Вирджиния Эндрюс - Цветы на чердаке Страница 13

— Пункт одиннадцатый: вам не разрешается позволять недобрым, греховным или похотливым мыслям укореняться в вашей голове. Вы должны сохранять свои помыслы чистыми и избегать думать о вещах, которые наносят вред вашей морали.

Пункт двенадцатый: вы обязаны воздерживаться от взглядов на представителей противоположного пола, кроме тех случаев, когда это абсолютно необходимо.

Пункт тринадцатый: те из вас, кто может читать, а я надеюсь, что по крайней мере двое могут, будут по очереди читать вслух отрывки из Библии, как минимум по одной странице в день, чтобы младшие дети приобщились к учению нашего Господа.

Пункт четырнадцатый: вы будете купаться каждый день, и тщательно мыть ванну после купания, поддерживая ванную комнату в том состоянии, в котором вы ее нашли, без единого пятнышка.

Пункт пятнадцатый: все, включая близнецов, обязаны выучивать по крайней мере по одной цитате из Библии в день. И, по моей просьбе, быть способными повторить ту цитату, которую я выберу, когда я начну следить за тем, какие отрывки вы читаете.

Пункт шестнадцатый: вы не должны оставлять ни единой крошки из той пищи, которую я вам приношу, или выбрасывать что-либо. Тратить пищу добрую без нужды греховно, когда стольким в мире ее недостает.

Пункт семнадцатый: запрещается ходить по спальне в ночной одежде, даже если вы направляетесь из постели в ванную комнату или обратно. Вы будете постоянно носить длинную сорочку, закрывающую ваше нижнее белье, или ночную пижаму, в случае, если вам нужно неожиданно покинуть ванную, чтобы ею воспользовался другой ребенок. Я требую, чтобы все, кто живет под этой крышей, были скромны и благоразумны во всем и всегда.

Пункт восемнадцатый: вы будете смирно стоять выпрямившись, когда я вхожу в комнату, с руками, вытянутыми по швам, не складывая руки в кулаки, чтобы показать молчаливое сопротивление. Вам также запрещается смотреть мне в глаза, пытаться оказывать мне знаки привязанности или пытаться завоевать мою дружбу, жалость или сострадание. Все это невозможно. Ни ваш дедушка, ни я не можем позволить себе испытывать какие-то чувства к тому, что нечисто.

О, Боже! Эти слова действительно жалили в самое сердце! Даже Кристофер запнулся, и тень отчаяния на минуту появилась на его лице, но быстро сменилась усмешкой, когда наши глаза встретились. Он протянул руку и пощекотал Кэрри. Та засмеялась. Потом он потрепал по носу Кори, и он тоже развеселился.

— Кристофер, — воскликнула я встревоженно, — нашей маме никогда не удастся завоевать любовь своего отца! Тем более он явно не захочет смотреть на нас! Но почему? Что мы сделали? Нас не было, когда наша мама «лишилась расположения», сделав что-то настолько ужасное, что он лишил ее наследства! Почему они ненавидят нас?

— Успокойся, — сказал Кристофер, еще раз пробегая глазами список. — Не принимай это слишком близко к сердцу. Она ненормальная, больная. Вряд ли такой умный человек, как наш дедушка, может разделять идиотские взгляды своей жены. Иначе, как бы он заработал миллионы долларов?

— Может он не заработал их, а унаследовал?

— Ну да, мама говорила, что он унаследовал кое-что, однако он увеличил свое состояние в сотни раз, поэтому у него наверняка есть мозги в голове. Но ему не повезло, и он получил в жены эту чокнутую.

Он ухмыльнулся и продолжал читать:

— Пункт девятнадцатый: когда я буду приходить в эту комнату с молоком и пищей для вас, вы не будете смотреть на меня, говорить со мной или неуважительно думать обо мне или вашем дедушке, потому что над нами есть Бог, и Он читает ваши мысли. Мой муж — очень целеустремленный человек. Никому не удавалось превзойти его в чем-то. Его обслуживает армия докторов, сиделок и техников. Специальные машины подключаются в случае, если его органы не работают, поэтому не думайте, что этого железного человека может провести какое-то ничтожество!

О, ужас! Мужчина из стали в дополнение к такой же женщине. Наверное, у него такие же серые, непроницаемые глаза. Пример нашей мамы с папой доказал, что похожие люди прекрасно сосуществуют.

— Пункт двадцатый, — читал Кристофер, — вам не разрешается прыгать, кричать или разговаривать громким голосом, чтобы слуги внизу не услышали вас. Вы никогда не будете носить туфли на твердой подошве, только спортивные тапочки.

Пункт двадцать первый: вы должны экономить туалетную бумагу и мыло. Вы будете сами прочищать пробки в канализации, если унитаз переполняется. Если вы выведете его из строя, он будет оставаться в таком же состоянии, пока вы не покинете этот дом. В таком случае вы будете пользоваться ночными горшками, которые вы найдете на чердаке. Ваша мать будет опустошать их за вас.

Пункт двадцать второй: как мальчики, так и девочки будут сами стирать свою одежду в ванне. Ваша мама позаботится о постельном белье и полотенцах, которые вы будете использовать. Перины будут меняться один раз в неделю, и если ребенок испачкает их, я прикажу вашей матери использовать прорезиненные, а ребенок, которого не приучили ходить в туалет, будет строго наказан.

Я вздохнула и обняла Кори, который затрясся и прижался ко мне, услышав последние слова.

— Шш-ш! Не бойся! Она никогда не узнает о том, что ты сделал. Мы защитим тебя. Мы найдем способ скрыть твои ошибки, если ты будешь их делать.

Крис продолжал:

— Заключение.

Это не требование, а предупреждение. Вот что она написала:

— Вы будете правы, если сделаете вывод, что я буду добавлять к этому списку новые правила, если появится нужда. Не думайте, что сможете обмануть или провести меня, или сыграть какую-нибудь шутку на мой счет, потому что, если вы осмелитесь, на вашей коже и в вашем сознании останутся шрамы на всю жизнь, и ваша гордость будет побеждена и уничтожена. И с этого момента я запрещаю произносить в моем присутствии имя вашего отца или ссылаться на него каким-то образом. Со своей стороны я буду стараться не смотреть на ребенка, который больше всего напоминает его.

На этом список заканчивался. Я бросила вопросительный взгляд на Кристофера. Сделал ли он тот же вывод из последнего абзаца, как и я: по какой-то причине наш отец был причиной того, что нашу мать лишили наследства и так возненавидели.

Понял ли он также, что мы будем оставаться здесь взаперти очень и очень долго?

О Боже, Боже, Боже! Я не смогу вынести и неделю.

Мы не были порождением дьявола, но, безусловно, не были и ангелами! И мы были нужны друг другу. Нам было необходимо смотреть друг на друга, касаться друг друга.

— Кэти, — сказал спокойно мой брат, хитро улыбаясь уголками губ.

Близнецы не сводили с нас глаз, попеременно глядя то на него, то на меня, ежесекундно готовые разделить нашу радость или панику.

— Неужели мы такие уродливые и настолько лишены обаяния, что старуха, которая совершенно очевидно ненавидит нашу мать, как и отца, по причине нам неизвестной, может вечно сопротивляться нашим чарам? Она же пустышка, подделка. Она не имеет в виду того, что здесь говорится.

Он указал жестом на список, который он уже успел сложить и бросить на трюмо. Самолета из него не получилось.

— Неужели мы должны верить этой старой женщине, которая явно не в своем уме, и которую надо изолировать от людей? Или все-таки мы должны верить женщине, которая любит нас, которую мы знаем и которой доверяем? Наша мать позаботится о нас. Она знает, что делает, здесь на нее можно положиться.

Конечно, он был прав. Мы должны полностью доверять матери и полагаться на нее, а не на эту сумасшедшую с ее идиотскими идеями, глазами, похожими на ружейные дула, и кривым, будто прорезанным ножом, ртом.

Очень скоро дедушка внизу сдастся, простит мать, и мы спустимся к нему, в нашей лучшей одежде, со счастливыми улыбками. И увидев нас, он поймет, что мы не безобразны, не глупы, а, напротив, достаточно нормальны, чтобы немного нравиться. Или любить. Кто знает, может когда-нибудь у него в сердце найдется место для любви к своим внукам.

ЧЕРДАК

Десять утра.

Мы сложили остатки еды в самом холодном месте, которое нам удалось найти, под комодом. Слуги уже наверняка закончили убирать кровати и наводить порядок на верхних этажах в других частях дома. Следующий раз они поднимутся туда через двадцать четыре часа.

Мы устали от комнаты, в которой были заперты, и горели желанием исследовать остальную часть наших ограниченных владений. Мы взяли за руки близнецов и с внутренним трепетом направились к чулану, в котором до сих пор лежали чемоданы с нашей одеждой. Мы не собирались распаковывать их: когда у нас будут вместительные апартаменты, слуги могут сделать это в наше отсутствие, как это обычно бывает в фильмах. Мы все еще верили, что в следующую субботу, когда слуги придут убирать нашу комнату, нас здесь уже не будет, нас освободят.

Под руководством моего старшего брата, держащего за руку младшего, чтобы он не споткнулся, мы начали подниматься вверх по узким, маленьким ступеням темной лестницы. Мы с Кэрри, вцепившейся в мою руку, следовали по пятам за Кори и Кристофером.