Евгений Суверов - Бундовский «адик» Страница 12

Опасный рейс

Конец ноября 1991 года. На улице трещат тридцатиградусные морозы, мы с Калнеем обсуждаем будущую поездку в город Бишкек.

Мне всегда импонировала кипучая энергия Игоря, постоянный поиск новых вариантов, часто даже рискованных. Он не боялся пробовать, не боялся рисковать. Так произошло и на сей раз. Где-то он услышал, что в столице Киргизии много дешевой одежды, особенно зимней. Встретив как-то меня в институте, Игорь предложил смотаться на разведку.

— Поехали, посмотрим, что там есть. Нужно проверить!

Немного подумав, я согласился:

— Ну что, поехали. Может, шубу себе куплю. Говорят, в Средней Азии цигейковые шубы значительно дешевле, чем у нас в Барнауле.

Сборы были недолгими. Мы предварительно купили билеты на самолет Барнаул — Бишкек. С нами собрались лететь Най и Феликс.

За несколько дней до нашего отлета мне приснился странный сон. Снилось, что я лечу на самолете и вдруг он начинает падать с большой высоты. В самолете паника, ужас парализует меня. Самолет буквально врезается в землю, и я лечу к свету, куда-то ввысь.

Я проснулся. Сон стоял перед глазами, на душе было неспокойно. Что мне делать, ведь билеты уже взяты. Отказаться от полета, сославшись на сон, или вообще ничего не говорить?

Поразмыслив, решил никому ничего не говорить и сходить в церковь. Недавно, в августе, я крестился. Мой выбор православия был сознательным, хотя вера моя и религиозные знания были достаточно слабенькими. Но я решил идти в церковь и молиться Богу, чтобы не случилось той страшной авиакатастрофы, которая мне приснилась. Мне недавно исполнилось 22 года, я дружил с девушкой Светой и хотел жить. Как будут без меня мои родители? И в жизни я ничего толком сделать не успел и ничего, по сути, не оставил путного на этой грешной земле.

Как назло ударили сильные морозы. Я с трудом добрался до Покровского собора. Поставил свечки, помолился. Но чувство тревоги, хотя и притупленное, все же не покидало меня.

Всё, день отлета. Поздно вечером мы вчетвером стоим на взлетной полосе около небольшого самолета. Посадка в самолет почему-то всё не начинается. У всех моих товарищей приподнятое настроение, но только не у меня. И вдруг Най выдает, слегка толкая меня:

— Ну что, нужно попрощаться с Барнаулом, а то наш самолет с неба бабахнется. Ха-ха!

Меня как будто током ударило. Идиот! Разве можно такими вещами шутить? Меня еще больше охватило чувство сильной тревоги. «Немедленно уйти, отказаться от полета? Нет, не то. Это значит струсить, бросить их. А может, ничего и не будет, я ведь в церковь ходил? Или это просто какой-то сон, который не имеет под собой ничего реального?».

Мысли проносились в голове. Я смотрел на резвящихся товарищей и все думал, думал, думал. Что же делать? Как поступить?

Наконец подъехал трап и началась посадка в самолет. Нехотя пройдя в салон, я занял место около прохода. После традиционного короткого приветствия и проверки двигателей начался быстрый взлет. Самолет уверенно набирал высоту. Пять минут полета, десять минут полета. Вроде ничего не происходит. Некоторые пассажиры уже начинают дремать. Но я сидел весь в напряжении, прислушиваясь к каждому постороннему звуку, — какой здесь сон!

Вдруг самолет резко вздрогнул, и нас начало сильно трясти. Забегали стюардессы. Пассажиры непонимающе крутили головами. Откуда-то подул сильный ветер. Ну что, неужели началось?

И тут я взмолился так, как никогда, наверное, в жизни. Эта была моя мощнейшая молитва к Богу. Я молился, чтобы он нам помог и оставил нас в живых. Постепенно всё улеглось, как будто ничего не происходило. Вскоре пассажиры, успокоившись, уже посапывали, так и не поняв, что произошло. Только я не спал, до самого Бишкека. Разве после такого уснешь.

Столица Киргизии встретила нас теплой погодой, дешевой едой и красивым горным пейзажем. Базарчик у них оказался «слабеньким». Мы были немного разочарованы, ожидали большего. Втарились какой-то мелочевкой, чтобы окупить поездку.

Мы с Наем отправились на поиски шубы. Надо сказать, что цигейковая шуба в 80-е годы, в начале 90-х считалась признаком богатства и стиля. У меня никогда не было такой дорогой вещи, и я хотел ее себе купить.

Наконец мы увидели то, что искали. Короткая, коричневого цвета цигейковая шуба красиво переливалась на солнце. Вокруг толпилась куча цыганок, громко зазывая покупателей. После недолгих примерок и торга мы сговорились на цене в пять тысяч рублей. Отошли в сторонку, Най неспешно отсчитал купюры старой цыганке в грязном красном длинном платье, с бородавкой на носу, редкими гнилыми зубами и массой золотых украшений.

Отойдя от цыганок, Най засмеялся:

— А я их на сотку нагрел, — и показал мне смятую купюру.

— Ну, ты, Най, красавчик. Цыганок обманул, это же надо!

Вечером мы уже вылетали из Бишкека. Полет проходил нормально, за исключением того, что аэропорт в Барнауле нас не принял. Был сильный буран, и мы приземлились в Красноярске. Приключения продолжаются! Аэропорт Красноярска был типовым, как две капли воды напоминал барнаульский, и здесь мы застряли больше чем на сутки.

Решили немного выпить водки. Накопившиеся переживания и дефицит закуски скоро сделали свое дело — я хорошо опьянел. Запахнувшись в новую шубу и свернувшись калачиком на неудобных деревянных креслах аэропорта, я пытался заснуть. На душе было хорошо, под шубой тепло, я жив и здоров и скоро, надеюсь, буду дома. В это время разгулявшихся наших ребят наряд милиции оштрафовал за курение в здании аэропорта, но вскоре всё улеглось…

И вот долгожданный момент — мы вернулись в родной Барнаул! Вернулись живыми и здоровыми, да еще и с цигейковой шубой. Ура!

Шоколадный путь

Новый, 1992-й год я встретил вместе со Светой, моей сестрой Ларисой и ее бой-френдом. Я учился уже на третьем курсе, и мы всё так же ездили с друзьями за товаром в Черновцы.

Постепенно мой бизнес расширялся. На барахолке уже невозможно было реализовывать всю продукцию, и мы продавали ее через комиссионные магазины. Особенно много товара скопилось у Калнея, он богател прямо на глазах. Часть его товара хранилась у меня дома, потому что оставлять вещи в общаге было просто небезопасно. Друзьям нужно помогать, хотя бы в мелочах.

Со временем рынок города уже насытился одеждой, а вот шоколад был еще в большом дефиците. И вся наша компания коммерсантов постепенно перешла на привоз шоколада. Было неудобно тащить огромные тяжелые баулы с шоколадом, но зато значительно выгодней, чем возить одежду.

Многочисленные поездки начинали меня изматывать. На самом деле занятие коммерцией было не таким уж и легким. Деньги просто так никому не достаются. Постоянная смена часовых поясов, колебания атмосферного давления, отсутствие комфортных условий (не раз мы ехали и летели без мест, попросту стоя), частые стрессы — опасность со стороны милиции, рэкета и воришек. Всё это очень напрягало, мы сильно уставали.

В одну из поездок, в московском метро мы ели тащили огромные сумки с шоколадом по полу, передвигаясь в огромном потоке людей под хищными взглядами милиционеров. И как мы еще тогда доехали.

После прибытия домой нужно было быстро реализовать товар. Машины у меня не было (как, впрочем, и у родителей). Взваливаю огромный баул на плечи и медленно тащусь вдоль магазинов, предлагая товар. Ну и, конечно, еще учеба в институте, нужно было успевать и в этом направлении.

Начались проблемы со здоровьем: стало скакать артериальное давление, я чувствовал себя плохо. Это послужило одной из причин свертывания моего бизнеса. Да и какого там бизнеса! Так, мелочевка. Постепенно и многие товарищи перестали ездить по различным причинам. Но только не Игорь Калней. Он был фанатом бизнеса, буквально не вылезал из поездок, его капитал увеличивался с каждой минутой.

Но и Игорь сильно измотался, взгляд у него стал какой-то шальной. Он все время куда-то спешил, совершая в уме постоянные подсчеты прибыли: «Доход, приход, итого…». Особо любил он считать деньги в общественных местах — самолетах, поездах. По этому поводу я ему неоднократно говорил:

— Игорь, хватит тебе светиться! Достаешь при всех «пресс» денег и считаешь. Что, ищешь приключений на свою задницу?

Но это его не останавливало. Ему явно нравились восхищенные взгляды окружающих, особенно девушек, оценивающих достаток «крутого парня». «Я крутой, у меня есть деньги!» — наверняка так думал Калней, неторопливо пересчитывая свою наличку.

Вообще мои отношения с Игорем стали постепенно ухудшаться. Почему, может из-за денег? Да, он стал богаче. Возможно. У него появились новые друзья. Вскоре Калней забрал от меня свой товар, видеться стали реже. Ну, что поделаешь, такова жизнь. Каждый выбирает свой путь. Однажды, разговорившись, он мне сказал:

— Женя, пойми, будет капуста (деньги) — будут и крутые друзья, а значит еще больше бабла, и вся жизнь будет в шоколаде.