Патриция Хайсмит - Мистер Рипли под водой Страница 12

Что они задумали против него и почему? Что у них общего с Мёрчисоном? Том не мог представить, какие у них могли быть отношения. Мёрчисон был неплохо образован, в отличие от Притчардов. Том как-то видел его жену; она приходила в Бель-Омбр после исчезновения мужа, и Том говорил с ней около часа Она ему показалась воспитанной женщиной.

Может, это какие-нибудь мерзкие коллекционеры? Но Притчарды не просили у него автограф. Что, если они вознамерятся нанести какой-либо ущерб Бель-Омбр в его отсутствие? Том обдумывал, не сообщить ли полиции, что он заметил человека, который может оказаться вором, а поскольку семья Рипли собирается уехать на некоторое время...

Том все еще размышлял, когда вернулась Элоиза.

Она была в хорошем настроении.

— Cheri, почему ты не пригласил этого человека — который фотографировал — войти? Приккарда...

— Притчарда, дорогая.

— Притчарда. Ты был у него в доме. Так в чем же дело?

— Он не так дружелюбен, как кажется, Элоиза. — Том, стоявший у окна, выходившего на лужайку позади дома, засунул руки в карманы брюк и принял беззаботный вид. — Занудливый проныра, — продолжал он, немного понизив голос.

— А почему он что-то вынюхивает?

— Понятия не имею, дорогая. Знаю только, что мы должны сохранять дистанцию и не обращать на него внимания. И на его жену тоже.

На следующее утро, в понедельник, Том выбрал момент, когда Элоиза принимала ванну, и позвонил в институт в Фонтенбло, где, по словам Притчарда, тот слушал курс маркетинга. Он сказал, что желает поговорить с кем-нибудь с факультета маркетинга, и ждал некоторое время, пока его соединят. Он приготовился услышать французскую речь, но ответившая ему женщина говорила по-английски, причем без акцента.

Когда Тома соединили с нужным человеком, он спросил, нельзя ли позвать к телефону Дэвида Притчарда, американца, если он сейчас в институте, а если его нет, то нельзя ли оставить ему сообщение. «Он на факультете маркетинга, кажется», — добавил Том. Затем он сказал, что нашел дом для мистера Притчарда, который тот, скорее всего, захочет снять, это важно, поэтому он и оставляет сообщение. Том был уверен, что сотрудник ЕИБА воспринял его слова достаточно серьезно, поскольку студенты всегда искали жилье. Тот попросил подождать, потом вернулся к телефону и сказал, что Дэвид Притчард у них не числится ни на факультете маркетинга, ни на других факультетах.

— Тогда я, наверное, ошибся, — сказал Том. — Извините за беспокойство.

Том прошелся по саду. Конечно, ему нужно было догадаться, что Дэвид Притчард — если это его настоящее имя — играет с ним, нагромождая ложь на лжи.

Теперь Цинтия. Цинтия Граднор. Тоже загадка. Том быстро нагнулся и сорвал лютик, поблескивающий и нежный. Откуда Притчарду известно ее имя?

Том глубоко вздохнул и снова повернул к дому. Он решил, что единственное, что можно сделать, — это попросить Эда или Джеффа позвонить Цинтии и напрямик спросить у нее, знает ли она Притчарда Том мог бы это сделать сам, но он подозревал, что Цинтия, услышав его, тут же повесит трубку или откажется помогать ему в чем бы то ни было. Она ненавидит его больше, чем других.

Едва Том вошел в гостиную, как дважды раздался дверной звонок. Подойдя к двери, он взглянул в дверной глазок и увидел незнакомого мужчину в синей кепке.

— Кто там?

— Express, m'sieur. Pour M'sieur Reepley[18].

Том открыл дверь.

— Да, спасибо.

Посыльный вручил Тому маленький плотный манильский конверт, небрежно козырнул и удалился. Должно быть, он приехал из Фонтенбло или Море, подумал Том, и узнал его адрес в bartabac. Это был загадочный предмет из Гамбурга, от Ривза Мино, чье имя и адрес были указаны в верхнем левом углу конверта. Том обнаружил внутри маленькую белую коробочку, а в ней нечто, похожее на миниатюрную ленту для пишущей машинки, заключенную в прозрачный пластиковый футляр. Там также оказался белый конверт, на котором значилось: «Тому». Том вскрыл его.

"Привет, Том!

Вот этот предмет. Пожалуйста, отправь его через пять дней после получения по адресу: Джорджу Сарди, 307 Темпл-стрит, Пикскилл, штат Нью-Йорк, 10569, но не заказным, и, пожалуйста, укажи на конверте, что это магнитофонная лента или лента для пишущей машинки. Пошли, пожалуйста, авиапочтой.

Всего наилучшего, как всегда,

P.M."

Интересно, что здесь, подумал Том, кладя прозрачный футляр обратно в белую коробочку. Какие-то международные секреты? Финансовые махинации? Данные об обороте средств, полученных от продажи наркотиков? А может быть, какой-нибудь отвратительный частный материал, используемый для шантажа, запись разговора, во время которого его участники были уверены, что они одни? Том был даже рад, что ничего не знает об этой пленке. Ему никогда не платили, да он и не хотел, чтобы платили, и никогда бы не принял плату за услуги или за риск, даже если бы Ривз предложил.

Том решил сначала позвонить Джеффу Константу и попросить его, даже настойчиво потребовать, чтобы он выяснил, каким образом Дэвид Притчард мог узнать имя Цинтии Граднор. И чем сейчас Цинтия занимается — вышла ли она замуж, работает ли в Лондоне? Том решил, что Эду и Джеффу будет совсем нетрудно оказать ему такую услугу, не требующую больших хлопот. Он, Том Рипли, избавил их всех от Томаса Мёрчисона, а теперь над ним и его домом кружит стервятник в облике Дэвида Притчарда.

Том знал, что Элоиза уже вышла из ванной и сейчас находится в своей комнате наверху, но все же предпочел звонить из своей комнаты, заперев предварительно дверь. Он взбежал по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. Том проверил номер и набрал его, ожидая услышать автоответчик.

Незнакомый мужской голос ответил, что мистер Констант сейчас занят и что можно оставить ему сообщение. Мистер Констант фотографирует, ему позируют.

— Вы не могли бы передать мистеру Константу, что ему звонит Том и хочет поговорить с ним именно сейчас?

Меньше чем через полминуты Джефф взял трубку.

— Джефф, извини, но это очень срочно. Не мог бы ты вместе с Эдом как-нибудь выяснить, каким образом этот Дэвид Притчард разнюхал про Цинтию? Это очень важно. И еще — встречалась ли Цинтия с ним? Притчард — патологический лжец, какого свет не видывал. Я говорил с Эдом позавчера вечером. Он звонил тебе?

— Да, сегодня в девять утра.

— Хорошо. У меня такие новости — вчера утром Притчард фотографировал мой дом с дороги. Как тебе это нравится?

— Фотографировал? Он что, коп?

— Я и пытаюсь это узнать. Мне очень нужно это выяснить. Я уезжаю через несколько дней в отпуск с женой. Надеюсь, ты понимаешь, почему я думаю о безопасности своего дома. Предложи Цинтии выпить где-нибудь или пригласи на ланч и вытяни из нее все, что нам надо.

— Это будет не...

— Да, это будет нелегко, — подтвердил Том, — но стоит попытаться. Речь идет о доброй половине твоего дохода. И дохода Эда тоже. — Том не хотел говорить по телефону, что это может также предотвратить расплату за их мошенничество и за совершенное им самим убийство.

— Я постараюсь, — сказал Джефф.

— И еще о Притчарде: американец, лет тридцати пяти, темные прямые волосы, рост примерно шесть футов, плотного телосложения, носит очки в черной оправе, волосы на лбу редеют, залысины.

— Я запомнил.

— Может, лучше бы Эду этим заняться... — Если выбирать из них двоих, Том и не знал, кто лучше. — Я знаю, с Цинтией нелегко, — продолжал он более спокойно, — но Притчард знает о Мёрчисоне, по крайней мере, он упоминал его имя.

— Я понимаю, — ответил Джефф.

— Ладно. — Том вдруг почувствовал утомление. — Ладно, Джефф, вы с Эдом займитесь этим и держите меня в курсе. Я буду здесь до утра пятницы.

Они закончили разговор.

Том уделил полчаса игре на клавесине и занимался с необычной для него сосредоточенностью. Как правило, он добивался наибольшего успеха за короткое время: за двадцать минут, полчаса он достигал большего прогресса, если можно так выразиться. Том никогда не стремился к совершенству или даже к достаточно сносному уровню. Ха! Еще чего! Он не играл и никогда не собирался играть для других. И какое значение имеет его средний уровень, если он играет для себя! Игра на клавесине и еженедельные занятия с похожим на Шуберта Роже Лепти в какой-то степени дисциплинировали Тома, ему это даже нравилось.

До окончания отведенного Томом получаса оставалось две минуты, когда зазвонил телефон. Том взял трубку в холле.

— Алло, мистера Рипли, пожалуйста...

Том тут же узнал голос Джанис Притчард. Элоиза взяла трубку у себя, и Том сказал:

— Все в порядке, дорогая, это меня.

Элоиза повесила трубку.

— Это Джанис Притчард. — Голос звучал напряженно и нервно. — Я хочу извиниться за вчерашнее утро. Моему мужу иногда приходят в голову такие абсурдные, даже дурацкие идеи — ну, например, сфотографировать ваш дом. Я уверена, что вы или ваша жена видели его!