Алла Шильман - Может быть Страница 12

Сознание вернулось так же неожиданно, как и исчезло. Она вдруг, совершенно неожиданно, но оттого не менее отчетливо поняла, что жива. Другой вопрос, нужна ли ей была эта жизнь, но решение его она предпочла отложить на будущее. Потом были бесконечные консультации врач, укоризненные взгляды медсестер, перевод в общую палату и даже консультация то ли психолога, то ли психиатра. Врачеватель человеческих душ попросил выполнить несколько тестов, долго расспрашивал про детство, после чего, быстро взглянув на часы, раскланялся и убежал по каким-то своим неотложным делам. Разговаривать с соседками не хотелось, да и они, задав несколько вопросов и не получив на них ответов, от нее отстали.

В принципе, чувствовала она себя хорошо. Ее уже не тошнило, и почти ничего не болело, за исключением души, разумеется. Разговаривать не хотелось. Вообще ничего не хотелось. А самым главным на тот момент ей казалось рассмотреть все трещинки на потолке и каждую классифицировать по степени принадлежности к тому или иному предмету. Бесформенная клякса в углу – едва заметный подтек – была, к примеру, похожа на гигантского паука, притаившегося в ожидании легкомысленно попавшейся в его сети жертвы. Легкие трещинки, разбегающиеся по потолку, и были этой самой паутинкой. Жертвой, как ни странно, она чувствовала себя – муха, попавшая в прочную паутину жизни, и запутавшаяся в ней. А в углу, пусть еще невидимый, но оттого не ставший менее страшным – притаившийся паук, поджидающий несчастную жертву.

Через месяц уже порядком пополневшую будущую мать, поправившую здоровье, но так и не пришедшую до конца в себя, выписали. Ее встречала та же самая подружка. Решительно забрав небольшую сумку с вещами и твердо взяв за руку, отвела неудачную жертву самоубийства в аккуратный красный автомобильчик, припаркованный прямо у главного входа в больницу. Домой доехали молча. Подруга сначала пыталась что-то расспрашивать, но, так и не услышав ни одного ответа на свой вопрос, в конце концов, замолчала. Так же, не говоря ни слова, вызвали лифт, поднялись по лестнице, открыли квартиру. Единственное, что поразило Катькину мать в этот момент – чистота: кто-то тщательно убрался в квартире. О едва не случившейся здесь трагедии ничего не напоминало: розы и огарки свечей были выброшены, шелковое постельное белье заменено на обычное. Подруга, оставив на столе контейнеры с едой, пообещала прийти завтра и, попрощавшись, убежала.

Шли дни, похожие друг на друга, как братья-близнецы. От безысходности Катькина мать все чаще и чаще стала вспоминать неудавшееся самоубийство, анализировать причины провала и даже составлять план следующей попытки наконец-то свести все счеты с жизнью. Признак Чистилища возвращался. Так бы и случилось, если бы однажды в гости к будущей матери за каким-то чертом не зашла бывшая одноклассница. Именно она, быстренько разобравшись в ситуации, выбросила все таблетки снотворного, раскрыла окна, сделала генеральную уборку, сварила очень вкусный обед и отвела будущую мать туда, «где ей будет хорошо и где ее все поймут» – в какую-то закрытую секту, поклоняющуюся какому-то странному богу и выполняющую не менее странные ритуалы.

Не обманула. Ее там действительно выслушали, приняли, приласкали и даже дали какое-то сильнодействующее средство, от которого стало сразу удивительно легко, а все неприятности остались за пределами этого замечательного места. Катькина мать, не придумав ничего лучше, осталась там жить, выполняя предписанные правила и ритуалы с маниакальным упорством безысходности, стоящей у последней черты. Ее заметили, даже повысили, то есть открыли путь к закрытому кругу избранных. Она же, обрадованная подобной честью, решила полностью посвятить свою жизнь служению неведомого бога, вера в которого так наполняют душу радостью и легкостью. Последней гранью, соединявшей ее с миром, была квартира, но и это длилось недолго – на очередном богослужении, преисполненная радостью и любовью к ближним, Катькина мать, совершенно не задумываясь, подписала какие-то бумаги с какой-то странной надписью «дарственная» в качестве заголовка. После подписания бумагу унесли, а сознание Катькиной матери, одурманенное чудодейственным напитком, сразу же забыло об этом инциденте, предавшись познанию радостей бытия.

Чудодейственное лекарство надежно избавляло от любых бед и забот, а выполняемые ритуалы наполняло глубинным смыслом. Именно в один из таких ритуалов публично, на глазах у обезумевшей толпы родилась Катька. Именно там, не менее публично она была принесена в жертву неведомому богу. Именно там она была съедена одурманенной толпой во славу этого самого неведомого бога. Не удивительно, что после такого опыта бедная Катька не очень-то и стремилась на Землю. Впрочем, зная ее состояние, особо никто и не настаивал.

Глава 5. Родство душ

Прошло много лет с того момента, как они поселились в Чистилище. Дни сменяли ночи, а недели бежали друг за другом, как будто соревнуясь за приз на самое быстрое прохождение дистанции длиной в семь дней. Зимы с веснами, наверное, тоже сменяли бы друг друга, если бы в Чистилище вообще были времена года. Не будем рассуждать о том, плохо это или хорошо, но погода здесь всегда стояла одинаковая – теплая, ясная и практически безветренная. Да и смысла в выделении из бесконечно-монотонной череды дней, скажем, осени, по большому счету не было абсолютно никакого. Для особо желающих почувствовать прелесть прозрачного осеннего утра, покрытого легкой седой изморозью, вдохнуть хрустально-сизый воздух весеннего заката, пошлепать по первым лужам весны или просто прогуляться под мелким осенним дождем, были выделены отдельные специализированные области с измененным типом климата. Там же желающие могли покататься на горных лыжах в местности, ни на йоту не уступающей Кавказу или Альпам, или на обычных лыжах «среди березок средней полосы». Главное, было бы желание. Оно, кстати, у ребят иногда возникало, и тогда, заполнив специальные анкеты (не очень длинные) и получив особое разрешение Смотрителя, они, прихватив на Складе Путешествий соответствующий инвентарь, отправлялись к Внутреннему Телепорту. На огромном табло светились рассортированные по типам климата области. Дальше – дело техники: выбираешь понравившуюся, нажимаешь кнопку, щелчок – и ты уже на месте. Двери телепорта открываются, и ты видишь пред собой тот самый пейзаж, которого тебе не хватало среди умиротворенного покоем и негой Чистилища: можешь купаться в океане, кататься с ледяных горок или карабкаться на настоящие вершины. О времени тоже можешь не беспокоиться – умная система сама подскажет, когда нужно возвращаться, чтобы не опоздать, к примеру, на встречу в Телепортационном центре или просто банально не заболеть, промочив ноги под проливным осенним дождем. Впрочем, ребята хотя и пользовались иногда этой услугой, делали это все же крайне редко.

Их дружба была проверена временем, душевная боль от неудавшегося рождения слегка притупилась, поэтому все свободное время они проводили на территории Чистилища, предпочитая серьезным поискам смысла жизни веселые игры друг с другом и ангелами (в том случае, конечно, если у тех был выходной). Ангелы вообще здорово умели играть в разные игры: в прятки там, или в догонялки. На полном серьезе, позабыв о мировых и прочих проблемах, ангелы в белых хламидах носились по территории чистилища, играя с ребятами. Носились честно – без крыльев или крылатых сандалий, босиком и вприпрыжку. Иногда даже можно было встретить ангела, скачущего, например, на воображаемом арабском скакуне. В качестве скакуна обычно выступала какая-нибудь палка.

Единственное ограничение – все эти игры были возможны, конечно, только в том случае, если на базе отсутствовало начальство. К бедным исковерканным детским душам, конечно, тут все относились с пониманием, но ангелы, как ни крути, все-таки были на службе, а значит, должны были строго соблюдать инструкцию. К сожалению, ни в одном из должностных предписаний игры с детьми и, тем более, скачки на воображаемых арабских скакунах предусмотрены не были.

По всем расчетам и предпосылкам этот день должен был пройти точно так же, как и множество других, уже прошедших дней в Чистилище. Ребята собрались в своем любимом укромном уголке прямо за Телепортационным центром, чтобы обсудить текущее положение дел и планы на будущее, как вдруг, совершенно неожиданно для всех, Гришка объявил о том, что решил родиться. С одной стороны, этого, конечно, следовало ожидать – рано или поздно все души, проходившие реабилитацию в Чистилище, отправлялись в молочный туман Телепорта. Просто в случае Гришки, по мнению ребят, это было как раз скорее «рано», чем «поздно». С одной стороны, он в Чистилище уже был достаточно долго, но, с другой, своими планами на рождение ни с кем (даже с верным другом Витькой) не делился, поэтому, собственно, его решение и стало неожиданностью. По неписанным правилам Чистилища ребята его, конечно, поздравили и всячески поддержали, надеясь, правда, в тайне на то, что он хоть и решил телепортироваться, но произойдет это, возможно, не так уж и скоро: пока Гришка подберет себе подходящих родителей, пока пройдет утверждение, пока будет длиться очередь на телепортацию. А там, говаривал Ходжа Насреддин (на самом деле состоявший на штатной службе в Небесной канцелярии в качестве пророка), или эмир умрет, или осел сдохнет, в смысле, или Гришка передумает, или телепортацию не утвердят.