Ирина Лобановская - Что мне делать без тебя? Страница 12

- Я все знаю! - грубовато оборвала ее подруга. - И давай больше не будем говорить на тему Глеба. Ну его! Я хочу совсем о другом.

- А я не хочу о другом! - закричала Олеся. - И давай тоже не будем об этом!

Они глянули друга на друга и залились полуистерическим, полуоблегчающим смехом, а потом крепко, дружески обнялись.

- Ладно, я побежала, - громко заявила Мэри. - У меня прорва дел на сегодняшний вечер. А почему к своей старой бабке не выходит ее маленькая внучка? Эй, Полинка, ты больше не любишь меня?

Полина вылетела на зов манекенщицы и повисла на ней, болтая ногами и повизгивая от восторга. Олеся прикусила губу. Почему все всегда разваливалось в ее жизни? Правда, разводы и расставания стали за последние десятилетия одной из характерных черт страны. Что-то сломалось вокруг, полетели тормозные колодки, как утверждает Мэри, ослабли какие-то внутренние пружинки, веками поддерживающие основы жизни. Устойчивость не устояла...

Мэри что-то тихо и ласково нашептывала Полине, целуя ее маленькое ухо. Потом, чтобы окончательно не раскиснуть и снова не разреветься, резко выпрямилась:

- Ну, все, я помчалась. Целую, обнимаю, приеду - позвоню! Привет!

И убежала.

Полина и Олеся долго стояли в передней, не в силах заговорить или просто разбрестись по своим углам. Выручил телефон. Звонил Валерий.

- Пожалуйста, приезжай, если можешь, - пробормотала Олеся. - Мне плохо, тоскливо... Мэри улетает. И еще не знаю что...

Полина уже мелодично пела в соседней комнате. Но до приезда Валерия заявился Глеб. Шумный, довольный и собой, и жизнью, он ввалился с пакетами в руках.

- Разгружай меня, моя девочка! Тут много разных угощений и сюрпризов для тебя и для мартышки!

Мартышка высунула любопытный нос из двери, с интересом рассматривая пестрые упаковки.

- Я очень рада, папа, что ты заехал, - сказала Олеся, целуя отца. - Ты не встретил Мэри? Она только что ушла.

Глеб скорчил уморительную гримасу, отчего Полина громко фыркнула.

- Ты прекрасно умеешь не вовремя что-нибудь ляпнуть. Пошла в мать. Впрочем, все женщины таковы. Нет, Мэри я не видел. Зато видел кое-кого поинтереснее...

Олеся насторожилась.

- Твой рыцарь или паж стоит у подъезда, - торжественно провозгласил Глеб, бросаясь на диван и обнимая Полину. - Почему ты столь сурова к нему?

- "Здравствуй, князь ты мой прекрасный..." - машинально произнесла Олеся и вдруг заорала, испугав и отца, и дочь, которые одновременно вздрогнули и ошеломленно уставились на нее. - Вы что, все разом повредились в уме? Почему вы без конца твердите об этом мальчике? И почему я должна что-то делать? И что? Что?! Вот Валерий, наоборот, считает, что лучше не обращать никакого внимания! Так кого же мне слушать?!

- Лучше всего никого, - примиряюще пророкотал Глеб. - А твой Валерий глуп, прости, моя девочка. Хотя я очень люблю его, это моя слабость. Наверное, я вижу в нем сына, которого мне всегда так не хватало, кругом одни девчонки, - и он снова нежно обнял Полину, тесно к нему прильнувшую.

- Твой сын вот-вот явится, - буркнула Олеся, остывая. - И ты будешь счастлив его лицезреть. Вы стали большими друзьями, просто не разлей вода, но я не понимаю, что вас связывает. Уж слишком вы разные. О чем разговариваете, где бываете? Надеюсь, это не военная тайна и ее можно разглашать?

Глеб засмеялся.

- Прости, моя девочка, но рассказывать утомительно совсем неинтересно. Бываем всюду. А о чем говорим... Ну, разве можно хоть что-то здесь запомнить? Опять же - обо всем! Вот за что я обожаю мартышку: она, в отличие от тебя, никогда не задает вопросов.

- Ее все обожают именно за это, - сказала Олеся и поймала себя на мысли, что вступает в тяжелое и опасное соревнование с дочерью.

Полина была уже маленькой женщиной, и ее влияние чувствовалось слишком сильно.

- Мэри ушла, - сообщила она деду, зарываясь лицом в его пышные седеющие волосы. - Она ушла совсем. Она такая красивая!

Глеб осторожно отодвинул ее от себя.

- Вот она, проклятая женская солидарность. Надеюсь, ты не воображала себе, что Мэри будет твоей бабушкой вечно?

- Конечно, воображала, - сказала Полина. - Но не верила.

Глеб крякнул. Олеся засмеялась.

- Что, съел? Так тебе и надо, не будешь ловеласничать. Все юных бабушек ребенку находишь! Ты сам подумай, скоро бабушка Полины окажется ее ровесницей! Еще каких-нибудь лет десять, и ты женишься на ее подруге! Мало тебе моих!

Глеб полностью проигнорировал гневную тираду.

- Так ты говоришь, сейчас приедет Валерий? - задумчиво спросил он. - Очень хорошо, я заберу его с собой.

- Куда ты его заберешь? - окончательно возмутилась Олеся. - Он приедет ко мне, а не к тебе! Что за самоуправство, в конце концов!

Злая, она пошла открыть дверь Валерию. И первое, что увидела - его недобрые, холодные глаза. И первое, что услышала:

- Этот мальчишка опять торчит у твоего подъезда!

Да чем же она виновата?!

- Чем сидеть тут, лучше пойди и пригласи его в дом!

Валерий, похоже, совершенно потерял голову.

Круг замкнулся. Они все будто толкали ее к мальчику, не задумываясь о последствиях. Потому что нужен был какой-то выход. Ведь безвыходных ситуаций не бывает. Точнее, их очень не любят люди и начинают искать спасительные ходы там, где они вовсе не требуются.

Глеб встал, прижал к себе внучку и провозгласил:

- Валерий, сегодня вечером нас с тобой ждет старый Федор. По-моему, ты подзабыл о нем! Что это у молодых с памятью? А ведь обижать старика не стоит. Поэтому, мои дорогие девочки, мы покидаем вас до завтра! А тебе, Олеся, я бы советовал выпить на ночь успокаивающее.

- Лучше всего водки, - неласково уточнил Валерий. - Это ее любимое успокаивающее.

И, чтобы не слышать резкий ответ, быстро вышел. Глеб, покачивая головой, ушел следом. Снова наступила тишина, и снова они вдвоем - Олеся и Полина - стояли в передней...

- Я сейчас вернусь, - сказала вдруг Олеся и открыла дверь.

Полина смотрела вслед без всякого удивления.

Времена Дафниса и Хлои давно миновали. Но Карен продолжал упорно стоять под дождем, твердо зная, что дождется. И она подошла к нему неслышно, откуда-то сбоку - он ее не сразу заметил. Молча остановилась рядом. Так они стояли довольно долго, пока Олеся, понимая идиотизм и бессмысленность ситуации, не спросила:

- Что ты здесь делаешь, Карен?

И он спокойно ответил:

- Жду.

Ужасно, когда от тебя постоянно чего-то ждут. Но прекрасно, когда ждут именно тебя...

- Чего? - продолжала она, ступив на опасный путь допроса, увлекающего ее своим пристрастием.

- Вопрос поставлен некорректно, - хладнокровно заметил Карен, и глаза его насмешливо блеснули. Он почувствовал, что наконец вполне овладел положением. - Не чего, а кого. И все давно отлично знают ответ на ваш вопрос, поэтому стоило ли его задавать?

И это влюбленный юноша?! Олеся неприязненно отшатнулась.

- Так принято теперь острить? Или, скорее, иронизировать?

- Острить? - искренне удивился Карен.- Я и не собирался... Стало чертовски холодно. Сегодня я стою здесь ровно час сорок восемь минут, кажется, насквозь промочил ноги и заодно пересчитал все проходящие машины. Тысяча семьсот шестьдесят четыре... Можно проверить. И постовой на углу завтра вечером со мной поздоровается.

Олеся не выдержала и засмеялась.

- Утверждение некорректно. Завтра будет дежурить другой.

- Ну, надо же, как неудачно! - воскликнул Карен. - А мы уже так привыкли друг к другу!

Он никогда не боялся выглядеть смешным или странным. Влюбиться в женщину под тридцать? И пусть, пожалуйста! Не надо мучиться ложными сомнениями. И он пока еще не боялся возможного счастья, которое всегда - вызов окружающим. Люди редко бывают счастливы, быть может, потому, что просто не осмеливаются на дерзость.

Рука мальчика, мокрая и холодная, неуверенно и все-таки достаточно свободно коснулась руки Олеси. И она торопливо отдернула ладонь.

- Пойдем лучше в дом. Тебе нужно согреться, и я познакомлю тебя с дочкой.

Он воспринял приглашение как нечто само собой разумеющееся. И они молча поднялись в квартиру, где молчаливая Полина встретила их в передней.

- Привет! - сказал гость. - Меня зовут Карен, я замерз и решил подняться к вам что-нибудь выпить.

Похоже, он уже распоряжался и решал все самостоятельно. И как быстро это произошло, как стремительно! Олеся подавила в себе нехорошее изумление, а Полина подошла поближе, внимательно рассматривая нового в ее жизни человека.

- Полина, - представилась она, сделав вдруг нечто вроде книксена и тем самым изумив мать еще больше.

После этого девочка отправилась за бокалами и тарелками, а Карен спокойно сел в кресло. На мгновение Олеся ощутила себя здесь ненужной: дети вполне могли обойтись без нее, казалось, им даже лучше вдвоем. Да и по возрасту Карен значительно больше подходил дочке, а не матери. И снова она ощутила злобный укус ревности - "ваше время истекло!" Зато время Полины только начинало отщелкивать свои лучшие, незабываемые мгновения. Проклятая неотвратимость событий!..