Эмманюэль Роблес - Это называется зарей Страница 12

Manifestazioni in Egitto contro l’Jnghilterra!.. Terribili combattimenti in Corea!..[14]

— Видно, так всю жизнь и промучаемся! — заметил Пьетро.

VI

Когда час спустя Валерио садами пробирался к Кларе, по-прежнему лил дождь. Он тяжело шагнул в дом, скованный в движениях промокшим пальто. Клара бросилась помогать ему раздеваться. На ней был серый халат с красной каемкой, вырез на груди подчеркивал линии ее тонкой, белой шеи. Наклонившись, Валерио приник долгим поцелуем к ее груди, а она тем временем гладила его волосы. Но как только они очутились в гостиной, она сразу заметила сухой блеск его глаз и осунувшееся лицо.

— Мы скоро пойдем спать, дорогой, — сказала она сочувственно. — Ты совсем измотан.

— Да, просто выдохся! — согласился Валерио и лег на диван. Находившийся сзади аквариум был освещен и отбрасывал на край потолка светлое пятно, которое бороздили движущиеся тени.

— Сейчас вернусь, полежи! — сказала Клара.

Как только она ушла, Валерио закрыл глаза. В комнате было тепло. Он вслушивался в шум дождя, стучавшего по ставням. Из комнаты Марии Торелли до него доносилась тихая, печальная музыка. Страшный секрет теснил ему грудь. Магда обречена. У него было такое чувство, будто он долго бежал и внезапно уперся в высокую, глухую, неодолимую стену. В ушах раздавался назойливый скрежет механической пилы. Перед глазами вставала Магда, такой, какой он только что оставил ее: прерывистое дыхание, покрытый потом лоб, остановившиеся зрачки, она замерла с выражением ужаса в глазах, словно догадывалась о незаметном, медленном, но неумолимом приближении призрака, от которого никто на земле не мог ее защитить. «Сердце начинает сдавать. Она пропала!» — подумал Валерио. И снова повернулся. Крохотные розовые звездочки плясали у него под веками. В такой поздний час Мария Торелли могла бы выключить свой приемник! Выпрямившись рывком, он сел на край дивана. Клара ходила из кухни в столовую и обратно. Ему захотелось позвать ее. Захотелось сказать это слово: Клара! На кресле лежал открытый каталог мод. Упершись локтями в колени, Валерио ждал, когда схлынет душившая его волна. Этот мерзавец Гордзоне посмеялся над ним. Забыл сказать, что у нового сторожа целая орава ребятишек. Хороша шутка! Он не прогонял Сандро. Из добрых чувств… «Сволочь!» Внезапно им овладело желание выйти из дома и шагать под дождем. Разве можно забыть лицо Сандро! И ту боль, которую он старался скрыть! За стенкой Клара уронила какую-то кухонную утварь, отозвавшуюся тремя нотами. Тоскливый, промозглый туман пронизывал теперь его насквозь и, медленно сгущаясь, превращался в тяжкую, невыносимую тревогу. Валерио встал.

— Иди сюда! — радостно позвала его Клара. Но при виде его помрачневшего лица застыла, с беспокойством глядя на него.

— Дорогой, тебе нехорошо?

— Тяжелый день… Я едва держусь на ногах.

Он опустился на стул.

— Тебе нужно хорошенько выспаться, — сказала она. — Мы быстро поужинаем, и ты сможешь, наконец, отдохнуть.

— Не думаю, — ответил Валерио. — Мне надо вернуться домой. За мной наверняка придут…

— Магда? — с испугом спросила она.

Он кивнул головой и похлопал ее по руке. Дождь на улице забарабанил еще сильнее. Под натиском ветра трещали ветви эвкалиптов. Валерио прислушивался к нарастающей буре. Ему чудилось, будто слетелись огромные птицы и будто они с протяжными зловещими криками царапают стены дома, бьют в ставни. Он смутно помнил, что собирался спросить Клару о чем-то срочном и важном, но чтобы выговорить это, понадобилось бы сначала приподнять тяжелую свинцовую крышку, давившую ему на голову и плечи. Он отказался от этой мысли, и ужин прошел почти при полном молчании. Но под конец Валерио привлек все-таки Клару к себе на колени и крепко обнял. Она была слегка подкрашена, ее красные, блестящие губы нежно улыбались ему, приоткрывая узкую полоску зубов. Взгляд у нее был какой-то странный, и он понял, что она принадлежит ему безраздельно, вся без остатка, что в мыслях у нее в эту минуту нет ничего другого, что он живет в ней реальнее, чем будущий ребенок, и внезапно им овладел неистовый восторг. Он самозабвенно поцеловал Клару в шею и, чувствуя, как ее теплое тело вздрагивает, отдаваясь ему, укусил ее. Рука его скользнула под платье, коснулась глубокой, горячей складки между ног, затем поднялась к шелковистому животу, такому живому и трепетному. Она вскрикнула — этот едва слышный крик напоминал тихий, нежный крик птицы — и, в свою очередь, стала целовать его, ее торопливые, горячие поцелуи покрывали его лоб, щеки, губы. Совсем рядом он видел ее прекрасное лицо, отмеченное печатью нездешнего, таинственного упоения. Чудо каждый раз повторялось снова и снова. Это ласковое, очаровательное и нежное создание поистине обладало даром творить чудеса. Она растворялась в нем, отрывая его от земли и наполняя его душу нелепой, безумной гордыней; в такие минуты он верил, что никогда не умрет.

— Дорогая, дорогая, — шептал он.

Она теснее прижалась к нему. Ему показалось, будто она дрожит в его объятиях, такая маленькая и боязливая, несмотря на озарявшую ее лицо счастливую улыбку. Он снова провел рукой по ее бедру, вдоль всей исполненной совершенства линии ноги.

— Скажи, это правда? Ты меня любишь? Ты никогда не оставишь меня? — спрашивала она.

— Люблю! И ничто не сможет нас разлучить, — с воодушевлением отвечал Валерио.

Клара погладила его по щеке и робко спросила:

— Она назначила дату своего возвращения? скажи мне… Я хочу знать…

— Да… Ближайшим рейсом «Портичи».

Клара встала и направилась в гостиную, он с недовольным видом последовал за ней, снова очутившись во власти той, другой жизни, ему казалось, будто сейчас разрушилось что-то самое главное, самое дорогое.

— Сегодня утром я получил еще одно письмо, — сказал он.

В задумчивости она села на диван. На какое-то мгновение внимание Валерио привлекли карпы, передвигавшиеся в отливающем всеми цветами радуги свете.

— Мы должны обсудить важную вещь, — сказал он. — Они с отцом настаивают, чтобы я переехал в Неаполь.

Клара ничего не ответила.

— Анджеле не понятно, что меня здесь удерживает. Ей хотелось бы жить рядом со своей семьей. Здесь ей скучно…

— Конечно, — кивнула Клара.

Валерио подумал о Магде. Ему следовало вернуться к ней. И как можно скорее. Им овладело нетерпение.

— Ей скучно, — машинально повторил он.

Другого аргумента у него не нашлось, перед его мысленным взором два круга вертелись с головокружительной быстротой, один над другим, в противоположных направлениях. Он приложил ладони к вискам. «Мне нужен хороший сон; и все пройдет».

— Потом, климат ей совсем не подходит… — сказал он вслух.

Клара не шелохнулась. Лишь ее правая рука тихонько поглаживала обложку какой-то книги. А взгляд казался отсутствующим.

— Я и на этот раз собираюсь отказаться ехать в Неаполь. Придумаю еще какие-нибудь причины.

Он подошел к ней.

— Что со мной станет без тебя?

Она слабо улыбнулась, но он чувствовал ее напряжение и тревогу, она вот-вот готова была расплакаться.

— Послушай, я подумал о другом возможном решении.

— О другом решении? Каком решении?

— Не смотри так… Я люблю тебя, Клара. Ты не согласишься поехать в Неаполь?

— Ну конечно! — воскликнула она. — Конечно!

— Любимая моя, — с нежностью вымолвил он, обнимая ее.

— Что с тобой? — спросила она. — Ты боялся отказа?

— Если бы ты отказала, я остался бы здесь, и все было бы в порядке.

— Но не для твоей жены. А я не хочу, чтобы она страдала. Не хочу, чтобы она знала…

— Молчи. Не бойся ничего. Я счастлив. И так хочу, чтобы ты тоже была счастливой!

— Но я счастлива! Я счастлива, ведь ты меня любишь!

— Клара, я не могу предложить тебе ничего другого…

— Нет, нет. Ты же знаешь — я принадлежу тебе. Я сделаю все, что ты захочешь. Ничто меня здесь не удерживает. Раз ты должен жить в Неаполе и хочешь, чтобы я была рядом, я поеду в Неаполь. Многие женщины позавидовали бы тому, что ты мне предлагаешь. Жизнь у меня чудесная, и все благодаря тебе.

Глаза ее блестели. И щеки порозовели от волнения. На ее полуоткрытых губах расцветало горячее, манящее обещание. Валерио прижал ее к своей груди. «Что я сделал, чтобы заслужить это? Что я такого сделал?» Он был преисполнен благодарности к ней, благодарности к жизни. Клара положила голову ему на плечо. Сандро, должно быть, тоже изведал такое с Магдой: такую же точно чарующую нежность, такое же точно неуемное чувство — ощущать себя богатым, сильным, вечным. И вот теперь Магда умрет. И Сандро потеряет все сразу. К сердцу подступила ледяная волна. Ни на что нельзя полагаться окончательно. Клара тоже может исчезнуть… Он крепче обнял ее. «Тогда я покончу с собой!» Волна вроде бы отступила, но собравшись с силами где-то там, на просторе, могучая и черная, она снова стала надвигаться на то самое ощущение счастья, которое так раздразнило его.