с тех самых пор, как мы пришли.

Жожо явно обиделся.

— Я могу снять ее с камней и довести до берега, — предложил он. — Моя «Мари-Жозеф» ее запросто утащит. А дальше можно привести тягач на берег, проще простого. И погрузить тоже просто.

— Сколько? — подозрительно спросил Ален.

— Ну, во-первых, моя лодка Во-вторых, работа. Доступ... Скажем, тысячу.

— Доступ? — Ален был в ярости. — Куда?

Жожо ухмыльнулся.

— На «Иммортели», конечно. Это частный пляж. Распоряжение мсье Бримана.

— Частный пляж! — Ален поглядел на «Элеонору», и лицо у него сделалось злое. — С каких это пор?

Жожо осторожно закурил огрызок «житан».

— Только для постояльцев отеля, — сказал он. — Нечего всякому сброду тут ошиваться.

Он врал, и все это знали. Я видела, что Ален мысленно прикидывает, нельзя ли снять «Элеонору» вручную.

Я сердито глянула на Жожо.

— Я очень хорошо знаю мсье Бримана, — сказала я ему. — Не думаю, что он станет брать деньги за вход на пляж.

Жожо ухмыльнулся.

— Пойдите да спросите, — предложил он. — Сами увидите, что он ответит. Торопиться вам некуда: «Элеонора» никуда не денется.

Ален опять поглядел на «Элеонору».

— Мы справимся? — спросил он Гилена.

Гилен пожал плечами.

— Рыжий, мы справимся?

Флинн, который на время этого разговора удалился в направлении мола со своей спортивной сумкой, теперь вернулся без нее. Он поглядел на лодку и покачал головой.

— Не думаю, — сказал он. — Без «Мари-Жозеф» — вряд ли. Лучше сделать, как он говорит, пока прилив не поднялся выше.

«Элеонора» была тяжелая — типичная островная устричная лодка, с низким носом и освинцованным дном. Прилив бьет ей в корму, и скоро станет почти невозможно снять ее с камней. А если ждать, пока начнется отлив — десять часов или больше, — за это время лодку побьет еще сильнее. Торжествующая ухмылка Жожо стала шире.

— Я думаю, у нас может получиться, — сказала я. — Надо будет развернуть ее носом в ту сторону, по ветру. Мы затащим ее на мелководье, а дальше потянем тягачом.

Ален поглядел на меня, потом на других саланцев. Я видела, он мысленно прикидывает наши силы, считает, сколько рук понадобится на эту работу. Я оглянулась, надеясь увидеть среди остальных лицо Жана Большого, но его не было.

— Я — за, — сказала Капуцина.

— Я тоже, — сказал Дамьен.

Ален нахмурился.

— Вы, мальчишки, держитесь подальше, — приказал он. — Еще поломаете себе чего-нибудь.

Он опять поглядел на меня, потом на остальных. Матиа был слишком стар для дела, но Флинн, Гилен, Капуцина и я — может, мы и справимся. Аристид презрительно держался поодаль, а вот Ксавье явно жалел, что не может к нам присоединиться.

Жожо ждал, ухмыляясь.

— Ну, что скажете?

Старого моряка, видно, очень веселило, что Ален прислушивается к мнению женщины.

— Попробуем, — настаивала я. — Мы ничего не теряем.

Но Ален все колебался.

— Она права, — нетерпеливо сказал Гилен. — Чего вы? Вдруг одряхлели или что? У Мадо больше запала, чем у всех вас!

— Ладно, — наконец согласился Ален. — Попытка не пытка.

Флинн взглянул на меня.

— Кажется, вы обзавелись поклонником.

Он ухмыльнулся и легко спрыгнул на мокрый песок.

Уже почти свечерело, и прилив прошел три четверти до высшей точки, когда мы наконец признали свое поражение, а Жожо к тому времени вздул цену еще на тысячу франков. Мы замерзли, не чувствовали рук и ног, совершенно вымотались. Флинн держался уже не как на увеселительной прогулке, а меня чуть не раздавило между «Элеонорой» и скалой, пока мы силились развернуть лодку. Неожиданная приливная волна, нос лодки резко вильнул в сторону вместе с ветром — и корпус «Элеоноры» больно до тошноты въехал мне в плечо, отшвырнул в сторону и хлестнул по лицу черным флагом воды. Я ощутила спиной скалу и на протяжении панической секунды была уверена, что сейчас меня придавит или еще похуже. От страха — и от облегчения, когда оказалось, что я чудом осталась невредима, — я разозлилась. Я повернулась к Флинну, который стоял как раз позади меня.

— Вы должны были держать нос! Какого черта?!

Флинн бросил концы, которыми мы крепили лодку. В гаснущем свете лицо его казалось расплывчатым пятном. Он полуотвернулся от меня, и я услышала, как он ругается — удивительно умело для иностранца.