Василий Песков - Полное собрание сочинений. Том 21. Мир на ладони Страница 12

Церемония начинается с вытягивания шеи и щелканья клювом. Затем птицы в горделивых позах кланяются, вытягивают шеи и пощипывают друг друга. Затем самец кружит вокруг самки с распущенными крыльями, а она поворачивается на месте, все время на него глядя…

Если в этом небыстром процессе кем-то какая-то деталь ритуала упущена, брачный союз альбатросов не состоится. И дело, видимо, не только в «идентификации», в узнавании представителя своего вида, но и в чем-то более сложном, закодированном в ритуале.

Так же, как у людей, ритуалы регулируют сложные отношения в социальных группах животных. Тут действует иерархия, где «нижний подчиняется верхнему», и чтобы эта система рангов работала без больших напряжений, существует множество ритуалов, все хорошо регулирующих. Например, в стае хищников есть верховная особь «альфа». Оскаленные зубы «альфы» требуют признания верховенства, и тот тут же следует. Более слабый валится на бок и подставляет более сильному самое уязвимое место — шею. Этот ритуал, длящийся три-четыре секунды, гасит любую агрессию.

Младшее поколение в социальных группах животных выражает почтение старшим облизыванием их морды. Подобные знаки внимания принимаются как должное. Когда ваша собака дотягивается лизнуть вас в щеку или облизать хотя бы руки — это и есть ритуал признания, подчинения, готовности служить.

Подобное можно увидеть не только у крупных животных, но также и у общественных насекомых, где тоже есть иерархия и, значит, есть знаки признания «нижними» «верхних». У некоторых ос при встрече двух самок одна обязана отрыгнуть более «высокопоставленной» своей подруге толику пищи. Это ритуал подчинения и господства.

Ген подобного поведения с изначальных времен, несомненно, несут в себе также и люди. Раболепство некоторых человеческих особей часто видишь невооруженным глазом. Одни люди стыдятся этого, «выдавливая из себя раба по капле», другим хоть бы что, уподобляются курам, где иерархические ритуалы особенно хорошо видны. Есть одна курица, которую никто не клюет, есть вторая, которую клюет первая, а она клюет всех остальных, кроме первой, и так далее вниз по лестнице. А в самом низу есть безответная бедолага, которая никого клюнуть не может, а ее клюют все. Море людских отношений регулируют законы, мораль, этика, но много еще в человеке всего, идущего от древней природы его.

 Фото автора. 11 июня 1999 г.

Невелик, но опасен

(Окно в природу)

В жаркое лето мир насекомых, клещей, пауков активизируется — быстро плодится, стремится расширить места обитанья, повсюду о себе заявляет. Нашествие ос, божьих коровок и муравьев — явление безобидное. А есть нашествия, вызывающие тревогу. Нынешним летом на юго-востоке России после долгого перерыва появились полчища саранчи. В Ростовской области вспыхнула опасная эпидемия болезни, в распространении которой подозревают клещей.

В Сибири наблюдались вспышки клещевого энцефалита (воспаления у людей головного мозга).

Клещи, даже обычные, не переносящие болезни, хороших эмоций не вызывают. Эти паразиты, вцепившись в теплокровное существо — будь то мышь, птица, собака, олень, человек, — буквально раздуваются от его крови. Все знают: от клеща трудно освободиться. Некоторые животные, изгибаясь, скусывают мучителей, но не всегда их достанешь. Жертву они покидают, когда, что называется, до отвала напьются крови. Некоторые из клещей раздуваются до размеров голубиного яйца.

Потеря крови, однако, не главная беда, приносимая кровососами. Некоторые клещи разносят опаснейшие болезни, в том числе открытую в 30-х годах и названную клещевым энцефалитом.

В 1958 году в поездке по туркменским полупустыням я встретил противочумную экспедицию и задержался в полевом ее лагере. Экспедицией руководил замечательный человек — Евгений Николаевич Павловский, генерал, академик, всемирно известный ученый-паразитолог. Это был уже седой, высокого роста человек, одетый в солдатскую гимнастерку, неприхотливый в полевой жизни и простой, несмотря на известность и многочисленные награды.

У вечернего костра говорили о многом и дошли наконец до энцефалита, о котором я слышал, но совершенно не знал, что это такое.

И Евгений Николаевич рассказал.

В середине 30-х годов из Сибири стали приходить тревожные вести. Геологи, топографы, геодезисты, строители новых городов и поселков повально заболевали таинственной хворью, приводившей к параличу, потере памяти, равновесия и часто — к смерти. Случалось, в тайге погибали целые отряды исследователей. Вертолетов и радиостанций в то время не было, вести с места работ приходили, когда таинственная болезнь свалила с ног весь отряд.

В 1937 году на Дальний Восток была срочно отправлена экспедиция ученых, перед которой стоял серьезный вопрос: выявить причину заболевания и найти способ лечения. Руководил экспедицией Евгений Николаевич Павловский.

Выяснилось: местным жителям болезнь была известна под названием «таежная хворь», но сильно от нее они не страдали, и жестоких последствий не наблюдалось. Опытные паразитологи догадывались, что местное население получало естественную прививку против болезни и становилось к ней маловосприимчивым, тогда как пришлых в таежные дебри болезнь буквально валила с ног, делала инвалидами. Ясно было: болезнь распространялась кровососущими организмами, но в тайге их десятки. Кто конкретно виновен? С риском для жизни (несколько ученых экспедиции, заболев, умерли) после кропотливых исследований распространитель болезни был выявлен. Им оказался клещ (три вида клещей), названный энцефалитным. Это он переносит вирусы страшной болезни.

И сами клещи, и мельчайшие представители живой материи вирусы — существа древнейшие.

Клещ собственной персоной.

Вирусы люди сумели обнаружить и разглядеть лишь в этом столетии, клещи же были известны давно. Аристотель полагал, что «клещи зарождаются из ползучего пырея». Сегодня мы знаем: как все животные, клещи развиваются из яичек, отложенных самкой. Но для этого ей непременно надо напиться чьей-нибудь крови. Есть клещи «стационарные», живущие в птичьих гнездах, в норах мелких животных. Но немало кровососов и странствующих. Причем сами они пассивны — на большие расстояния передвигаться не могут, но в качестве «пассажиров» на чьем-нибудь теле расселяются хорошо.

Жертву свою — мелких и крупных животных, а также людей — клещи поджидают в лесу, на вырубках, у звериных троп и таежных дорожек.

Малейшего прикосновенья достаточно, чтобы клещ, сидящий на конце ветки куста или сухой траве, вцепился во что-нибудь движущееся. Путешествуя, он непрерывно дня три пьет кровь и потом отваливается. Вирус болезни передается яичкам самки, и новорожденный клещ несет ее дальше, заражая всех, чьей крови отведал.

Зимуют кровососы в лесной ветоши и в трещинах почвы. И как только сходят снега, они, голодные, ищут жертву. «Пройдешь по таежной тропе километра два-три и находишь на себе сотню, а то и больше клещей», — рассказывал Евгений Николаевич. Середина весны — наиболее опасное время зараженья энцефалитом.

Но весь ли пояс южной части тайги опасен?

Оказалось, нет. Болезнь, как установил в своих работах Павловский, носит очаговый характер. Но при этом выяснилось: география очагов — не только Сибирь, но и вся южная кромка таежных лесов от Прибалтики до Тихого океана. (Острая вспышка энцефалита в 1951 году наблюдалась в Словакии. И время от времени в европейской части наших лесов кто-нибудь заболевает энцефалитом.)

Сегодня болезнь изучена. Но из-за вирусного ее происхождения с трудом поддается лечению. Главное — профилактика. Родина клещевого энцефалита — Сибирь. Именно там больше всего очагов болезнетворного вируса. Поэтому, собираясь в тайгу, месяца за два надо сделать прививку против болезни. Она не гарантирует от заболевания, но предупреждает драматические последствия.

Заразиться энцефалитом можно двумя путями: через молоко, в котором, как и в крови, концентрируются болезнетворные вирусы, и от укуса клещей. Профилактика: молоко кипятить!

Что касается клещей, то практика жизни научила кропотливой, но, увы, необходимой борьбе с кровососами. В тайге надо носить одежду, предупреждающую проникновение клещей к телу (всем известные куртки-«энцефалитки»). Но этого мало. Необходимо раз, а то и два раза в день, раздевшись, осматривать тело и все детали одежды — нет ли на них клещей. Так мы с друзьями поступали, навещая староверов Лыковых по весне.

Важно заметить, Лыковы, прожившие всю жизнь в тайге, не имеют о болезни понятия, хотя, конечно, клещи их кусали несчетно раз — в месте, где они обитали (юг Красноярского края), как раз находится очаг энцефалита.