Ивлин Во - Офицеры и джентльмены Страница 12

– Да, но мы, собственно, платим не за питание, а только за прибавку к пайку. Причем прибавка обходится довольно дешево.

– Все это очень мило, конечно, но, по-моему, уж что-что, а кормить нас в военное время – это прямая обязанность начальства. Этот первый счет за столовую свалился мне на голову как снег в летний день. На что же, по их мнению, мы должны жить? У меня в кармане ни пенса.

– Понятно, – сказал Гай без энтузиазма и совершенно не удивившись, ибо в течение последних недель с подобными словами к нему обращались и многие другие, а Сарам-Смит вовсе не был таким человеком, к которому он, Гай, питал бы особые симпатии. – Насколько я понимаю, тебе нужно взаймы.

– Вот здорово, «дядюшка», вы просто читаете мои мысли! Я с удовольствием занял бы пятерочку, если вы можете одолжить. Не долее чем до нашей первой получки.

– Только никому не болтай об этом.

– Нет, конечно, нет! Надо сказать, что у нас многие находятся в несколько затруднительном положении. Я пытался сначала попросить у «дядюшки» Эпторпа. Он посоветовал обратиться к вам.

– Весьма разумно с его стороны.

– Конечно, если вас это затрудняет…

– Ничего, ничего. Однако я вовсе не желаю превратиться в кредитора для всего корпуса алебардистов.

– Я верну долг сразу же после получки…

Гаю уже были должны пятьдесят пять фунтов.

Время переодеваться во фланелевый костюм для физической подготовки настало очень быстро. Это было занятие, к которому Гай испытывал отвращение. Группа стажирующихся офицеров собралась в зале, освещенном дуговыми лампами. Два капрала гоняли по залу футбольный мяч. Один из них так наподдал по мячу ногой, что тот сильно ударился о стену чуть повыше голов офицеров.

– Это наглость, – возмутился молодой парень по фамилии Ленард.

Мяч ударился еще раз, намного ближе к ним.

– По-моему, паренек делает это умышленно, – сказал Сарам-Смит.

– Эй вы, двое там! – неожиданно раздался громкий и властный голос Эпторпа. – Вы что, разве не видите, что здесь офицеры?! А ну-ка забирайте мяч и – вон отсюда!

Капралы бросили на них мрачный, недовольный взгляд, подобрали мяч и медленно вышли из зала с выражением полного презрения и безразличия. Закрыв за собой дверь, они громко расхохотались.

Зал для физических занятий представлялся Гаю в виде какого-то экстерриториального помещения, в виде посольства враждебного иноземного народа, которое никак не вписывалось в размеренную казарменную жизнь военного городка.

Преподавателем физической культуры был холеный молодой человек с напомаженными волосами, большим задом и неестественно блестящими глазами. Он демонстрировал свое мастерство, силу и ловкость с кошачьей грацией и довольно обидным для Гая самообладанием.

– Цель физической подготовки – расслабиться, – сказал он, – и нейтрализовать цепенящее влияние старомодных строевых занятий. Некоторые из вас значительно старше других. Не напрягайтесь. Не делайте больше того, на что вы чувствуете себя способными. Я хочу, чтобы вы занимались с удовольствием. Начнем с игры в мяч.

Эти игры оказывали удручающее влияние даже на молодых, Гай стоял в шеренге, ловил футбольный мяч, когда он катился к нему между ног впереди стоящего, и посылал его дальше. По идее две шеренги должны были соревноваться.

– Давайте, давайте! – кричал преподаватель. – Они опережают вас! Я играю за вас! Не подводите меня!

За игрой следовали гимнастические упражнения.

– Выполняйте их плавно и грациозно, джентльмены, как будто вы вальсируете с вашей любимой девушкой. Очень хорошо, мистер Триммер. Очень ритмично. В старые времена подготовка солдата заключалась в том, что он длительное время стоял по стойке «смирно» и выполнял упражнение «ходьба на месте». Современная наука доказала, что ходьба на месте может вызвать сотрясение позвоночного столба. Именно поэтому в наше время всякая дневная работа заканчивается получасовой разминкой.

«Этот человек на войну не пойдет, – подумал Гай. – Он останется в своем ярко освещенном зале, будет тренировать свои мышцы, ходить на руках, прыгать, как резиновый мяч, пусть даже небеса разверзнутся».

– В Олдершоте занятия повышенного тина проводятся под музыку…

«Этому человеку, – продолжал размышлять Гай, – не нашлось бы места в почетной роте свободных алебардистов графа Эссекса. Он не стал бы ни „медным каблуком“, ни „яблочником“.

После физической подготовки еще одно переодевание, а затем лекция капитана Бозанке по военному праву. И лектор, и слушатели находились в одинаковом коматозном состоянии. Капитан Бозанке вполне довольствовался тишиной.

– …Очень важно своевременно вносить все поправки в общеармейский устав, сразу же, как только они опубликуются, и строго придерживаться их в дальнейшем. Своевременно вносите поправки в свой экземпляр общеармейского устава, и тогда крупные ошибки будут исключены.

В шесть тридцать их подняли, распустили, и рабочий день наконец закончился. Капитан Бозанке попросил Гая и Эпторпа задержаться.

– Послушайте, – сказал он, – я наблюдал, как вы занимаетесь физической подготовкой. Как вы полагаете, она приносит вам какую-нибудь пользу?

– Я не сказал бы, – ответил Гай.

– По-моему, для таких, как вы, это просто нелепо. Если хотите, можете не посещать эти занятия. Только не болтайтесь в буфетной комнате. Сидите в своей комнате, а если кто-нибудь спросит – скажите, что зубрите военное право.

– Большое спасибо, сэр.

– Не исключено, что вам придется командовать ротой. Военное право пригодится куда скорее, чем физкультура.

– Если позволите, я хотел бы посещать занятия по физической подготовке, – сказал Эпторп. – Чувствую, что после строевых занятий мне обязательно надо хоть немного разминаться.

– Как вам угодно.

– Я привык к большим физическим нагрузкам, – сказал Эпторп Гаю, когда они пришли в свою комнату. – В том, что сержант Прингл сказал о сотрясении позвоночного столба, много правды. Боюсь, что с моим позвоночным столбом частично это уже произошло. В последние дни я чувствую себя не совсем в своей тарелке. Возможно, именно по этой причине. Я не хочу, чтобы обо мне могли подумать, что я чем-то хуже других. Вся беда, старина, в том, что моя жизнь была довольно трудной, и теперь это дает себя знать.

– Кстати, раз уж ты не хочешь быть хуже других, не посылал ли ты ко мне, случайно, Сарам-Смита?

– Правильно, посылал. Я не люблю ни давать, ни брать взаймы. Слишком много того и другого я испытал за свою жизнь.

На каждом этаже было по две ванны. В каждой комнате потрескивали угольки в камине. Об этом заботились призванные из запаса старые солдаты-алебардисты, которых мобилизовали для обслуживания казарм. Это были лучшие часы дня. Гай слышал, как молодые офицеры весело сбегали по лестнице и направлялись в местные кинотеатры, отели и танцевальные залы. Он принял теплую ванну и сладко подремывал перед камином в плетеном оксфордском кресле. Ни на какой вилле на Средиземноморском побережье он не чувствовал себя так хорошо.

Вскоре появился Эпторп и начал звать его в офицерское собрание. Парадная форма одежды для стажирующихся офицеров была необязательной. Ее приобрели себе только Эпторп и Гай, и это обстоятельство известным образом выделило их из числа других и приблизило к кадровым офицерам, не потому, разумеется, что они смогли ассигновать на покупку формы двенадцать гиней, чего другие были не в состоянии позволить себе, а потому, что таким образом они внесли личный вклад в традиции корпуса алебардистов.

Когда оба «дядюшки» вошли в своей синей парадной форме в буфетную комнату офицерского собрания, они застали там только майора Тиккериджа и капитана Бозанке, сидящих перед камином.

– Входите, входите, – пригласил майор Тиккеридж, – присаживайтесь с нами. – Он хлопнул в ладошки. – Музыку и баядер! Четыре джина!

Гаю нравились майор Тиккеридж и капитан Бозанке. Ему нравился Эпторп. Ему нравилась написанная маслом картина над камином, на которой была изображена длинная, растянувшаяся до самого горизонта походная колонна алебардистов в пустыне. Он горячо и нежно полюбил весь корпус алебардистов.

Обед в этот день был официальным. Председатель столовой офицерского собрания ударил по столу молотком из слоновой кости, капеллан прочитал молитву. Молодые офицеры, привыкшие к более быстрым и менее обильным приемам пищи, считали всю эту процедуру угнетающей.

– Я бы назвал это излишней церемониальностью, – заметил Сарам-Смит. – Элементарный прием пищи они превращают прямо-таки в ритуальное действо.

Стол освещался массивными, многорожковыми серебряными канделябрами в форме пальм, поставленных на колени варваров, знаменовавших собой военную историю прошедшего столетия. В столовой в этот вечер собралось около двадцати офицеров. Многие молодые офицеры веселились в городе; офицеры постарше находились со своими женами на виллах по соседству. Пить вино за обедом не разрешалось, за исключением случаев, когда приглашались гости. Гай совершил ошибку во время своего первого обеда здесь, заказав сухого вина. Ему сделали шутливое замечание: