Олег Суворов - Красотки кабаре Страница 12

– Нет, мне не нужна газета, – осадил его Фихтер, – но ты получишь две кроны, если выполнишь мое поручение.

– Разумеется, получу… то есть, я хотел сказать, разумеется, выполню… – запыхавшись, затараторил этот белобрысый мальчуган не старше тринадцати лет.

– Вот тебе деньги, купишь мне билет, а я подожду тебя перед выходом на платформу.

– Куда изволите ехать, господин лейтенант?

– Туда же, куда поедет тот господин, который минуту назад купил у тебя газету.

Мальчишка оказался смышленым, а потому, не задавая лишних вопросов, прижал пачку газет к груди, выхватил из рук Фихтера деньги и скрылся в здании вокзала. Лейтенант закурил, выждал десять минут, после чего решительно толкнул застекленную дверь. Мальчик не подвел, ожидая его в условленном месте.

– Вот ваш билет, господин лейтенант, – таинственно зашептал он, – вы обещали две кроны…

– Куда едет тот господин?

– Куда едет – не знаю, но билет он взял до Линца. Первый класс, вагон для курящих.

– Он уже прошел на платформу?

– Да, господин лейтенант.

– И ты видел, в какой вагон?

Мальчишка ткнул пальцем. Стефан вручил ему две кроны и быстро направился к соседнему вагону, тем более что платформу уже оглашали пронзительные свистки кондуктора.

Выбрав место так, чтобы иметь возможность видеть пассажиров, которые будут выходить из предыдущего вагона, лейтенант облегченно вздохнул. И лишь когда поезд тронулся и за стеклами поплыли привокзальные строения, Стефан призадумался о том, что может означать все это странное приключение. Зачем он преследует дядю и что ему скажет, если они вдруг столкнутся нос к носу? Возможно, это всего лишь любовная интрижка с той неизвестной дамой, которая находилась в доме полковника во время недавнего визита Стефана, – ну и какое ему до этого дело? Впрочем, подобный вариант наименее вероятен – Фихтер не мог представить себе, чтобы его дядя влюбился до такой степени. Да и зачем сбривать усы и бакенбарды, отправляясь на свидание с возлюбленной, если до этого он уже принимал ее у себя дома?

А вдруг его дядя – масон? Недаром же он читал ему выдержки из книги «Тайные общества». Что-то там об ассасинах…

Размышляя над всеми этими вопросами и краем уха прислушиваясь к неторопливой болтовне попутчиков, лейтенант едва не задремал, когда поезд совершил свою первую остановку – в Кальтенбрюндльберге. Это был типичный австрийский городок из числа тех, чье население не превышало десяти тысяч жителей, – живописное местечко, аккуратно выбеленные двухэтажные дома под красными черепичными крышами да готический шпиль местной церкви.

Как только поезд остановился, лейтенант приник к окну, внимательно осматривая всех, проходивших по перрону. И надо же было так случиться, чтобы он встретился взглядом с тем самым господином, которого упорно преследовал, приняв его за своего дядю! Стефан мгновенно отвернулся, а затем вскочил с места и бросился к выходу из вагона. Выскакивать на перрон ему пришлось уже на ходу – стоянка поезда была всего две минуты.

Первым делом он осмотрелся. Прямо перед ним находилось одинокое станционное строение, и по обе стороны от него небольшая буковая роща, за которой начиналась дорога в верхнюю часть городка. Чтобы попасть в нижнюю часть, надо было пересечь железнодорожное полотно. Обогнав двух почтенных бюргеров, лейтенант поспешил к стоянке фиакров, видневшейся сквозь листву деревьев.

Стоило Фихтеру пробежать тропинку и выскочить на небольшую площадь, как один из фиакров вдруг резво тронулся с места и покатил вверх по дороге. Лейтенант поспешно вскочил в свободную карету, возле которой прохаживался молодой розовощекий возница.

– Вперед, за тем фиакром, – скомандовал он, и возница радостно кивнул головой, мгновенно взлетев на козлы.

И вновь началась погоня, но на этот раз лейтенант был спокоен – в этом городке имелась всего одна главная улица, и упустить преследуемого господина было практически невозможно.

Не прошло и пятнадцати минут, как первый фиакр остановился у местного кафе, носившего длинное название – «Приют одинокого странника». Лейтенант приказал своему вознице остановиться чуть поодаль, после чего стал ждать, пока пассажир преследуемого фиакра не выйдет на улицу.

Однако никто и не думал появляться. Более того, пожилой усатый возница лениво слез с козел, привязал лошадей и решительно направился в кафе.

– Эй, ты, – лейтенант обращался к собственному вознице. – Ты знаешь извозчика, которому принадлежит тот фиакр?

– Кто же не знает дядюшку Штихеля!

– Ну тогда быстро зайди в кафе…

– А что мне там делать?

– Спроси этого чертового дядюшку, куда подевался его седок, которого он привез со станции.

Парень недоуменно пожал плечами, но послушно направился к «Приюту одинокого странника». Пока он был в кафе, лейтенант нетерпеливо курил и постукивал ножнами сабли по кончику своего лакированного сапога. Наконец его возница вернулся.

– Ну что?

– Дядюшка Штихель говорит, что никого не привез.

– То есть как – не привез? – опешил Стефан. – Ты что мелешь?

– Да вот так-таки никого и не привез! – упрямо повторил возница.

– А что же он тогда мчался как угорелый?

– Его попросил об этом пожилой господин, который сошел с поезда. Езжай, говорит, к ближайшему кафе и пропусти там стаканчик за мое здоровье! Да еще щедро заплатил за это. Эх, мне бы таких седоков, да побольше, не в обиду вам будет сказано!

Фихтер оцепенел, имея при этом самый глупый вид. Вот так дядюшка! – провел его, как последнего мальчишку. Ай да начальник контрразведки!

– Так что, господин лейтенант, куда поедем-то?

– А? Возвращайся обратно на станцию.

Лейтенант Фихтер был откровенно зол. Бесцельная погоня, закончившаяся идиотским положением, любого может вывести из себя! Впрочем, упрекать в этом некого…

И все же он не зря оказался в Кальтенбрюндльберге! Лейтенант понял это, когда вошел на станцию и вдруг увидел в зале ожидания Эмилию Лукач. Меньше всего на свете он ожидал встретить здесь красивую венгерскую певицу, о которой помнил с того самого дня, когда она улизнула из театра под руку с русским. Однако и на этот раз лейтенанта ждало разочарование – она была не одна. Но что это за рыхлый толстяк с мохнатыми бровями, похожий на рассерженного шмеля, и по какому праву эта жирная скотина разговаривает с дамой таким повелительным тоном?

Оставаясь немного поодаль, лейтенант учтиво склонил голову, но фрейлейн Лукач, судя по всему, была настолько обозлена беседой со своим спутником, что не заметила Фихтера. Разговор велся на повышенных тонах, но оба говорили по-венгерски, а Стефан знал этот язык очень слабо, поскольку в свое время предпочитал изучать французский и английский, на которых мог изъясняться достаточно свободно. Впрочем, и без знания языка можно было предположить содержание разговора – дама то ли упрекала, то ли пыталась избавиться от своего кавалера.

Решив, что наблюдать за ними в упор будет не слишком учтиво, лейтенант решил присесть на деревянную, скамью, с которой тут же вскочили, отдав ему честь, два молоденьких пехотинца. Но не успел он отвернуться, как раздался звук громкой пощечины. С фрейлейн Лукач явно началась истерика: вся в слезах, она хлестала по щекам опешившего толстяка, приговаривая одну и ту же фразу, которую Фихтер ухитрился понять:

– Негодяй, это сделал ты, ты, ты!

– Заткнись, идиотка! – вдруг заорал собеседник и, перехватив ее руку, вывернул и сжал ее с такой силой, что Эмилия вскрикнула.

Лейтенант был тут как тут. Не теряя время на лишние разговоры, он смачно ударил толстяка кулаком в ухо, после чего схватил его за шиворот и встряхнул так, что с того слетела шляпа, обнажив потную лысину.

– Как ты смеешь так обращаться с дамой? – свирепо рявкнул он, чувствуя себя в своей стихии.

– С дамой? – изумленно-испуганно переспросил толстяк и тут же рассвирепел: – Да эта… – лейтенант не знал этого венгерского слова, но догадаться о его значении было несложно, – не имеет права называться дамой! Отпустите же меня, какого черта!

– Он вас оскорбил, фрейлейн Лукач? – учтиво осведомился Фихтер, в глубине души блаженствуя от собственной роли – благородного избавителя прекрасной дамы. Глядя на заплаканную красавицу, уткнувшуюся в кружевной платочек, он уже мысленно мечтал о том, как сурово накажет гнусного толстяка и как восхитительно будет вознагражден за своевременное вмешательство…

– Полиция! Полиция! – рванувшись из его рук, вдруг завопил толстяк, а через секунду его крики заглушил гудок приближавшегося поезда.

Эффектная сцена оказалась безнадежно смазанной – откуда ни возьмись появилась целая толпа пассажиров, устремившаяся на перрон и обтекавшая Фихтера и толстяка с обеих сторон. Последний начал так яростно вырываться, что лейтенанту пришлось усилить хватку. Теперь они напоминали двух школьников, сцепившихся на перемене. Разъяренный этой некрасивой борьбой, лейтенант уже поднял было руку, чтобы отвесить толстяку еще одну затрещину, как вдруг почувствовал, что кто-то находящийся сзади крепко схватил его за запястье.