Алеся eprst2000 - Было такое... Страница 12

Вот что я люблю, так это пельмени. Пельмень — это царь еды, я считаю.

Пельмени надо делать утром в субботу. Надо взять полужирную свинину (розовая с белыми прожилками), старую говядину (цвета черешни) и приправить это все кусочком баранины для запаха. Баранины не должно быть много, чуть-чуть. Потому что баранина в моих пельменях — это не мясо, а специя для аромата.

Тесто для пельменей должно долго отлеживаться. Чтобы стало крепким и гладким.

Я вообще считаю, что тесто — это живой организм, почти млекопитающее. У него есть мозг, это точно. Вот некоторые хозяйки, когда поливают цветы, то они с ними разговаривают. Я цветы не люблю, а вот с тестом говорю всегда. У меня с ним общий язык. Оно любит, чтобы гладили по бокам и чуть приминали. Иногда попадается такое тесто, которое любит, чтобы сверху пришлепывали. Легонечко, но со звуком.

Если не полюбить тесто, не понять его проблемы, не поговорить за жизнь, то пельмени никогда не получатся.

Потом берешь фарш, в него соль-перец и чуть водички. Лук ни в коем случае не проворачивать в мясорубке, ни в коем случае. Только ножичком и мелко.

Фарш должен постоять минут пятнадцать. Ему надо сосредоточиться. Я по внешнему виду могу определить, готов фарш к встрече с тестом или нет.

Потом заворачиваешь фарш и тесто в пельмени. Я считаю, что пельмени должны быть большими. Огромными. Размером с кулачок полугодовалого ребенка. Тогда в них много сока.

А варить пельмени в воде нельзя. Это заблуждение большое. За это я бы тоже сажала. Потому что их надо варить на Курином Бульоне. Курицу сварить, процедить бульон через мелкое ситечко, кастрюльку после курицы помыть, вылить туда чистый бульон и бросить два листика лаврового листа. И две горошинки перца. И больше ни-ни. Посолить, конечно, но не сильно.

Приносить пельмени надо в плоской тарелке и есть сразу. Надкусывать с краешку, слегка дуть внутрь и выпивать сок. Потом запрокидывать пельмень в рот и жевать.

Вот у меня муж поступает ужасно, прямо смотреть на это не могу. Он берет вилку и давить ею пельмень поперек на две части. Я даже отворачиваюсь в этот момент. Потому что это убийство, я считаю.

…Будет суббота, время час дня. Еще целое воскресенье впереди. Можно будет за город или просто дома поваляться. Лежишь на диване и вытягиваешь пальцы ног. Можно веером их расставить, а можно в диван заткнуть. Сейчас поехать, накупить хороших кассет и смотреть весь вечер. Ну, не сейчас, чуть позже, конечно… Сейчас сил только на то, чтобы дотянуться до программы передач. Когда внутри ты набит пельменями, то жизнь кажется гораздо лучше, чем если бы в желудке болталось яблоко.

Это точно.

2005/07/28

Вот меня послушать — так я герой.

Мы когда кино снимали, у меня четыре месяца не было ни одного выходного.

Несколько раз я ловила себя на мысли, что надо все-таки посмотреть новости. Вообще не представляла, что происходит вокруг.

Сон больше пяти часов — роскошь.

Придти домой вечером — невероятно.

Если приходишь в двенадцать ночи, а в девять утра надо на съемку — это выходной.

У меня под столом всегда стояла сумка с набором полярника. Потому что днем готовишь съемку в офисе, а вечером идешь на площадку. А на улице зима-зима. Я переодевалась в офисном туалете. Носки по строгой системе: сначала тонкие, потом еще тонкие, потом чуть потолще. Потом тонкие штаники. Еще раз шерстяные носки, чтобы натянуть сверху на штаны — ни щелочки для зимы остаться не должно.

Потом комбинезон. Водолазка. Тонкая красная кофта. Толстая синяя кофта. Свитер. Толстовка. Все должно быть именно в этом порядке, подгоняешь каждую складку, тут система. Пакуешься в шарф. Шапка.

Наконец, куртка.

Поднимаем воротник…

Все!

И тут ты понимаешь, что блииииииин… Обувь не одела, а теперь не согнешься!..

УМРУ!!!

Стоишь, жарко, шапка колется, все эти шкуры снимать, потом одевать, ты потная уже, туалет кафельный, под дверью бегают, зовут… Меня такой псих разбирал в эти моменты!!! Как бы дала!!! Я обувью унитаз била.

Когда мы снимали, было очень холодно. Хоть ты забегайся — замерзаешь за час. А бегала я быстро, очень быстро — из одного конца улицы, в другой. У меня шапка была неудачная. Я после смены уши и лоб ею в кровь стирала, потом вся в корочках ходила.

Но и это не главное. Самое страшное — Захотеть На Площадке В Туалет. Потому что — РАЗДЕВАТЬСЯ!? Да лучше сразу обоссаца.

Один раз у нас смена длилась 42 часа. Я чуть не вскрылась! Пока снимался фильм, муж переучился спрашивать «Ты во сколько придешь?» на «Ты сегодня придешь?»

Мы работали сутками, мы не спали, мы не ели, мы умирали.

Я ненавидела эту работу!!!

Я жить без нее не могла.

Я сейчас очень скучаю по ней. Тоскую. Оказывается, так хорошо мне никогда не было.

Я помню, что был конец смены. Снимали на проспекте Вернадского погони автомобилей. Семь часов утра. Скоро небо порозовеет от бесстыдного солнца, которое прет и не краснеет. И ты как Настенька из народной сказки, в которой надо было успеть связать чулочки до рассвета, семенишь ножками, наверх поглядываешь и приговариваешь: «Не вставай, солнышко, не торопись, батюшка…» А этот круглоголовый батюшка вверх лезет, лучи свои везде рассовывает, желтой грудью вперед таращится и ни-по-чем ему! А нам надо успеть до рассвета погоню снять, очень надо успеть!.. Потому что если машины мчались до угла ночью, а завернули за него днем, то зритель не поймет. Нееет, не поймет…

А мы не успеваем, катастрофически не успеваем!!! В одном конце улицы стоит Андрей, второй режиссер, сейчас по графику должны снимать сцену с карданом. А кардана — нет! То есть он есть, но в другом конце улицы. Проспект Вернадского — он горами. Почти весь горами и рация из-за этого не берет. А Андрей стоит и говорит в рацию: «На площадку нужен кардан, принесите кардан…» Вся группа убитая, еле ноги таскает, мысли только о смерти. А Андрей повторяет: «Кардан, кто-нибудь меня слышит, кардан, нужен кардан, на площадку кардан…» Он уже сам убитый, он сам себя не слышит, как зомби, речитативом — кардан, кардан…

Андрюха вообще мировой парень. Я поражаюсь, сколько он работает. Подозреваю, что на солнечных батареях, а ночью на аккумуляторах.

А я рядом стою. «Постановщики… Кто-нибудь… Кардан…» На Андрюху уже внимания никто не обращает. Какой кардан, блять?! СПАТЬ!!! «Кардан, где кардан… Давайте кардан…» И я понимаю, что если сейчас сама не найду этот долбанный кардан, не принесу на эту долбанную площадку и не поставлю перед этой долбанной камерой, то мы вообще отсюда не уйдем и я обоссусь прямо здесь.

На мне триста кофт, мне жарко, мне холодно, я хочу ссать и спать тоже хочу, ноги вообще не поднимаются, бум-бум ими по улице, бум-бум… и на фиг мне это надо… бегом, бегом… еле-еле… в горку… умру… жарко… бум-бум…

Поднимаюсь. Стоит грузовик, кузов открыт, из него торчит кардан. Рядом с грузовиком стоит постановщик в шапке типа петушок и ковыряет антенной от рации в ухе. Светлеет, но еще темно. Он приглядывается и видит, что из-за горки наплывает какое-то пыхтящее чмо (это я). Чмо отдувается на бегу и кричит, что «мы там …, а ты тут …, и если ты не …, то мы там …, и какого … ты здесь, если …, …, …, а ты …, …, … понял, …, или нет, …?»

А постановщик в петушке отвечает: «Алеся, куда я потащу эти карданы?» (ну, он не так сказал, но смысл тот). А у нас два запасных кардана с собой было, то есть всего три на съемку взяли. «Алеся, куда я потащу их, на машине же надо везти!»

Девочки, кардан — это такая громадная железная труба, которая крепится в брюхе машины и что-то она там вращает. Короче, такая длинная тяжелая дура, очень тяжелая. Особенно если от грузовика, а у нас была именно от него.

У нас в фильме эпизод с карданом вообще очень интересный, потом сами увидите. Условно говоря, по сюжету человек его легко берет в руки. А поскольку эта дура жутко тяжелая и таскать ее нереально, то бутафоры сделали пенопластовые карданы. Если близко смотреть — ни за что не догадаешься! Натуральный кардан!!! В руки берешь — граммов 200 весит, не больше.

А постановщик про это не знал. А я знала. Смотрю на него и думаю, что как бы дала сейчас по его петуху!!! А он стоит, смотрит. И я с криками: «Ну и …, …, а ты …, …, … … … …!!!» хватаю три кардана под мышку и быстро убегаю.

Мне потом рассказывают, что у постановщика был приступ. Он говорит: «Она подбегает, орет, а я думаю — ну как их тащить, тут минимум четверых надо, а она говорит, что ну и мужик пошел, ХВАТАЕТ ТРИ И БЕЖИТ!!!»

И вот меня послушать — так я герой.

Снимали погоню на набережной Тараса Шевченко. Режиссер говорит: «Алеся останется здесь, они с Димой будут снимать погоню. А мы уедем снимать диалоги героев в машине. Ваша задача, Алесь, успеть до нашего возвращения. Хорошо, Алесь? Только очень собранно вам надо, не теряйте время».